– Я, конечно, обязательно приду, только… Простите, а какую Машку приносить? – не понял Дуся.
– Ну, дочку мою. Я ее Машкой назвала. Вот ее принесешь, тогда не стану в милицию заявлять, – милостиво объяснила Ирина. – Думаешь, я не понимаю, что это ты ее стащил?
– Я стащил?! Да вы с ума сошли?! – захлебнулся гневом Дуся. – Я… Я тут все ноги стер – ребенка разыскиваю… Мы тут с мамой… А эта полоумная решила, что я спер!
– Ну чо ты дурака-то включил?! Думаешь, я не понимаю совсем ничего, что ли? – уже с нотками мольбы в голосе говорила Ирина. – Небось на экспертизу поволок, чтобы доказать, что ты не отец? Доказал и ладно. Зачем тебе чужой ребенок. Приноси, говорю же – не пойду в ментовку.
– Отчего же?! А ты сходи! Сходи, и пусть они тебе сами скажут, что у меня нет никакого ребенка!
Рядом с Дусей немедленно возникла Олимпиада Петровна. Такого возбужденного сына она еще не видела, вероятно, звонок был жуткой важности. И теперь она стояла тихонько, точно мумия, а для верности прикрывала себе рот ладошкой.
– Не, ну чо ты в самом деле? – чуть не плакала Радько в трубку. – Ну, говорю же, надо Машку! Если ты завтра ее не притащишь, меня убить могут! Ни хрена не понимаешь, а артачишься! Приноси! Все! Завтра в одиннадцать вечера, когда все врачи разойдутся, чтобы возле роддома. Учти, я буду ждать!
Из трубки понеслись в красное Дусино ухо короткие гудки.
– Дусенька, выпей молочка… – топталась возле него мать и тыкала под нос теплое молоко.
Олимпиада Петровна понимала, что Дусю кто-то сильно обидел, поэтому и утешала по-матерински, теплым молоком. Дуся пыхтел паровозом и утирал обильный пот со лба.
– Мама, это Радько Ирина. Она, маманя, думает, что это я девочку спер. Девочку, оказывается, Машей зовут, – жаловался матери сын, припадая к кружке. – Нет, ну ты подумай! «Приноси, – говорит, – а то меня убить могут»! А кого я принесу-то?
– А ты пей молочко-то, пей. Я вот что думаю – надо тебе завтра прийти, куда она сказала, а там уж ты ее схватишь и в милицию. И никто ее не убьет. И не денется она тогда никуда. И все преступление будет раскрыто. Уж сама-то девка наверняка знает, кто ее на носилках уволок, если открыто по городу ходит.
– Ну, правильно, – рассуждал Дуся. – Значит, Ирину утащили с ее же согласия. А если бы, к примеру, похитили, зачем было бы ее вот так отпускать, правда же?
– Правда. Только я, Дуся, никак не пойму, а на кой леший ей нужен был весь спектакль? Ты говорил – санитары, медсестра… А если бы тех санитаров кто-то задержал, к примеру? А нельзя было так аккуратненько – выйти прогуляться, да и бежать на все четыре стороны, если уж так в вашем роддоме осточертело?
Дуся только пожимал плечами. Он и сам не понимал, к чему такие сложности, но, с другой стороны, Радько сама с ним по телефону говорила – живая, здоровая. И даже не в заложницах она, сразу ясно. Говорит же – приноси, я приду, буду ждать и в милицию не пойду. То есть, по всей видимости, сама принимает решения, а в заложниках так не получается. Только где же Маша? Дуся еще надеялся, что мать где-то скрывается вместе с ребенком по непонятным причинам, а теперь что думать?
На душе заскребло. Вспомнилась Попова Дина. Неужели Ирина Радько сама прикончила свою подругу? Брат Дины говорил, что приходила именно она. А потом девчонка погибла. Радько ее видела последняя. Только зачем ей это убийство? Учительница как-то странно намекала, что Ирина пойдет на все ради денег, даже…
– Дуся! Иди мой ножки и в постельку! – торопила сына Олимпиада Петровна. – У тебя завтра серьезная встреча, надо хорошо выспаться, тебе никак нельзя проспать.
– Мам! У меня встреча в одиннадцать вечера, неужели просплю?
– Ты знаешь, Дусик, в детстве ты очень много капризничал и совсем почти не спал. Тогда одна бабушка посоветовала мне заварить тебе мака. Я заварила на всякий случай целую маковую головку. Так вот, Дуся, я тебя сутки не могла разбудить! Сутки!
– Так конечно! Целую головку мака! Удивительно, как я вообще не крякнул! – обиделся Дуся и вдруг насторожился. – А ты часом мне сегодня ничего не собралась заварить? Что-то больно о моем сне печешься.
– Наглец! Запомни – мать никогда не нанесет вред своему ребенку! Никогда! – торжественно проговорила Олимпиада Петровна и поплыла в спальню.
Утром Дуся пробудился от радостного повизгивания собственной мамаши. Олимпиада Петровна с кем-то тихонько перешептывалась, хихикала и восторженно ахала.
– О! Дульсиней! Доброго утречка! – приветствовал Дусю Макар Семенович, мамин упрямый ухажер.
Он сидел за столом, обложившись какими-то красочными картинками. Матушка картинки перебирала, и глаза ее горели восхищением.
– А мы вот тут собрались… куда Макар телят не гонял, – пояснил Макар Семенович. – Мы, так сказать… в путешествие!
– Ой! Дусенька! Ты только посмотри! Здесь тебе и Европа, и всякие южные страны! А вот, с ума сойти! Париж! Дуся, я обязательно хочу в Париж!
– Нет, Олимпиадочка, я бы больше на Кипр желал, – возразил кавалер. – Я ведь специально тебе эту брошюрку захватил, смотри, какое чудо! Прошу заметить, что лето в этом году обещают мерзопакостное, да-с! Поэтому только на Кипр!
– Ну вы, Макар Семенович, можете и на Кипр, а вот я только в Париж, в кузницу моды!
– А как же я без вас-то? – растерялся Макар Семенович. – А кого же я по вечерним ресторанам водить буду? Кого на танцы стану приглашать? И кто за все это платить будет? Нет, только с вами. И желательно на Кипр. Или в Таиланд, там, говорят, очень массаж славный – тайский. И женщины все время улыбаются. И все молоденькие такие, миниатюрные.
– Вот и езжайте к своим миниатюрным! – грозно шлепнула брошюрой о стол Олимпиада Петровна. – Езжайте, любезный. Мы вам здесь не клуб меценатов! У нас еще дел невпроворот!
Макар Семенович сообразил, что его занесло и путешествие может накрыться. Поэтому он стал преданно заглядывать своей пассии в глаза и излишне активно интересоваться:
– А что у вас за дела такие? Я понимаю, вы глупостями не занимаетесь, но уж очень хотелось бы знать, что за ересь может волновать такую успешную даму?
Олимпиада Петровна поймалась на уловку. Она поправила грудь, тряхнула локонами, хмыкнула и даже закинула ногу на ногу.
– Да уж конечно, некогда нам глупостями-то заниматься. Дело мы расследуем. У Дуси вот в роддоме мамочку с ребенком похитили, так без нас никак отыскать не могут. Все нам приходится вот этими вот руками искать. И рад бы отдохнуть, да некогда.
– Подождите, а может, и не похитили их? – заерзал на стуле Макар Семенович. Ему очень хотелось на Кипр.
– Да что вы понимаете! Сейчас на молодых мам просто-таки охота! Не успеешь ее в больницу покласть, а уж глядь – кто-то спер!
Олимпиада Петровна уже насмотрелась на заграничные пейзажи, теперь сгребла их в пакет и отправилась готовить завтрак.