– Даша, паспорт с собой?
– Ну да…
– Тогда бегом вниз, мы должны успеть подать заявление, подробности в машине.
Дарья тряслась от смеха.
– Ты чего? – не понял жених.
– Я сказку вспомнила, «Варвара краса – длинная коса», там до свадьбы даже целоваться не разрешали. «Опосля свадьбы, батюшка», вот и мы так же, до свадьбы не только не целовались, а и не поговорили ни разу по-доброму.
– Славная сказка, надо Аришке показать, слова больно сердечные.
… Войдя в свой кабинет, Ольга наткнулась на застывшую в долгом поцелуе пару и, взяв папочку, прикрыла двери с обратной стороны.
Саша вернулась из школы, привычно взяла Бакса на руки и поплелась на кухню. В квартире было тихо и пусто. Она все-таки успела привыкнуть к Даше и Кирюше, теперь же Дарью она не увидит даже на уроках – девчонка учится экстерном. Саша закурила, сегодня выдался суматошный день.
Едва она вошла в школу, как тут же поняла: сегодня у них ЧП. Техничка баба Катя ругалась на весь коридор. А вдоль него сновали лица бомжеватого вида. В сетках у них что-то недвусмысленно позвякивало. Центром притяжения звенящих бомжей был кабинет Марты Карповны – учительницы математики. Ребята не любили Марту за мелочный и мстительный характер. Однажды провинившийся мог смело забирать документы, ему ни за что не удастся выбраться из разряда неуспевающих. Жалоб на учителя поступало предостаточно, но они оборачивались в первую очередь против самих же учеников. И вот, видимо, ребятки решили самостоятельно восстановить справедливость. Около кабинета Марты Карповны собралась солидная кучка людей, отягощенных сетками, от них исходила стойкая вонь и заряды недовольства.
– Что происходит? – поймала Александра одного из наблюдателей спектакля.
– Ой, Санмихална, не могу! – сгибался от смеха Сидоркин из восьмого. – Вчера Мара…
– Марта Карповна, – поправила Александра.
– Я и говорю она. Так вот она вчера достала Копаева, ну достает и достает! Так он ночью на всех столбах огромными буквами объявление написал, что, мол, принимается стеклотара, по три рубля пятьдесят копеек за любую бутылку, адресок нашей школы дал и номер Мариного кабинета. Так алкашня с семи утра очередь занимала. Тут основную-то толпу разогнали, да, видать, Копай сильно постарался, бутылки все тащат и тащат. Только вы никому, Копая сразу вышвырнут.
Саша поднялась к директору. Та разъяренной львицей металась по кабинету.
– А! Александра Михайловна! Натворили делов!
– Каких, простите? – не поняла Саша.
– А вы не знаете! Милицию на школу натравили, с утра здесь менты все попереворачивали, искали вчерашний день, и опять же эта дурацкая выходка с бутылками… Ваших подопечных дело?
– Не знаю, как моих, но ваших точно. Они же давно жаловались на Марту Карповну, надо было разобраться, не было бы такой выходки.
– Понятно! Учителя виноваты! Если я из-за каждой двойки учителя буду выгонять, одни парты останутся! Вы-то, конечно, не знаете, кто это повеселился?
– Знаю, я скажу ему, чтобы объявления снял, а уж вы к жалобам-то прислушайтесь.
– Ах, не давите вы на меня, и без того тошно. Это ж надо, такую змею пригрели… Я про Дворнева. Никак не могу в себя прийти.
– А что милиция говорит?
– Говорит, что наша школа на призовом месте по преступности и наркотикам.
– И все?
– А вам недостаточно? По проституции отстаем, наши все больше тарой занимаются, иначе отдыхают, знаете ли.
– А про меня ничего не говорили?
– С чего бы это? У вас что же, тоже камешек за пазухой? – округлились глаза у директрисы.
– Не думаю.
– Да уж, милочка, увольте, мне Дворнева до конца дней моих хватит. Я-то подписочку дала о невыезде, сейчас рыть будут – не состояла ли я в доле?
– А про убийства ничего нового не сообщали?
– Мне впору самой убиться. Ничего…
Подруги решили собраться сегодня вечером у Валерии. И вот теперь Саша сидела на кухне и ждала прихода Ольги и Лерки. Но первым пришел Сергей.
– Здравствуй, Саша. Мы вчера поссорились очень глупо, а нам надо в деле-то разбираться, так что ты помоги мне, разъясни кое-что.
– Сергей, – спокойно прервала его Саша, – мне не хочется больше кидаться на амбразуры. Вы их поймали, а больше мне ничего не надо.
– Это несерьезно, – голос Сергея стал сухим и официальным. – Ты все равно кому-то мешаешь, после всего, на что ты решилась, глупо теперь все бросить на полдороге.
– Ладно, что ты от меня хочешь?
– Я хочу знать, что за человек был Игорь Томичев?
– Игорь пропал, его искать надо, а не разговоры разговаривать.
– И как же я, позвольте узнать, его искать стану, если не знаю ни друзей, ни знакомых Томичева, ни его личной жизни. А ты знаешь, но говорить, видишь ли, устала, не хочешь.
– Сейчас придут Оля и Лерка, вот мы все вместе тебе его и обрисуем.
Саша отвела взгляд и взяла сигарету. Сергей взял на руки кота, молчание тяготило обоих. Звонок разбил тишину, на пороге стояли раскрасневшиеся подруги.
– Ну что у вас случилось? – у Валерии радостно горели глаза. – А мы к вам с новостью! Оль, расскажи.
– Сейчас, дай раздеться. Расскажу – с ума сойдете. – Ольга и в самом деле собиралась рассказать что-то потрясающее. – Сергей, Шурка, готовьтесь к массовому обмороку. Брутич и Даша подали заявление в загс!
– Зачем? – Хорошие новости теперь до Саньки доходили туго.
– У-у-у! Как все запущено! – веселилась Лерка.
– Саша, ты, конечно, не можешь этого знать, но, чтобы вступить в законный брак, сначала подают заявление в загс. Как это и сделали Брутичи! – Из пакета Ольга достала бутылку шампанского. – Представляете, захожу в кабинет, а они там, стыдоба сказать, лобызаются. Вот после этого Левушка, как порядочный мужик, вынужден был сделать даме предложение!
– Здорово! – оторопело бормотал Сергей. – Я вообще-то догадывался, но что у них по ускоренной программе… Не ждал, честное слово.
– В этом ваше несчастье, уважаемый, соображаете по замедленному курсу, – веселилась Ольга. – Ну я что, так и буду с этой бутылкой сражаться?
– Давай я, Оль, – подхватила Лерка, – пусть люди из шока выйдут.
– Ну нет, – Сергей решительно занялся шампанским. Пенистое вино быстро распили за счастливую пару. Саша тоже выпила. Последний раз она пила шампанское неизвестно когда, и сейчас эти немногие градусы моментально ударили в голову, отозвавшись иголочками горечи: «Вот и Даша встретила своего принца, а мне, видимо, даже нищего не дождаться».
Ее мысли так четко отразились на лице, что Лерка тут же одернула подругу: