– А ты не бойся, сынок! Как хорошо мы жили с моим мужем Мишенькой, земля ему пухом.
– Дети? – осторожно спросил Артур.
– Один сынок… – вздохнула женщина, – у нас с мужем несовместимость какая-то была по крови, и болезнь у меня женская есть, но об этом не будем. Это сейчас что только ни делают… и из пробирки, и суррогатные матери, а тогда-то… Пять лет по больницам провалялась, ничего не помогало. И вот уже когда совсем надеяться перестали, раз – и беременность, словно лучик солнца, наконец-то пробившийся сквозь тучи. Мы тогда и обрадовались, и испугались. Мне-то уж сорок пять годков стукнуло, и вот… на тебе! Муж мой медиком был, профессором, переживал страшно и за мое здоровье, и за здоровье ребеночка. Мне сказали, что не выношу я без каких-то очень дорогих лекарств. Я распростилась с мечтой иметь ребенка, но Миша меня не подвел. Все девять месяцев мне кололи все, что требовалось, и родился долгожданный и выстраданный Андрюша. Я тогда даже не спрашивала у мужа, где он деньги брал на лекарства. Выйдя из роддома, я всецело занялась сыном, став совершенно сумасшедшей мамашей. Я тогда не сразу заметила перемены, происшедшей в муже… Он стал более замкнутым, чужим, что ли… Я думала, что он ревнует меня к сыну, не понимала, почему он не рад сыночку, как я. Нет, я грех на душу брать не буду, Миша все делал для Андрюши, в лепешку разбивался, но сына на ноги поставил. Сейчас Андрюшеньке уже тридцать, он у меня тоже врач и живет в Германии. На похороны отца прилетал, уважил… меня все время зовет к себе, но я уж не поеду. Куда мне к этим немцам-то? Не люблю я все это… И невестку-немку видеть не жажду… внуков пока нет. Одно время, конечно, собиралась, но тут Мишаня заболел, ноги у него отказали, инсульт, речь пропала, не довезли бы мы его… Андрюша помогал как мог, и деньгами, этими евро и долларами, и лекарствами… А теперь уж я тоже не поеду, кто за могилой ухаживать-то будет? Сын вот обещал памятник к зиме поставить дорогой, хороший…
Артур внимательно слушал эту пожилую женщину и искренне ей сочувствовал. Тяжело терять человека, столько лет прожившего с тобой бок о бок, с которым было много пережито и плохого, и хорошего. Он не понимал только одного, какое отношение это все имеет к Зине. Этот вопрос он осторожно и задал Раисе Никитичне, вырывая ее из воспоминаний о своей жизни с горячо любимым мужем.
– Что? Зина? Ах да… я даже не знаю, как выглядит эта женщина, и в тоже время так зависима от нее… Сейчас я расскажу вам, только… а вы ей кто? Почему вас это интересует? – вдруг спросила женщина.
– Я ее хороший знакомый и, честное слово, хочу ей только добра. Я передам все, что вы хотели ей сказать, слово в слово, – ответил Артур, честно глядя на Раису Никитичну.
– Верю я тебе, Артур, верю. Даже предполагаю, что Зинаида Жалейко и есть та женщина, которая заставила вас приостановиться в ваших любовных похождениях. Что-то я коряво изъясняюсь…
– А по мне так заметно? – удивился Артур.
– Я долго живу на свете, – ответила женщина, лукаво улыбаясь, – даже могу предположить, что Зина – девушка строгая, порядочная и красивая. Такая могла бы вас зацепить.
Артур еще раз рассмеялся.
– Браво! Вам бы следователем быть, а не инженером.
– Э… поживешь с мое, – махнула рукой Раиса Никитична и обратилась к Артуру: – Молодой человек, то есть Артур, не могли бы вы мне помочь дойти до метро? А по дороге я продолжу свое нудное повествование, которое вам почему-то понравилось… Время идет, мне душно, да и инсулин скоро пора колоть…
– О чем речь?! – воскликнул Артур. – Я подвезу вас на своей машине, там не душно и нет толпы, а по дороге вы мне все расскажете.
– А это удобно? – спросила Раиса Никитична, у которой уже загорелись глаза в предвкушении легкого и комфортного обратного пути.
– В машине будет очень удобно, – заверил ее Артур.
– Я не об этом, удобно ли мне ехать с вами?
– А какие проблемы? Вы не доверяете мне?
– Уговорил! Вряд ли ты будешь покушаться на мою честь в моем возрасте! – махнула рукой Раиса Никитична и, тяжело опершись на руку Артура, развернулась и пошла, полностью доверившись молодому человеку. Артур провел ее к своей красной спортивной машине и открыл дверцу.
– Ой, какая интересная форма, никогда в подобных машинах не ездила, – отметила Раиса Никитична.
– Вот и прокатитесь. – Артур усадил вою пассажирку и сел за руль, сразу же включив в машине систему микроклимата. – Вам удобно?
– Конечно, сынок, кресла-то анатомические, уж я-то кое-что в этом понимаю, – ответила Раиса.
– Сейчас будет свежо и хорошо, – пообещал Артур и мягко, но быстро тронулся с места.
– Чудо, чудо, – кивала головой пожилая женщина, – даже обидно становится за нашу отрасль автомобилестроения, которой я всю свою жизнь отдала, выходит, что зря? – вопросительно посмотрела она на Артура.
– Жизнь не проходит зря, – успокоил он ее, не поворачивая головы. – Так зачем вы приехали к Зине?
– Ох, да! Дура я старая, ничего не помню. Про Зину, конечно, я обещала рассказать! Когда у моего мужа случился первый инсульт, он потерял способность членораздельно говорить, и писать он тоже не мог из-за полной парализации ладоней, – продолжила рассказ Раиса Никитична. – Лежал он так с год, потом постепенно речь стала возвращаться, сначала звуками, потом отдельными слогами и словами… Затем второй инсульт, отнялись ноги… а речь, как ни странно, немного восстановилась, и он все время стал повторять:
– Жалей, жалей, жалей… то есть это я так понимала. Я все думала, что он просит пожалеть его, оно и понятно, в таком положении Мишаня вызывал только жалость. Я его все и жалела, и по голове гладила, и мыла, и кормила, а Миша все «пожалей да пожалей!». А потом, в один прекрасный, солнечный день я приблизилась к постели мужа… Он лежал с каким-то странным выражением лица, с улыбкой, глаза были такие светлые-светлые… в лице что-то изменилось, оно как-то разгладилось, словно отступили все боли, страдания и мучительные мысли. Миша так четко-четко мне сказал:
– Дорогая моя Рая! Я очень люблю тебя и всю жизнь любил. Я всегда старался жить честно, но один раз я совершил очень неблаговидный поступок, о котором я тебе не рассказывал, боясь потерять твое уважение. Всему виной, то есть причиной, наш сын, и сейчас даже на смертном одре не расскажу о своем позоре.
Артур, я, честное слово, была в шоке. Веришь, я даже ничего у него не спросила. А потом Миша попросил меня найти семью Евгения и Инны Жалейко и сообщить, что им грозит смертельная опасность, так и сказал, а затем повторил, что этим людям грозит реальная смерть. Миша попросил меня предупредить их об этом, то есть о смерти… И еще сказал, что он очень мучился, когда я его не понимала и жалела, хотя он пытался произнести фамилию Жалейко. – Раиса Никитична победоносно посмотрела на Артура.
То, что Артур услышал от этой женщины, было странно, страшно и нелепо.
– Вы поняли, что я сказала? – поинтересовалась Раиса Никитична, видя бесстрастное лицо водителя.