– Ты хоть вокруг посмотри.
Паншин взглянул направо, затем налево… Оцепление! По обеим сторонам стояли вооруженные люди в камуфляже. Вот и все. Паншин достал сигареты и сел прямо на землю, усыпанную камнями, к нему подошел Эрнст:
– Здравствуйте, Василий…
– Сергеевич, – подсказал тот без интонационной окраски.
– Я вас запомнил, вы приехали сестер навестить в день убийства, потому что волновались за Лику, которую отбили у подонков. А почему у вас фамилия Паншин, а у вашего отца и брата – Докукины?
– Да пошел ты… – буркнул невнятно Паншин.
Максим протянул телефон Эрнсту:
– Держи, все записал. – Но когда тот хотел взять, Максим отдернул руку. – А у вас случайно, или по халатности, или по другой причине не сотрется запись? Может, мне сначала скинуть ее на комп?
– Не сотрется, обещаю, – сказал Эрнст.
– Тогда бери. Я могу быть свободен?
– Подожди, сейчас этого загрузим, потом отвезем тебя.
– Не-не-не! Я уж сам как-нибудь, тут недалеко…
Паншин в наручниках и под конвоем уже дошел до машины, вдруг обернулся и крикнул:
– Эй! А как ты по этажам летал?
– Видал, какой эффект, даже арестованный озадачен, – сказал Максим Эрнсту, затем ответил Паншину: – По стенам ползал. У меня недавно была репетиция, когда от ментов убегал точно так же, но тогда было раз в сто трудней. А сегодня я подготовил стену, связал что-то типа лестницы – сетку с большими ячейками, по ней и карабкался туда-сюда, пока ты метался. Чудес не бывает.
Паншина втолкнули в машину.
– Макс? – спросил настороженный голос Насти.
– Нет, менты брать тебя приехали, – сострил он.
Настя распахнула дверь и, не дав ему пройти, выпалила:
– Неужели удалось?
– Все, Настя, можешь вернуться в институт, в кабаре, к папе… У твоей Катьки есть выпить?
– У нее все есть. Ой, проходи…
Максим разулся, стащил куртку, очутившись в гостиной, рухнул на диван, к тому времени Настя нашла спиртное:
– Это подойдет?
– Подойдет.
Настя отдала ему бутылку и метнулась к бару за стаканом, а Максим приложился прямо к горлышку.
– Я принесу закусить.
Но когда она вернулась, он спал.
Беззаботность сразу после столь насыщенной опасностями жизни не наступает, Максим дня три места себе не находил, ему будто чего-то недоставало. Кто-то посоветовал начать ремонт, он купил краску, клей, обои, разложил на полу. Посидел, покурил и передумал делать ремонт. Поехал к Эрнсту, который встретил его по-дружески, встал, протянул руку:
– Кто пожаловал! Летучая мышь! А чего надутый такой? Садись.
Максим развалился на стуле, широко расставив ноги, высоко поднял плечи и хмыкнул:
– Хрен его знает!
– А, ну это пройдет. К психологу сходи, говорят, помогает.
– Перебьюсь. Кстати, о психах. Что там Паншин?
– Держится стойко, показания дает, да ему деваться некуда, запись-то есть, голос его. Кстати, он звонил Филонову и сообщил, что видел тебя с Ланой и какой-то девушкой. Он следил за вами, но обстоятельства складывались неудачно для него, завалить тебя не получалось, вас было многовато. Решил, руками Филона тебя убрать, потом с Ланой разделаться. Как мне кажется, он больше гордится убийствами, чем переживает из-за них или раскаивается. А ты молодец, сообразил, как по дисконтным карточкам установить имя.
– Жизнь заставила. А почему он Паншин?
– Да история обычная. Папаша его погулял в молодости, что у него сын растет, долго не знал…
– Значит, фамилия матери?
– Точно. Но в подростковом возрасте Паншин тяжело заболел, какое-то заболевание крови, я забыл название, но не лейкемия. Мать, нуждаясь в деньгах, обратилась к отцу. Тот к тому времени уже был женат, имел второго сына, но участие принял, оплатил лечение, которое длилось несколько лет, возил его за бугор. Представь, вылечил! И позже не оставлял старшего первого сына, ну а тот преисполнен был благодарности, подружился со сводным братом.
– Выходит, хороший человек был Докукин.
– Не спеши с выводами.
– Скажи, а правда, что сестры ЛоЛиЛа его?..
Вместо ответа Эрнст выдвинул ящик стола, достал папку и кинул ее на стол со словами:
– Читай показания Ланы, там, конечно, сухо написано, но твое воображение дорисует полную картину. Мы с ней пообщались в деревне, забавная девчонка.
– Забавная, – произнес Максим, беря папку. Раскрыл, увидел много листов. – Ого. Целый роман.
– Это потому, что почерк у Кима крупный, он писал. Читай.
Максим бегло просматривал то, что ему уже было известно от самой же Ланы, а на некоторых эпизодах задерживался, иногда перечитывая их, потому что его воображение оказалось убогим, не восполняло картину.
Еще при родителях Ксения Макаровна изъявила желание сфотографировать девочек у мастера. Никто не возражал, не задумался: а зачем? Девчонки так вообще от восторга пищали, с удовольствием позировали, фотографии получились замечательные. Скорей всего, именно тогда у нее с Биулиным созрел план создать чудненький, тихий, маленький элитный бордель, так сказать, семейный подряд. И неизвестно, по каким причинам погибли родители, не исключено, что автокатастрофу им подстроили, но это всего лишь предположение. После смерти родителей девочек тетя раз в год устраивала фотосъемки, Лора уже понимала, для чего. Но когда Ксения затребовала Лану, старшая сестра наорала на тетю:
– Лану? А вы помните, сколько ей лет? У вас от жадности мозги заплыли! Лану не смейте трогать!
– А ну-ка, пасть закрой! – гаркнула тетя. – Еще раз посмеешь на меня заорать, я из тебя подстилку сделаю. Стоит мне один раз позвонить, и ты вместе с сестрами очутишься в отстойнике, будете обслуживать по двадцать человек в день плюс тех, кто вас охраняет. Бесплатно! Пока не сдохнете! И никто не будет бегать по милициям и просить найти вас, бедных сироток. А если у меня спросят, куда делись девочки, я скажу: уехали с парнями, не пишут, не звонят. Наглая тварь! Ты благодаря кому живешь? Что ты умеешь? Ничего, только ноги раздвигать. Заметь, не перерабатываешь, раз в недельку полежишь в постели, тебя ласкают, нежат, за это еще и деньги дают. Свинья неблагодарная.
Лора прикусила язык, страх ведь великая вещь, но до поры до времени, случается, он вытягивает из человека такое, о чем тот сам не догадывался. Прошли съемки, Лора жила в диком напряжении, это и понятно, она любила сестер, несла за них ответственность перед собой прежде всего, но поползновений на Лану пока не было. Прошло время, Лора стала забывать ссору с теткой, которую ненавидела, как вдруг та оглоушила: