Мальчики бродили по пустынному дому, и везде их встречало только гулкое эхо шагов.
– Андрейс? – раздался впереди голос Антонии. – Это ты, Андрейс?
Робин задрожал. Он мечтал об этом мгновении долгие недели, а сейчас готов был броситься бежать прочь. Запахло молоком и душистым мылом, детской присыпкой. На паркете бесконечного коридора валялась уточка-пищалка из желтой резины. Декстер пинком отбросил ее в сторону. На его лице появилось неприязненное, злобное выражение.
Из боковой комнаты вышла Антония и преградила им дорогу. На ее руках покоился младенец.
– Кто вы? – бросила она ледяным тоном. – Где его высочество принц Андрейс?
Взгляд женщины перебегал с Декстера на Робина: она их явно не узнавала. Пожалуй, это было естественно в случае с Декстером, с которым они не виделись целых восемь лет, но с Робином-то она рассталась совсем недавно… Ребенок у ее груди шевельнулся, из его ротика выбежала струйка молока. На физиономии Декстера появилась гримаса отвращения.
– Новые слуги? – Антония начинала терять терпение. – Но ведь вы не мексиканцы. Обычно Андрейс нанимает только мексиканцев.
Оценивающе оглядев Декстера, она объявила:
– Вы слишком взрослый и не соответствуете критериям, по которым производится отбор. Мы принимаем на работу только тех, кому не исполнилось четырнадцати лет.
Посмотрев на Робина, Антония сделала вывод:
– Мальчик превосходен, но он американец, как и вы. Я не люблю использовать людей этой национальности. Они наглецы, из них редко получаются достойные слуги. Хороши англичане, индийцы, но только не американцы. Хуже всех остальных: ни выправки, ни изящества. Нет, я решительно отказываюсь понимать, что могло подтолкнуть принца к такому странному выбору! Неужели возник дефицит мексиканской рабочей силы?
– Дефицита нет, – усмехнулся Декстер. – Есть эпидемия, мадам. По ту сторону границы свирепствует чума. Мексиканские макаки могут быть носителями инфекции. Уважаемый господин, конечно же, испугался заразы. Когда в доме очаровательный ребенок, нужно к этому относиться с большой осторожностью, вы согласны?
Сквозь лживую учтивость Декстера слишком откровенно проглядывала издевка, однако Антония ничего не замечала.
– Как вы сказали? – в замешательстве спросила она. – Эпидемия… А я и не знала. Тогда Андрейс, наняв вас, поступил разумно.
Антония явно в чем-то сомневалась. Пока она вела переговоры с визитерами, ее взгляд искал в глубине коридора долговязую фигуру мужа. Она не была сильна в делах интендантства и предпочитала, чтобы этим занимался седоусый мужчина.
– Хорошо, – сказала Антония. – Вы все уладите с принцем. Ступайте в буфетную и подождите его там. Только ни к чему не прикасайтесь: в доме новорожденный и нужно соблюдать чистоту. В этом вопросе я беспощадна – чистота прежде всего!
Младенец вновь заворочался в ее руках, и Антония, мгновенно забыв о присутствии мальчиков, повернулась и ушла в детскую, что-то ласково щебеча.
Робин готов был закричать: «Матушка! Это же я! Неужели ты меня забыла?» Но он взял себя в руки. Минуту назад взгляд Антонии скользил по его лицу, не узнавая. Достаточно было месячного отсутствия, чтобы стать для нее совершенно чужим. «Прав Андрейс, – подумал мальчик. – Она сумасшедшая».
И он, и Декстер полностью выветрились из памяти Антонии. Метла безумия дочиста вымела из ее сознания их лица, голоса, совместно прожитые десятилетия. Для королевы в изгнании они превратились в тени, канувшие в бездну прошлого, где уже не было ничего, кроме безымянных, не подверженных никаким изменениям силуэтов. Старые плюшевые мишки, с изжеванными, пропитанными кислой слюной ушами, безжалостно засунутые Антонией в шкаф забвения.
Когда они остались одни в коридоре, пахнувшем свежим воском, Декстер вполоборота посмотрел на Робина. На его лице сохранялась деланная улыбка, но глаза пылали гневом.
– Она нас не узнала, – процедил он сквозь зубы. – Все из-за него… из-за ребенка, этого узурпатора. Пока он будет здесь, память к ней не вернется. Его присутствие мешает Антонии увидеть нас такими, какие мы есть. Она во власти наваждения, на нее навели порчу. Нужно избавить ее от младенца, чтобы она стала прежней. Да… вырвать из ее рук проклятого карапуза, который затуманивает ей мозги.
Он продолжал рассуждать о своем разочаровании, и его злость возрастала с каждой минутой. Чтобы переключить внимание Декстера, Робин предложил получше ознакомиться с их новым жилищем. Прогуливаясь по замку, они смогли убедиться, что его обустройство еще не завершено. Многие предметы домашнего обихода до сих пор оставались не распакованными, на некоторых висели этикетки магазинов, где они были приобретены. При отсутствии слуг Андрейсу и Антонии, как видно, приходилось пока довольствоваться не слишком комфортабельным бытом. Скорее всего они решили отложить декоративные работы на более позднее время, поскольку младенец не способен по достоинству оценить убранство королевских покоев.
«Наверное, так происходило и со мной, и с Декстером, – думал Робин. – Просто мы были детьми и ничего не понимали».
Дом, просторный, со множеством помещений с высокими потолками, где гулким эхом отзывался каждый звук, выглядел пустынным. В нем почти отсутствовала мебель, да и от прежних хозяев не осталось никаких следов их пребывания, что придавало ему необжитой, неприветливый вид. Долго блуждая по замку и попадая из одной комнаты в другую, они наконец добрались до буфетной. Огромный холодильник был забит продуктами. Только тогда они почувствовали, что проголодались, и устроили импровизированное пиршество на огромном столе из навощенного дуба, где виднелись тысячи следов, прочерченных ножами прежних хозяев.
Робин все время задавал себе вопрос, каким станет их существование в этих стенах, рядом с «матерью», которая больше не желает признавать своих сыновей. Сколько он ни пытался представить будущее, ему не удавалось. Будущее не укладывалось в рамки его жизненного опыта и превосходило воображение. Не было ни веры, ни былой наивности, позволявшей ему когда-то бездумно наслаждаться дворцовой роскошью. В течение последних недель Робин всеми силами боролся, чтобы по кусочкам склеить в памяти утраченный рай… На самом же деле он был просто актером, исполнявшим роль в пьесе, написанной для Антонии. Когда актер вырастал и не годился для этого амплуа, на его место ставили нового, а роль оставалась. До Робина ее играли другие, и после найдутся претенденты. Один комедиант сменял другого, целый сезон не сходил с афиш, а потом предавался забвению. И так будет до тех пор, пока Антония не откажется от артистической карьеры. Но возможно ли такое? Не принадлежит ли она к числу комедиантов, которые в конце концов превращаются в персонаж, который воплощают на сцене?
– Где Андрейс? – спросил вдруг Робин, пытаясь поймать взгляд Декстера. – Ты сделал ему что-то плохое? Как и психологу?
Тот помедлил, дав себе время как следует размазать по ломтю белого хлеба кусочек мягкого сыра.