Стоит ли говорить, что записаться захотел весь класс?
– Слушай, а когда сюда еще ребятню можно привести? – торопливо спрашивала Вера, когда ее первоклашки с книжками уже вываливались из библиотеки. – Я б к тебе каждую неделю так ходила! Это ж какая польза!
– А у нас здесь каждую неделю такие вечера, – не моргнув глазом соврала Глаша. – В следующую пятницу опять будет. Я тебе позвоню.
Довольные друг другом, они разошлись, а ошалевшая Зинаида Васильевна уселась на диванчик, лично заварила кофе и даже выудила откуда-то коробочку конфет.
– Угощайтесь, Глашенька, – буквально светилась она от счастья. – Вы только скажите, отчего же вы раньше столько лет сидели в этом своем… коконе! У вас прирожденный талант библиотекаря!
– Чего сидела? Время мое, значит, еще тогда не пришло, вот и сидела…
– А, как у Ильи Муромца, да? Тот тоже… сидел тридцать три года, а ты сорок, все рекорды побила…
– Он не сидел, он лежал, а это две большие разницы, Зинаида Васильевна. А вы вот чего в кокон залезли? Сколько нам еще можно работать в неотремонтированном помещении? На полки же смотреть страшно! На окна тоже, у всех уже нормальные, пластиковые, а у нас – рамы эти безобразные! Где спонсоры, я вас спрашиваю?
– Так, Глашенька, черт его знает, куда они все подевались, – развела морщинистыми руками Зинаида Васильевна. – Не клюют на меня, видно, спонсоры-то.
Глаша отчего-то не могла отвести взгляда от ее рук с толстыми венами, с некрасивыми пальцами, ногти на которых все же были аккуратно накрашены неброским лаком.
– Клюют, Зинаида Васильна, только… они прячутся. Робкий сейчас спонсор пошел, прямо силком его приходится на белый свет вытягивать!
И жизнь Глафиры понеслась совсем другими темпами. Она вдруг увидела, что и ее работа очень даже может быть интересной. Да не может, а она и есть интересная! Это ж сколько можно всего сделать, если с душой-то! Теперь в пятницу к ней приходили дети из разных школ, а по субботним вечерам Глаша устраивала чаепития для ветеранов. Она сама придумала такие посиделки, и они прижились. И что удивительно – на эти чаи-печенья уходило совсем немного денег, тем более что читательницы-старушки очень скоро и сами стали приносить свою выпечку. Понятно, что у Глаши почти не оставалось свободного времени для всяких там лишних дум, и все же, приходя домой, она иногда чувствовала себя тоскливо. Ей не надо было больше нестись по магазинам, думать, чем бы порадовать своего Рудика, не было вечерних разговоров про театр и… Никто ее больше не ждал с работы. Даже про свои успехи теперь рассказать было некому. Чтобы не давать печальным мыслям воли, Глаша решила не только читать детишкам книги по пятницам, а попробовать писать свои пьесы. Детские! И ставить с детьми небольшие спектакли! Иными словами, она загорелась идеей организовать… да нет же, не театр, конечно, а всего лишь кружок.
Днем Глаша работала в библиотеке, а вечерами сидела и строчила сценарии для будущих спектаклей. И все же… думы о Рудольфе прокрадывались даже сквозь любимое занятие. С того дня, как он ушел, прошло уже около месяца. Его вещи Глаша давно собрала и отнесла в ДК, боясь, что он придет за ними, и весь ее прославленный имидж полетит в тартарары. И он не приходил. И не звонил. Только Галка звонила иногда и напоминала, чтобы Глафира готовилась к новой должности, Димка вот-вот откроется. Но теперь Глаша и сама не знала, так ли уж ей надо перебираться на новое место. Конечно, у братца она бы существенно выигрывала с деньгами, да и знакомства могли бы случиться интересные. Но не все же построено на деньгах, вон она как тут все расшевелила, в своей библиотеке. А знакомства… ну, что ж, в конце концов, они и здесь могут произойти, к ним сейчас столько народу ходит, а уж Глаша-то здесь королева!
Сегодня, едва Глафира появилась в библиотечных дверях, на нее встревоженной наседкой тут же налетела Зинаида Васильевна:
– Глашенька! Ну где же тебя носит-то, боже мой! У нас тут такое творится… К нам телевиденье приезжает! Да! А полки некрашеные! И окна… Ты не так давно про спонсоров что-то говорила…
– Зинаида Васильевна, – спокойно отвечала Глаша, скидывая дубленку. – Спонсор – продукт нежный, его впопыхах не возьмешь. А телевиденье… ну что ж, это хорошо, вот мы через него и пожалуемся, что у нас окна некрашеные. А откуда оно взялось, если не секрет?
– Да какой там секрет! Старичка помнишь, Евгения Леонидовича, он еще на чаепитие всегда кофе приносит, ну так вот у него невестка на местном телевиденье работает. Он ей и расхвалил нашу деятельность. У нас ведь завтра первачи-то? Они к ним хотели, да еще в субботу с ветеранами заснимут, а потом – в эфир.
– У нас еще времени вагон, если завтра. Сегодня надо…
В это время двери библиотеки открылись, и в зал вошел высокий мужчина.
– Ой, Глашенька, мы с тобой потом поговорим. Проходите, пожалуйста, – рассыпалась в любезностях Зинаида. – Вот сюда можно пальто повесить.
Но читатель вешать пальто не собирался, он растерянно огляделся, будто искал кого-то, а потом прямиком направился к Глафире.
– Скажите, а у вас здесь работает… ну такая женщина… то ли Дашей зовут, то ли Глашей? – Все еще бегал глазами по залу мужчина.
– И вам здравствуйте, – еле заметно усмехнулась Глаша. – Глаша ее зовут, а что вы хотели?
– Мне… я с ней лично намеревался… а как ее можно увидеть?
– Вадим Гордеевич, ну хватит уже, – оборвала старого знакомого Глафира. – Что нужно-то вам?
Вадим Гордеевич с недоумением посмотрел на библиотекаря, поморгал несколько секунд и только потом выдохнул:
– Так это… это вы, что ли? Нет… Ну да… А что это у вас? – И он в изумлении поводил рукой у себя над головой, затем рука переехала на лицо и застыла где-то на уровне уха. – Вы чего это?
– Все хорошо, не переживайте вы так, – фыркнула Глаша. – Мы, женщины, меняемся, как рекламные ролики! Сегодня модно это – вот вам, а завтра в моде то, и мы уже другие.
– Ну уж… вы ко мне такая приходили… реклама отдыхает! – недоверчиво пробормотал Вадим. – Теперь на вас хоть посмотреть можно… Правда… в библиотеке… я бы на вашем месте застегнул рубашку на все пуговицы!
– Вы сначала на своем расстегнитесь, – кивнула Глаша на его пальто. – Здесь все же не табачный киоск. Вам книжечку или еще чего?
Вадим Гордеевич быстро принялся расстегивать пальто, запутался в пуговицах, наконец справился и теперь не знал, куда деть шарф. Заметив его метанья, к ним тут же подоспела Зинаида Васильевна:
– А давайте мне вашу одежду, – мило заулыбалась она. – Я, конечно, не гардеробщица, а даже прямо скажу – заведующая, но к нашим посетителям – всегда со всей душой.
– Ну да, да… конечно… – думал о чем-то о своем Вадим.
– Глашенька, – обратилась начальница к Глаше, – ты бы спросила, что человеку надо. Может, ему стихи… или прозу… или «Историю экономики»? Поинтересуйся, чего человек хочет?