– На месте происшествия ничего трогать нельзя, – предостерегла я, – эксперт будет недоволен.
– Я не стану звать ментов, – твердо заявил Михаил.
– Но как же? – растерялась я.
Латынин вытащил телефон.
– Алексей? Дуй в магазин! Мне плевать! Слезай со своей бабы и гони сюда! У нас форс-мажор! На месте увидишь!
Завершив беседу, Михаил повернулся ко мне:
– Сейчас управляющий примчится, он рядом живет. Спокойно разрулим ситуацию. Буду очень тебе благодарен, если не погонишь волну. В моем бизнесе шум не нужен, Борисов не захочет, чтобы его имя трепала желтая пресса, обсуждая, сколько бабок он тратит на выпивку. Нашим газетам только дай волю, до весны новость обмусоливать будут. Сами с Алексеем разберемся, потрясем этого гада, когда он очнется, и заставим рассказать, кто его нанял. А со страховкой я договорюсь, о’кей?
– Это женщина, – тихо заметила я.
– Где? – завертел головой Миша.
– На полу. Отчего ты решил, что вор – мужчина?
– Бабе не под силу провернуть такой трюк, – безапелляционно заявил хозяин лавки, – и потом, лично у меня ангел ассоциируется скорей с юношей! Ну-ка, вспомни картины великих мастеров! А народный эпос? Женщины – всякие там феи, волшебницы, принцессы эльфов, а по небу летают парни с крыльями. Пушкин тоже так считал. «И шестикрылый серафим на перепутье мне явился!» Почему не написал: «шестикрылая Серафима»?
– Я тоже, когда говорю «ангел», имею в виду мужской род, – вздохнула я, – но в комнате девушка. У спящей ногти покрыты розовым лаком, длинные кудрявые волосы.
– Это парик, – вклинился в беседу незнакомый голос.
– Привет, Алеша, – воскликнул Михаил, – видал миндал?
– Спасибо немцам, – потер руки управляющий, – сработало их устройство, не зря офигенные бабки заплатили!
– А толку? – окрысился Латынин. – То ли снотворное слабое, то ли грабитель крепкий, да только лекарство его не в один момент срубило. Успел, гад, бутылку разбить!
Я перевела взгляд на лужу коньяка, которая после того, как в нее вылили ведро воды, превратилась в море, и машинально пересчитала куски, на которые развалилась бутылка.
– Борисов обозлится, – пригорюнился Алексей, – эх, потеряли клиента.
– Может, ему двенадцатый номер отдать? – ткнул пальцем в стену Латынин. – Подарить в качестве извинения.
– Дороговато, – не согласился с начальством управляющий, – шикарная бутылка.
– Если он возникать начнет, нам это дороже встанет, – сдвинул брови Михаил, – будет на каждом углу орать: «Не имейте дело с винным домом Латынина, они меня обманули!»
– Обокрасть всякого могут! – резонно возразил Алексей.
– Еще хуже, – побагровел бизнесмен, – получается, мы не способны сохранить товар. Нет, Борисову надо сообщить: французы нас надуть хотели, поставили не ту бутылку. Но эксперты Латынина на стреме и не допустили обмана. Простите, извините, целуем вас во все места, получите презент, не сердитесь! Ваш заказ повторим, коньяк будет через пару недель!
– Как прикажете, – кивнул Алексей.
– Вот именно, будет так, как я велю, – потерял терпение Миша, – а теперь раз, два, бери этого за руки, я за ноги, ну?..
– Черт! – вскрикнул Алексей и выпрямился.
– Теперь что? – окончательно разозлился хозяин. – Тебе не нравится его внешность? Или парень не освежил дыхание жвачкой?
– Это женщина, – со странным выражением на лице сказал управляющий.
– Да ну? – поразился Латынин и покосился на меня. – Дай посмотреть.
Алексей живо вытянул руки вперед.
– Не надо!
– Почему? – усмехнулся Михаил. – Она такая страшная? Уродина? Боишься, что я испугаюсь и убегу? Нас ограбила Баба-яга?
– Вам не следует на нее смотреть, – побледнев, повысил голос управляющий.
– Погоди, – вдруг растерялся Латынин, – на полу баба?
Я удивилась запоздалой реакции Миши.
Алексей кивнул:
– Да.
– Не мужик? – зачем-то уточнил хозяин. – Я думал, он переоделся в ангела!
– Это девушка, – сказал управляющий.
– И как она сюда попала? – кипятился виноторговец. – Что, черт возьми, происходит? Подвинься!
– Зачем? – спросил Леша.
– Хочу взглянуть на ее морду!
– Она умерла! – гаркнул Алексей. – Здесь труп.
По моей спине прошел озноб, я вдруг почувствовала, как в сейфовой комнате холодно.
– Уверен? – без особого волнения уточнил Михаил.
– Десять лет работы в райотделе милиции научили меня отличать мертвое тело от живого, – с кривой гримасой ответил управляющий. – Наверное, снотворное оказалось слишком сильным.
– К нам претензий не будет, – пожал плечами Михаил, – систему безопасности вместе с комнатой поставляли немцы, они же заверили меня в полной безопасности транквилизатора. А мы, как велит инструкция, раз в полгода меняли ампулу. Адвокат отмажет. Но, если тут труп, придется-таки звать ментов. Слышь, Дашута, Дегтярев может нам помочь? Ну, типа, тихо, без шума, прибыть и в газету «Желтуха» не стучать?
Я кивнула.
– Так позвони ему, – велел Латынин.
– Александр Михайлович в отпуске, – сообщила я.
– Ну …! – выругался бизнесмен. – Пришла беда – доставай паспорта.
– Могу соединиться с его правой рукой, Костей, – предложила я, – это очень ответственный и честный человек.
– Валяй, – обрадовался Михаил, – а я пока на красавицу полюбуюсь.
– Нет, – вновь попытался помешать ему управляющий, но Латынин сдвинул подчиненного в сторону, наклонился, схватил прядь светлых волос и дернул на себя.
– О господи! – выдохнул Алексей.
Я удивилась, пару минут назад управляющий рассказал о своем милицейском опыте. Почему он столь нервно реагирует на ситуацию? Человека, десять лет отпахавшего «на земле», удивить нечем, любой труп, даже в самом страшном состоянии, не поразит бывалого оперативника.
Михаил выпустил волосы и беспомощно посмотрел на Алексея.
– Тебе лучше пойти в кабинет, – отбросив обращение на «вы», засуетился Леша.
– Да, – слабо кивнул Латынин, – ты видел?
– Пошли, – сказал управляющий.
– Видел? – шепотом повторил Миша.
– Угу, поэтому я тебя и не подпускал, – объяснил Алексей.
– Но… как… это… как? – беспомощно шептал Латынин.
Алексей обхватил начальника за плечи и повернулся ко мне:
– У него стресс. Не всякий человек способен спокойно смотреть на мертвеца. Уложу его на диван.