– Ну, давай, Шурик, свои заключения вместе с логикой, – сказал Викентий, бросил пачку и зажигалку на столик и приготовился слушать. – Только попроще, попроще.

Никто его не перебивал, хотя начал Шурик смущенным тоном: все-таки слушатели – люди намного старше его, умудренные опытом, как они сами про себя думают, потому и не лишенные некоторого снобизма. Но даже Антон воздержался от скептических реплик, впрочем, ему сейчас было не до выпадов – в его положении и «штатный» обожатель Полины покажется ангелом, если прольет хотя бы мало-мальский свет на эту ситуацию. При всем своем волнении, которое он неплохо прятал, Шурик исподволь следил за реакцией слушателей. Не специально, нет, это происходило само собой, по привычке, которая выработалась у него во время докладов. Умение взять аудиторию – большое искусство, не всегда Шурику удавалось подключить к своим размышлениям однокурсников, а чье-то невнимание всегда мешает. Про себя он отметил их нервное замешательство, когда сказал, что, по его расчетам, Нонну Валерьевну утопили в бассейне. А как можно было обойти утопленницу, если с нее-то все и началось? Правда, Шурик в своем рассказе опустил те моменты, когда он подслушивал и подсматривал: ведь ни один человек не стремится создать себе славу негодяя, которого желательно держать на расстоянии, а не впускать в дом.

Глава 17

По окончании его длинного монолога все впали в глубокую задумчивость, но не в паническую, когда идет лихорадочный поиск выхода из тупика. Скорее они в целом приняли версию Шурика, потому что не бывает ничего более заманчивого, чем вера в близкий финал кошмара, и чем быстрее будет поставлена точка, тем быстрее наступит покой.

– Допустим, – наконец согласно кивнул Викентий. – Как подозреваемая Зоя годится, хотя это всего лишь версия. Как же, по-твоему, она утопила Нонну?

– Простите, я не утверждал, что Зоя утопила Нонну Валерьевну, – дал задний ход Шурик.

– Да? – усмехнулся Викентий. – А я так понял, что это сделала она. Ну да все равно, ты же заподозрил, что Нонна утонула с чьей-то помощью. Как же ей оказали эту помощь?

– Не знаю, – не стал выдумывать Шурик. – Я перерыл много материалов по утоплениям, подходящего случая не нашел.

Что его удивило – никто не затронул тему убийства отца Зои, а Шурику-то думалось, что эта новость вызовет целую бурю.

– Боже мой! – произнесла Марианна с ужасом. – Она же могла выкрасть Злату, а мы даже не догадались бы, кто это сделал!

– Могла, но не выкрала, – с двойным смыслом, который никто не понял, сказал Викентий.

– Но какова сама Злата? – разволновалась Марианна. – Никому ни слова, просто партизанка! Откуда у нее такая скрытность? Она же ребенок! И почему Злата поверила Зойке? Я им сто лекций прочла, чтобы они не доверяли чужим людям!

– А мне поведение Златы вовсе не кажется неестественным, – вздохнула Полина. – Каждому ребенку хочется иметь маму, свою, а не чужую. И если мама появляется и при этом есть опасность снова ее потерять, то ребенок будет свято хранить тайну. Меня другое волнует. Как же Зойка могла взять трубку Кирилла? Он брал телефон с собой в спальню, оставлял его на столике у кровати – ему могли позвонить среди ночи. Не думаю, что мой брат или та же Нонна не проснулись бы, если бы к ним в спальню вошел посторонний человек.

– Брось, Полина, – вступил Антон. – Если вы все не слышали, как Зойка пробиралась в дом, то она мастер «тихой сапы». Люди в середине ночи спят крепко, Зойка рисковала, но войти и взять с тумбочки трубку не является чем-то сверхъестественным даже для обычного человека.

– А мне не верится, – упрямо повторила Полина.

– Есть вариант еще проще, – сказал Викентий. – Почему вы исключаете Злату? Зоя могла попросить ее взять телефон Кирилла и отдать ей. Марианна, приведи девочку.

– Ты устроишь ей допрос? – окрысилась та. – Не хватает травму ребенку причинить!

– Я только спрошу ее, осторожно спрошу, потому что в лоб она не скажет. Марианна, это очень важно! Если телефон у ее матери, то Кирилл завтра же будет дома. Приведи ее.

Спустя минуту Злата стояла перед ним в коротеньком цветастом платьице – девочка с тоненькими ножками и ручками, с невинным и чистым личиком, с хвостиком, совсем домашняя, или, как говорят, тепличная. Невероятным казалось, что эта девочка скрывала свои свидания с матерью – детям обычно свойственно хвастовство, но она и Степе не сказала. Он бы не удержался и обязательно поделился тайной с гувернанткой – Степа был болтлив. Викентий взял ее за руку:

– Злата, скажи, ты случайно не брала телефон папы?

– Нет. У меня свой есть.

Викентий понял, что не так задал вопрос, и поправился:

– Ну, может, ты нашла папин телефон, положила его куда-нибудь и забыла? Или отдала… знакомой… у которой нет телефона?

– Я его не находила и никому не отдавала.

Она либо действительно была стопроцентной партизанкой, либо говорила правду, но каким образом это можно было выяснить? Викентию ничего не оставалось делать, как спросить ее именно в лоб, несмотря на свое обещание, данное Марианне, и посмотреть на поведение девочки. К счастью, дети «легкочитаемы» в отличие от взрослых.

– А мама Зоя не просила тебя взять папин телефон?

Марианна всплеснула руками, а Злата свела свои белесые бровки к узкой переносице, повернула головку в сторону Шурика и окатила его недетским презрением.

– Предатель!

– Злата, так нехорошо говорить взрослому человеку, – сделала ей замечание Марианна.

– Все равно он предатель! А я телефон не брала, понятно? Больше ничего вам не скажу!

Она опустила глаза в пол, ее брови так и остались сдвинутыми, а личико сердитым. В замешательстве Викентий потер подбородок – не пытать же малышку. Потом вздохнул и нехотя вымолвил:

– Ладно, извини. Иди, Злата.

Девочка убежала наверх. Полина проследила за ней и, убедившись, что Злата их не слышит, подала идею:

– Викентий, тебе надо ехать в Никищиху и сделать у Зойки обыск…

– Прямо сейчас? – перебил он с улыбкой.

– А что? Антону угрожают, и если ты найдешь у нее телефон…

– Я не вправе действовать самостоятельно. Завтра доложу начальству: если они посчитают эти аргументы вескими, то завтра же мы поедем к ней, но произойдет это не раньше вечера. Полина, ты не поживешь некоторое время в доме брата? Тем самым ты как бы придержишь убийцу за руку – он подумает, что вы с Антоном расстались.

– Если это необходимо… – практически согласилась она, но тут заупрямился Антон:

– Нет, она поедет со мной! Ты, Викентий, полагаешь, что убийца – тупица, не поймет, что мы сговорились и сделали как он требовал, лишь бы мне остаться в живых? У меня вообще создалось впечатление, что он уже выстроил свой план и независимо от того, какое мы примем решение, намерен его осуществить. А все эти звонки для антуража – хочет пощекотать нервы себе и нам.