– Все-таки, – заметил он солидно, сразу приковывая к себе внимание, – пока что доминирует теологическая формулировка. Все вы ее знаете: человек – существо, сотворенное Господом Богом по своему образу и подобию. Плодится и размножается оно строго по его правилам, так что никаких прыжков влево или вправо не допускается. Основная часть населения придерживается этой формулировки, даже самые отъявленные атеисты, кстати, придерживаются.
Я спросил осторожно:
– Но и эта формулировка уязвима, не так ли?
– Верно, – сказал он покровительственно. – Угадайте, в какой части.
– А что тут угадывать, – пробормотал я, несколько задетый его тоном, – все изменения медицины отвергаются заранее. Даже сейчас ребенок из пробирки уже как бы и не человек, верно? Тем более не будут ими те, в чей генокод внесут изменение. Ерунда какая-то! Выходит, определения человека нет по-прежнему?.. Вернее, раньше было, а теперь уже нет?
– Нет, – согласился Гаркуша. – Кажется, его и не будет. Да и на фиг оно? Люди привыкли договариваться не столько о терминах, сколько о взаимовыгоде. Одни страны, как видим, принимают в Общий рынок, другие – нет. И дело не в терминах. Потому и говорю, не зацикливайтесь на том, кто человек, кто недочеловек или зачеловек. Работать надо! Больше, лучше, интенсивнее. Берите пример с Вячеслава. Мы только говорим о сингулярности и хотим готовиться к ней, а он уже почти готов.
– Я? – изумился я.
– Ты, ты, – сказал Чернов.
Гаркуша оглядел меня, вздохнул:
– Да, ему повезло.
– Чем же? – спросил я.
– Во-первых, – пояснил Чернов, – ты не просто знаешь компьютер, как все мы, юзеры, а умеешь программировать, что очень важно. Можешь отслеживать не только развитие технологий, но и быстро усложняющиеся языки программирования. Ты все время идешь в ногу с самыми передовыми!
Знак добавил серьезно:
– Слава, ты свободно владеешь английским, а это, как ни крути, язык современной цивилизации. Как раньше им была латынь. Все важные публикации, особенно технические новинки, идут на английском. Ты читаешь легко, а мы пока со скрипом.
Я сказал с неловкостью:
– Господи, да неужто я хоть в чем-то не прогадал? Прям себе не верю… Нет, это на меня не похоже. Я никогда не выигрывал! Смотрите, вот прямо щас где-то и в чем-то обосрусь…
Чернов засмеялся:
– Да ладно вам, Слава!.. Все мы сумели найти друг друга не сразу, а понабивали шишек. Вон Гаркуша сперва вообще у йогов два года терся, Знак от сыроедов пришел, а Данила из партии скифов, где был в политбюро…
Знак смущенно потупился, а Гаркуша, напротив, задрал нос.
– Не просто в политбюро! А в президиуме политбюро.
Они начали пихаться, выяснять, кто был важнее, я сказал серьезно:
– Мне кажется, любой наш шаг отныне нужно сверять с днем завтрашним. Сингулярность придет, но мы своими действиями приближаем ее или задерживаем? Если этот вопрос задавать себе перед каждым решением, мы уже станем сингуляристами… нет, это как семинаристами… сингулярами, вот!
Все посерьезнели, а Чернов повторил медленно, пробуя слово на вкус и перекатывая его на языке, словно глоток старинного французского вина.
– Сингулярами?.. Сингулярами… А что, звучит…
– Я сингуляр, – проговорил Гаркуша и тоже прислушался, повторил еще пару раз, кивнул, словно поставил большую гербовую печать. – Сингуляр, да. Мы – сингуляры!
Они повернулись и смотрели на меня с ожиданием. Я несколько смешался, я ведь пришел в готовое общество и хотел получать от них нечто полезное, а не придумывать для них, но подавил в себе замешательство.
– Если будем сверять свои шажки с днем завтрашним, то и сами будет готовыми войти в сингулярность первыми. Во всяком случае, если решат оставить полуобезьян в благоустроенной резервации, то мы не окажемся среди них.
Чернов взглянул на меня быстро, мне почудился укор, он сказал задумчиво:
– Деление человечества на быдло и высоколобых… ну, не скажу, что примитивно, однако не слишком профессионально. Во-первых, первую волну резких перемен половина населения примет…
– Половина? – спросил Гаркуша с интересом. – Откуда данные? Ссылку в студию, плиз!
Чернов поморщился.
– Это по прикидке. Моей прикидке, если уж так точно. Плюс-минус. Первую волну новшеств мышление простого человека еще кое-как переварит, сумеет приспособиться. Но не у всех, конечно. Вон даже сейчас, при неспешном движении технического прогресса, старшее поколение не всегда успевает… Спрашивает, куда делись пейджеры? Только научились ими пользоваться, а их не стало! Кассетные видеомагнитофоны приходится выбрасывать, а совсем недавно это была такая новинка, с ума сойти… Но приспособились, хоть и со скрипом. Вот так более молодые приспособятся к первой шоковой волне технопрогресса…
Гаркуша поинтересовался с ехидцей:
– Значит, ко второй волне тоже кто-то приспособится?
Чернов кивнул:
– Даже к третьей. Единицы, правда. Им будет хуже всего! От тех оторвались, этих не догнали… Это не значит, конечно, что их стоит тащить в сингулярность.
Я уловил некую напряженность, улыбки у всех какие-то застывшие. Понятно, даже в крохотном коллективе уже есть свои течения, есть голуби и ястребы, крайние и центристы, радикалы и сглаживатели конфликтов.
– Ого, – сказал я, бросив взгляд на часы, – мне пора! В другой раз побуду у вас подольше. Честно говоря, ни на одну пьянку, ни к одним девкам так не спешил, как к вам.
– Приходите почаще, – сказал вдогонку Гаркуша и добавил лицемерно: – Подарки, как и добрые советы, доставляют радость дающему!
На работе снова смена менеджеров, новый генеральный выгнал двух режиссеров, чьи проекты провалились, набрал что-то шустрое и бойкое, но меня перемены не коснулись: я – технарь.
Вообще технарем, как теперь вижу, быть намного удобнее, чем гуманитарием. Гуманитарий должен отстаивать свою кочку в родном болоте, а для технаря такой кочкой является весь мир.
Через три дня ко мне домой привезли в разобранном виде спортивную скамью, установили. Гантели я красиво разложил по обе стороны. В Инете к этому времени отыскал кучу материала, кое-что распечатал, чтобы под рукой, купил сразу спортивные добавки, начиная с обязательного креатина и глютамина.
Для работы над собой нужно сражаться с двумя очень мощными противниками. Первый гад – это я сам, всегда нахожу повод прошмыгнуть мимо скамьи с гантелями и плюхнуться в кресло перед монитором компа, или не могу отказать приятелям, что идут мимо и жаждут зайти ко мне и попить пивка: у нас вон две упаковки – на всех хватит! Не могу отказать, когда девчонки настойчиво зовут оторваться на дискотеке, на групповухе или просто в постели.