Всем своим телом она ощутила, что лежит на каком-то человеке, потом разглядела его встревоженное лицо, поняла, что это Герман.
– Герман?
– Узнала меня!
– Почему нет? Где мы? – Тина тихонько повернула голову, чувствуя жжение в затылке, и провела рукой по влажной, даже какой-то осклизлой стене.
Со всех сторон были эти холодные стены и только вверху, где-то высоко, светили звезды.
– Прямо как колодец, – прошептала Кристина.
– Это и есть колодец, – ответил ей другой мужской голос.
– Ой, кто еще здесь? – спросила Тина.
– Это Илья, – ответили ей из темноты.
– А ты тут что делаешь? – возмутилась Кристина, словно это было самое ужасное во всей этой ситуации.
– Лучше бы спросила, что мы все здесь делаем, – сказал Герман.
– Кстати, что мы все здесь делаем? – спросила Кристина, вняв его совету. – Последнее, что я помню, это истерзанное тело Стефании и тебя рядом с ним. Мне это не привиделось?
– К сожалению, нет, – ответил Герман своим приятным баритоном, – сам не знаю, зачем я ее трогал, и так было видно, что она мертва.
– Травмы, не совместимые с жизнью, – подал голос Илья, и Тина раздраженно дернула ногой. Она стала понемногу приходить в себя, уже различала контуры и лица присутствующих тут людей. Сидели они действительно в каком-то круглом бетонном колодце метров пять глубиной, наверху их закрывала железная решетка на большом амбарном замке. Здесь было очень холодно и сыро и даже скопилось несколько сантиметров воды, скорее всего дождевой, которая не успевала высохнуть в этом сыром месте. Поэтому Герман любезно посадил ее к себе на колени.
– Караул!! – закричала Тина. – Помогите! Кто-нибудь!
– Бесполезно, – прервал ее старания Герман, – мы находимся у черта на куличках в какой-то лесополосе. Не знаю, что здесь раньше было, но вокруг точно ни души.
– Но как мы тут оказались? – задала справедливый вопрос Тина. – Почему вы, двое мужчин, такое допустили? Может, это сценка из фильма, который вы снимаете? И Стефания не мертва? Точно! Это розыгрыш! Я поняла, это мое посвящение, как новенькой, в ваш коллектив! Ловко, ничего не скажешь! Напугали до смерти, только зачем так по голове бить?
– У нее истерика, – переглянулись мужчины. – Кристина! Успокойся. Неужели ты думаешь, что в нашей артистической среде приняты такие зверские розыгрыши?
– Тогда почему мы здесь?
– Я объясню тебе все, – сказал Герман, – когда ты стояла и созерцала убитую Стефанию, к тебе со спины подкрался какой-то мужчина и чем-то стукнул по голове.
– Это я помню.
– Я кинулся на помощь, тебе, конечно, это уже не помогло, но с ним я сцепился…
– Помешал я, – сокрушенно сказал Илья, – на меня напали двое уже на подступах к «Долли». А пошел я, кстати, за тобой…
– Я прекратил драться, когда услышал, как они сказали, что убьют тебя, Илья, – подтвердил Герман.
– После этого Германа тоже огрели по голове, как и тебя, а меня усыпили: с эфиром тряпку просто-таки вдавили мне в лицо, – сказал Илья, шмыгая носом, видимо, он получил ожог слизистой от едкого вещества.
– Закон парных случаев, – задумчиво произнес Гера.
– И что дальше? – затаила дыхание Тина.
– Я очнулся уже здесь, ты лежала на мне и тоже находилась без сознания, – сказал Герман.
– Это я стал просыпаться еще в дороге, – подал голос Илья, – нас везли в кузове какого-то мини-грузовичка, словно садовый инвентарь, ноги и руки были связаны, дорога была ужасная, вся в колдобинах. Вытащили нас на опушке леса – ни дома, ни души – и побросали в этот колодец, ни слова не говоря. Причем нас с Германом просто бросили, и я, кажется, повредил лодыжку, а тебя, Тина, аккуратненько спустили на веревке. Не знаю даже, к чему такие почести? Наконец, когда уже закрыли решетку, была брошена фраза, мол, все равно вы тут сдохнете от жажды и голода.
– На каком языке? – почему-то поинтересовалась Кристина, словно от этого что-то существенно менялось.
– На плохом русском, – ответил Илья и обхватил голову руками, – это я во всем виноват! Идиот! Герман разделался бы с ними с тремя как с младенцами. Если бы не боязнь, что меня пристрелят… Эх, Гера! Лучше бы меня пристрелили, а то теперь все погибнем. Зря я за тобой увязался.
Тина посмотрела наверх, пытаясь унять тошноту от полученного сотрясения мозга.
– Неужели ничего нельзя сделать? Выбить как-нибудь эту решетку? Если мы встанем друг другу на плечи…
Герман прыснул со смеху.
– Как ты себе это представляешь? Выбивать-то должен кто-то физически сильный, то есть тот, кто будет стоять на вершине пирамиды. Думаешь, ты удержишь меня на своих хрупких плечах? А нас двоих Илья с поврежденной ногой? Телефоны отняли, да здесь бы и связи не было…
– Но нас же будут искать! – не сдавалась Кристина.
– Через сутки, а полиция дня через три, если вообще будет, мы уже к тому времени умрем от жажды, – хмуро сказал Илья.
– От жажды не умрем, тут воды полно, – возразил Герман.
«Тогда от кишечного отравления», – брезгливо подумала Кристина, и ее снова затошнило.
– А уже скоро съемочный день, – протянул Герман.
– Да уж. Нашим вряд ли придет в голову, что мы сидим у черта на рогах в каком-то колодце и ждем гибели, – подтвердил Илья.
– А вы знаете, кто эти люди, которые похитили нас? – спросила Тина.
– Понятия не имею, – одновременно ответили Герман с Ильей.
– Думаю, что это они Стефанию убили, – сказал Герман, – у нас все знали, что она наркоманка и водится с темными личностями. Вполне возможно, что она и здесь, в Италии, вышла на наркомафию, но зачем они ее так зверски убили?
– Главное, почему они не прикончили сразу же нас? – поинтересовался Илья.
– Руки больше не захотели марать, – хмуро ответила Тина, – а потом ей еще повезло, сразу умерла, а мы будем умирать медленно. Боже, я так молода! Сколько всего я еще не успела! Герман, сделайте что-нибудь! – истошно закричала Тина, зарыдав у него на плече.
Тот поднял лицо кверху и в бессилии стукнул кулаком по стене. Почти сразу над решеткой показалось женское лицо в обрамлении светлых волос. Герману почудилось, что это ангел спустился за ними с небес на грешную землю.
– Вы живы? – спросил ангел голосом земной женщины.
– Кто это? – оторопел Илья.
Тина прекратила плакать и подняла заплаканное лицо.
– Катька!! Катя, это ты?! Господи, как же ты вовремя! Катя, скажи что-нибудь, чтобы я не подумала, что у меня галлюцинации!
– Это я… Тина, не кричи так.