Роман с ужасом смотрел на Марту и не верил своим ушам, было видно, что он еле-еле сдерживается.
– Марта, замолчи, мы так черт знает до чего договоримся!
– А что ты так испугался?! Все, что касается твоей Полечки, неприкосновенно?! Значит, безжалостным убийцей может быть кто угодно из моего окружения, только не родственники твоей девушки? Странно, что и ты, и они появились у меня на кладбище! Мы так любим ее, что даже боимся нарушить обещание, данное ей, и появиться в собственной квартире! Мы не хотим тревожить ее саму и ее маму, я сейчас заплачу от умиления! А надо мной, значит, издеваться можно?! Все это похоже на цирк, а ты на главного клоуна! Ты боишься отъехать от меня из-за того, что я что-то сделаю без тебя? Ты пасешь меня, Роман, поэтому и ходишь все время в этой нелепой одежде? Можешь съездить домой, отдохнуть, переодеться, я обещаю, что буду ждать твоего возращения, ничего не предпринимая!
– Марта, успокойся! – взмолился Роман.
Тетя Шура, которая в течение всей этой перепалки пыталась сфокусировать свой взгляд на лице Марты, вдруг расплылась в улыбке и повисла на плечах Романа, заголосив на все кладбище:
– Роман Григорьевич, не кипятитесь вы, она же совершенно обезумела от ревности!
– Я?! От ревности?! – пепел с сигареты упал на кисть Марты, и она нервно затрясла рукой. – Да вы тут все маньяки и убийцы! Надоели вы мне!
– Вот кто у нас тут убийца, еще разобраться надо, – произнес не внявший разуму Роман, – по-моему, именно тебя первой стали подозревать следственные органы и правильно сделали! Заказала убийство мужа, который хотел развестись с тобой, обеспечила себе алиби. Только зачем убивать своих сотрудников да еще раздавать им половину акций предприятия? Ты и так достигла своей цели! Чтобы отвести от себя подозрение?
– Ты правда так считаешь?! – взвизгнула Марта.
– А что считаешь ты?!
– Ты уже слышал, что думаю я! Ты в сговоре со своей ненаглядной тещей, и не надо больше ломать комедию, что вы не выносите друг друга, это смешно! А еще я думаю, Роман Григорьевич, что вы беситесь от того, что влюбились в меня по уши! – выпалила Марта.
– Я?! Это – наглая ложь!
– Ты сам боишься себе в этом признаться! – улыбнулась довольная собой Марта.
– Ты несешь полный бред! Одно я знаю точно, что ты – самая большая стерва, которую я встречал в жизни! – резко сказал Роман и, развернувшись, почти побежал прочь.
– Беги, беги! – крикнула ему вдогонку Марта, подхватывая тетю Шуру под руку, словно эстафетную палочку. – Иди, расскажи своей Полине, что ваш заговор раскрыт!
Сторожиха кладбища навела резкость своими мутными глазами на раскрасневшееся и готовое заплакать лицо Марты и проговорила заплетающимся языком:
– Зря ты так, детка, он – хороший парень и, по-моему, без ума от тебя… Он так старается…
– Старается вырыть мне могилу! – всхлипнула Марта.
Они вместе побрели к выходу. Марта полными слез глазами посмотрела на то место, где обычно сидела маленькая интеллигентного вида старушка, каждый день приходящая на могилу своего мужа, и увидела, что ее там нет. Марта вспомнила, что последнее время перестала видеть эту старушку, которая уже воспринималась сотрудниками кладбища как неотъемлемая его часть. Из-за трагических событий Марта обратила внимание на исчезновение старушки только сейчас.
«Даже лучше, что ее нет, – подумала Марта, – она всегда хорошо ко мне относилась, и я не хотела бы, чтобы эта женщина стала свидетельницей такого безобразного скандала, вернее, моего нервного срыва».
Роман Григорьевич выскочил с кладбища как ошпаренный. Он был готов рвать и метать от несправедливости обвинений Марты в его адрес. Его бесило то, что она упорно не желала замечать, что не безразлична ему, вернее, что она это заметила и теперь издевалась над ним.
«Вот наказала меня судьба за всех женщин, которые у меня были и с которыми я легко распрощался по жизни! Влюбиться в такую ведьму с жутким характером! Из-за нее чувствую себя форменной скотиной, совсем позабыл о Полине, которая так хорошо ко мне относилась! Правда, я сделал одну неудачную попытку навестить ее в больнице, но поговорить и объясниться нам так и не удалось», – думал Роман.
Сначала он хотел сесть в машину и уехать куда глаза глядят, но потом одумался. Роман понимал, что обвинения Марты объяснялись всей сложившейся трагической ситуацией, но его все равно глубоко обидели ее слова. Еще Роман понимал, что ни при каких обстоятельствах не сможет бросить Марту, пока ей грозит опасность, даже если она будет гнать его. Он боялся за нее, он очень за нее боялся. Поэтому Роман решил просто пройтись по улице, привести нервы в порядок, успокоиться и дать время прийти в себя Марте, а затем вернуться назад и извиниться. Только сейчас он почувствовал пульсирующую боль в предплечьях, от обиды и злости Роман на время позабыл, что бинты на руках продолжали пропитываться кровью. Он еле передвигал ноги, стараясь не думать о том, что ради этой несносной особы он боялся отлучиться в больницу на перевязку и в конечном итоге взамен получил такую неблагодарность. Роман прислонился к ограде кладбища, чтобы перевести дух. Он не обратил внимания, что к нему приблизилась худая старушка в светлой блузке и цветастой, яркой не по возрасту юбке.
– Что с тобой, милок? – спросила бабулька. – На тебе лица нет.
– Да что-то нехорошо мне… – проговорил Роман, покачнувшись.
Старушка подхватила его под руку.
– Да тебе врач нужен! Ты совсем плох, идем ко мне в дом, я окажу тебе помощь, здесь совсем недалеко… – оторвала она Романа от кладбищенской ограды и потянула за собой по улице.
– Я не хочу никого стеснять… – начал сопротивляться Роман, понимая, что его состояние действительно ухудшилось.
– Никаких стеснений! Я – народная целительница и окажу тебе первую помощь! – Бабка вцепилась в него мертвой хваткой.
Когда они оказались в деревянном, чисто прибранном доме, Роман обессиленно опустился на скамейку рядом с большим столом. Из соседней комнаты выглянула старушка, точная копия первой, и недовольно посмотрела на вошедших. Роман даже испугался, уж не горячка ли у него и не задвоилось ли в глазах – настолько они были похожи.
– Опять кого-то с улицы притащила! – протянула вторая бабка. – Толку-то с твоих пациентов, хоть бы деньги с них брала, что ли.
– Груня, прекрати, как тебе не стыдно! – оборвала ее первая бабулька, и Груня удалилась туда, откуда пришла, что-то недовольно шепча себе под нос.
– Я заплачу… – начал было Роман.
– Прекратите, молодой человек! Я помогаю людям не из-за денег, а по зову души, так сказать, по призванию! Что у тебя с руками? – спросила она, суетясь по избе.
– Ожог.
– Сейчас я перевяжу… погоди! Я сейчас такой мазью руки тебе смажу, что сразу легче станет, – пообещала старушка и метнулась в соседнюю комнату.