– Слышь, Зин, а может, мы ей домой позвоним? А то вдруг я рецепт кому другому продам? Жалко же! – безнадежно ныла Данилова.
Зинаида вдруг приблизилась к самому лицу Лиды и проговорила:
– Вот что, давай сделаем так: ты мне вот на этот листочек напишешь адреса всех работниц, а я завтра же переговорю с Ивской, чтобы она тебе срочно выписала премию. Идет?
– Ага, так она тебя и послушала… – недоверчиво пробубнила Лида. – Если бы так, то я и сама б могла…
– Ты б не могла, – утешила ее Зинаида. – А меня она послушает, потому что… Неважно почему. Короче – тебе сроку до завтрашнего вечера.
Только теперь до Даниловой что-то дошло. Она вдруг глубоко вздохнула, и ее арбузная грудь уехала к подбородку, да там и осталась, потому что выдохнуть Лида не решалась.
– Я поняла… – с замиранием сообщила она. – Ты расследуешь убийство Софьи, да? Мне девчонки говорили! О-бал-деть! Слушай, а чего ты мучаешься? Знаешь, кто Софью придушил? Вероника!
Зинаида сглотнула ком в горле, и ее лоб вмиг покрылся испариной.
– По… кх… почему ты так решила? – от волнения просипела она. – Почему ты думаешь, что Вероника?
– А кто? – изумленно вытаращилась Лидия. – И потом она, паразитка, такая вредная, пусть в тюрьме посидит, может, подобреет.
– И все? Только поэтому? Ф-фу ты, я думала, и в самом деле. Иди, выполняй. Да, кстати, чтоб ты знала: тюрьма еще никого добрее не сделала. А уж невиновных… Иди, перепиши адреса.
Данилова охотно кивнула, потрусила от стойки, и зал бара тут же наполнился ее криками:
– Девчонки! Все немедленно ко мне! Давайте-давайте, мне надо ваши адреса переписать, у вас убийцу искать будут. Вероника, тебя это особенно касается! К тебе первой придут!
Зинаида от огорчения чуть не расколола фужер. Не зря говорят: заставь дурака…
Неожиданно Лидка поперхнулась на самой высокой ноте.
– Вау! – присвистнула Моткова Вероника, а под седалищем Ии Львовны скрипнул стул.
Даже Альбина Агапова срочно втянула живот и жеманно сквасила губы сердечком.
Зинаида оглянулась: прямо к ее стойке направлялся Игнатий Плюх. Черное шикарное пальто английского пошива развевалось, как бурка у казака, прекрасно уложенную прическу не растрепал даже ветер, светлый пуловер, исключительно стильные брюки и… войлочные ботинки. Что ж, ну, недотягивал Плюх до модели! Да их, те ботинки, и не видно было вовсе, если не приглядываться.
– Привет, – хмуро поздоровался он с Корытской. – Решил тебя встретить, а то чего доброго дел наворотишь. Да и приглядеться к вашему коллективу надо. Давай мне… Слушай, у тебя зубы болят, что ли? Чего ты такая… перекошенная?
Зинаида вовсе и не перекошенная была. Еще утром, желая сразить Плюха своей неприступностью, а также красотой и умственными способностями, она отработала легкую ироническую усмешку, добавила в нее чуть-чуть превосходства, самую каплю цинизма и даже крошку презрения. Получилось нечто среднее между улыбкой Джоконды и усмешкой гуимплена. Но Зинаиде нравилось. А Плюх все старания способен осмеять.
– Зин, чего ты? – упрямо допытывался тот. – Что-то с Вадькой случилось?
– Ты – экстрасенс! – криво усмехнулась Зинаида. – С Вадькой случилось – его похитили!
Плюх опять отмахнулся:
– Да я понял. Потом тебе расскажу. Ты мне пока соку дай. Есть у вас натуральный, свежевыжатый?
– Ага, тыквенный. Только что отжала, – не переставала фыркать Зинаида.
В их разговор влезла Вероника. Она, вихляясь, как обычно, подошла к стойке, картинно облокотилась на нее, выпятив худой зад, и неприлично уставилась прямо в глаза гостя.
– Ва-аще! Так, блин, пить захотелось. Мущщи-и-ина, угостите даму коктейлем, раз уж здесь толчетесь. А вы, кстати, кто? – голосом любопытной первоклашки пропищала она. – Я вас здесь не видела.
– Я вас тоже впервые наблюдаю, – игриво ответил Плюх.
Моткова от его мужского заигрывания буквально захлебнулась слюной. Плечи у нее принялись дергаться из стороны в сторону, лицо жеманно перекосилось, и дива растопыренной пятерней картинно поправила прическу.
Зинаида метала молнии в сторону Вероники, но та официантку и вовсе за живую не считала, поэтому разливала обаяние на посетителя без угрызений совести. А шельмец Плюх продолжал томно закатывать глаза:
– И какое волшебное имя у этой прелестницы?
– Моткова она. Вероника Моткова. Волшебства – целый вагон! – не выдержала Зинаида. – Она здесь излишнюю худобу демонстрирует. Показывает, как можно удачно скрыть выпирающие кости.
Вероника полыхнула на официантку яростным взглядом, фальшиво хихикнула и принялась объяснять, роняя нижнюю челюсть:
– Ва-а-аще, меня угва-арили поучаствовать в этом пра-аекте. Блин, надо же украсить этот театр уродов! Тут же ловить некого – одни слонопотамы! А за мной зритель, блин, прям, как за рублем носится! Пришлось согласиться. Ныда-аели эти заграничные фотосессии… А вы просто так здесь паритесь или…
– Я – «или», – только и успел ответить Игнатий.
И тут же он был оттеснен от стойки мощной десницей Ии Львовны. Даме не совсем понравились некоторые высказывания сотрудницы, и она занервничала.
– Погоди-ка, вертихвостка! Это кто здесь мамонт? – зычно вопросила она и щелкнула коллегу по выпяченному заду.
– Я не гва-арила «мамонт», – вскочила и нервно задергалась Вероника.
От тяжелой ручищи Ии Львовны шлепнутое место нестерпимо зудело, и Вероника пыталась незаметно почесать пятую точку. Она и кособочилась, и кукожилась, но незаметно не получилось.
– Нет, ее послушать, так мы здесь просто отбросы какие-то? – набирала обороты бухгалтер. – Ее послушать, так только на нее народ и ходит. На нее! Ха! Вы слышали? Я говорю – ха! Три раза.
Она нежно обняла Игнатия за плечи, и мужчина потерялся в ее пышных формах.
– А я так скажу: народ ходит полюбоваться мной! Верку-то, когда она идет по «языку», с последних рядов и не заметно – тонкая и кривая, как сабля! А вот я…
Рекламу о себе любимой прервала Данилова. Она настырно влезла между Плюхом и бухгалтершей и, делая вид, что мужчина ее нисколько не интересует, стала тыкать в Зинаиду свернутым листком.
– Вот, Зина, я выполнила наше с тобой серьезное дело. Возьми, думаю, мы спасем сотни людей. Не толкайтесь, Ия Львовна! Проявляйте больше благодарности к бойцам невидимого фронта. Мужчина, уберите руку с моего бедра, я вам не какая-нибудь легкомысленная бухгалтерша! Зиночка, здесь все, как ты просила.
Зинаида развернула листок: аккуратным почерком на нем были написаны адреса всех работников. У некоторых даже два.
– Это я по прописке и по проживанию, – пояснила Лидия и напомнила: – А Ивская сейчас у себя. Ты, Зиночка, хотела ей про премию шепнуть, так, может, поспешишь?