– Неужели вам не было страшно? Почему вы не спасали свою шкуру, а пошли на такую опасную авантюру? – спросил следователь, улыбаясь.
– Я не знаю… не могла я бросить людей в беде… вы бы разве ушли?
– Я мужчина, и это моя профессия защищать людей, я бы не смог уйти, но вы… Броситься вниз на двух вооруженных людей… – покачал головой Григорий Степанович. – Вас бы перестреляли всех, как куропаток, если бы Марко быстро не отреагировал.
– Если бы не она… – возразил Марко, с уважением глядя на Милу, – мне только и надо было, чтобы кто-то на секунду отвлек один ствол.
– Вот видишь, хорошо, что я отправила Милу на лестницу, – сказала Антония, – иначе они бы нас убили!
Марко неодобрительно посмотрел на мать.
– Я не вижу в твоем поступке, мама, ничего хорошего. Не смей больше спускать моих друзей по черной лестнице.
– Благодаря этому мы остались живы! – возразила Антония.
– Мы остались живы благодаря мужеству этой девушки, – ответил Марко.
– Это точно, – подтвердил следователь.
– Мы обязательно отблагодарим Камиллочку, – заверила его Антония.
– Ну, это уже ваше дело… – ответил следователь и посмотрел на часы. – Возможно, я еще успею поспать хоть пару часов? Какие ваши рекомендации? – обратился он к судмедэксперту.
– Я бы положил ее на несколько дней в больницу.
– Я не хочу! – категорично заявила Мила.
– Тогда только покой и больничный лист минимум дней на пять.
– Ну, мы пойдем, – Григорий Степанович подал руку Марко. – Возьмите себе телохранителей, при ваших-то деньгах, и отблагодарите девушку, все-таки, если бы не она…
– Не беспокойтесь, я все сделаю как надо, – заверил его Марк.
Следователь покинул апартаменты Тозини вместе со своей следственной бригадой. Марко присел на кровать Милы, Антония стояла здесь же, сложив руки на груди.
– Мила, я твой вечный должник.
– Не смущайте меня, мне ничего от вас не нужно, так бы поступил любой нормальный человек.
– Ну не скажи, дорогая… – ответила Антония, – Ты спасла моего сына, меня… моих будущих внуков. Испортила стеклом свое лицо…
Мила потрогала свое лицо.
– Сильно?
– Не волнуйся, все будет хорошо, – погладил ее по руке Марко.
– Я хочу домой…
– Переночуй у нас, – предложила Антония.
– Нет… мама волнуется, мне надо домой, – упрямилась Мила, не в силах больше выносить взгляд Марко.
– Сын, можно тебя на минуту? Извини, Мила, – сказала Антония и вывела Марко из его спальни.
Мила осталась в одиночестве, она уткнулась носом в подушку, вдыхая ее запах.
«Его спальня… кто бы мог подумать, что я буду лежать в его кровати. Ради такого я могла бы прыгнуть с парашютом в тыл врага с зубочисткой вместо оружия и всех бы победила, это точно», – подумала она.
За дверью послышались какое-то движение, голоса. Дверь открылась, и в комнату вошел красивый мужчина высокого роста с черными кудрявыми волосами и ярко-синими глазами. Он был в брюках кремового цвета и светлой рубашке в полоску. Мила не знала, кто это, этого мужчину она видела первый раз.
– Здравствуйте, – сказал мужчина с акцентом, из чего Мила сделала вывод, что он иностранец.
Он приблизился к ее постели, Мила заметила какой-то чемоданчик у него в руках.
За ним вошел Марко и сразу же представил Миле кудрявого мужчину.
– Это пластический хирург с двадцатилетним стажем, мой друг, член международной ассоциации пластических хирургов Эмилио Пиколи. Я пригласил его, чтобы он осмотрел тебя.
– Вы считаете, что мне нужна пластическая операция? – испугалась Мила.
– Нет, я считаю, что у тебя очень красивое лицо, но его изрядно подпортили, – ответил Марко.
Эмилио приблизился к Камилле.
– Прекрасная незнакомка, позвольте мне осмотреть ваше лицо, а то мой друг так беспокоится о вас.
– Позволяю, раз уж в эту ночь и вам не дали поспать, – ответила Мила, еще сама не зная, что у нее с лицом.
Эмилио присел рядом и открыл свой чемоданчик. Мила молча разглядывала мужчину, натянув одеяло почти до подбородка.
«Они чем-то похожи с Марко, такие тонкие, красивые черты лица, густые волосы… Наверное, это национальные черты итальянцев. Эх, определенно мне надо было родиться в Италии, мне нравятся эти их национальные черты. Странно… Издалека Эмилио казался мне молодым человеком, а вблизи я вижу морщины – отметины времени, ему явно сорок с хвостиком… но выглядит он великолепно. Еще бы… кто делает женщин красивыми, не имеет права сам быть с брюхом, лысым и страшным. Хотя, конечно, имеет такое право, но рассчитывать на большую клиентуру не придется», – думала Мила.
Доктор приступил к осмотру кожи Милы.
– Сколько вам лет, синьорита?
Камилла скосила глаза в сторону Марко и хотела ответить, что ей двадцать пять, но Эмилио предостерег ее:
– Доктору только правду.
– Тридцать два, – зачем-то по-английски сказала Камилла, словно Марко не знал английский язык.
– Вы как-то ухаживаете за лицом? – спросил доктор.
– Да нет… ну иногда кремом мажу…
– Каким?
– Разными… недорогими… косметикой редко пользуюсь, – сказала Мила.
– Удивительно… у вас прекрасная кожа… И какие красивые глаза, губы, выглядит наша красавица лет на двадцать пять, – словно прочел ее мысли Эмилио, Камилла даже вздрогнула.
Марко улыбнулся.
– Согласен с каждым твоим словом.
– Ну что я вижу… Нос цел, возможно, поврежден один хрящ, но он заживет сам, синяки пройдут, я оставлю крем, с которым они заживут в два раза быстрее. Но ты мне по телефону сказал, что девушку избили, а я вижу у нее на лице и резаные раны.
– А… Это от стекла! – махнула рукой Мила. – Просто царапины.
– Произошли кое-какие изменения с тех пор, как я тебе звонил, – вздохнул Марко. – Камилла упала с высоты, пробив стекло.
– Эта женщина акробатка или каскадер?
– Нет, она ветеринар.
– Ну вот как раз укусов и рваных ран от ее пациентов я и не вижу, – удивился Эмилио.
– Камилла только что обезвредила преступников и спасла нам с мамой жизнь, но это длинная история.
– Не преувеличивайте, Марк, – подала голос Камилла.
– Я ничего не преувеличиваю, все так и было, – возразил он и спросил у Эмилио: – Ну что скажете, док?
– Одну ранку надо шить пластическим швом, – ответил тот.