– Проблемы-то есть... а впрочем, вы правы. Когда на человека наваливаются беды, он пьет, курит и не думает о здоровье. А когда у тебя все складывается удачно, хочется жить, радоваться. Я ведь одно время тоже пила.
– Не верю.
– Правда, правда. Это было, когда меня третировали в театре. И муж пил. Сядем дома и потягиваем... Вот дураки были.
– А у вашего мужа дела как сложились?
– Работает в фирме у приятеля его заместителем, занимаются оптовыми поставками бытовой техники не только в наш город. Часто ездит за границу, учит языки.
– Я думал, он вам помогает.
– Помогает. Советами. И все-таки я презираю бывших коллег, – вернулась она к прежней теме. – Виталька был спонтанным человеком, с повышенной эмоциональностью, на этом и сыграли. У них не было детей, Лена сделала аборт, опять же из-за роли! Надеялась, что потом, когда-нибудь, еще родит, ан нет. Когда дома тебя ждет родное чадо, перипетии легче переносятся. А Ушаковы остались в вакууме, одни. Эра Лукьяновна, черт бы ее побрал, добивала Ленку и Виталика новыми судами. И артисты, гниды, выступали свидетелями в пользу директрисы, потом пробегали мимо, пряча глаза. Эпоха два спектакля сняла с репертуара, в которых Ушаков играл главные роли. Тогда-то Виталька сломался, пил, уходил из дома после скандалов, потом возвращался, начиналось все сначала. Лена как-то быстро сдала, постарела, перестала следить за собой... но это так понятно. Виталик оказался слабым человеком, испугался, что его выкинут, а он не сможет найти себе применение. Принялся заискивать перед Эпохой, а это явилось опасным симптомом для Юлика, понимаете, к чему веду? Поскольку Виталик мог отнять первенство в борьбе за мощи Мессалины и по всем внешним показателям выигрывал, Юлик его быстренько приручил, подпаивал и подсунул Аннушку.
– Кажется, Юлиан тоже пьющий...
– Ха! Запойный! Эпоха только и делает, что по врачам его возит да кодирует.
– А как можно подсунуть кого-то?
– Наивный вы, – усмехнулась Карина, потом заговорила грустно. – Это делается ненавязчиво. Подлый ум всегда ненавязчив. Юлик взял в оборот Ушакова, «открывал» ему глаза на «бездарную жену, которая мешает его карьере». А потом дал в новой пьесе роль любовника, его партнершей была Аня, молоденькая актриса. Ну, такое часто бывает: играя любовь на сцене, актеры начинают испытывать симпатию друг к другу, однако далеко не всегда симпатия заканчивается романом. А тут режиссер давал мизансцены с откровенными поцелуями, валянием на кровати, раздеваниями... В сложившихся обстоятельствах репетиции повлекли за собой бурный роман. Виталик искал повод поссориться с Леной, а потом ушел к Анне в общежитие. Ленка была раздавлена полностью, у нее остался один спектакль «Коварство и любовь» да пара выходов. Но на роль Луизы недавно назначили Анну. Короче, в недалеком будущем ее опять выставили бы на сокращение. Вот, пожалуй, и все. Мерзко.
Помолчали. Степа переваривал услышанное, закладывал в память, вычленяя из сумбурного рассказа Гурьевой последовательность событий. Карина закурила вторую сигарету, нервно мяла ее.
– Мда, садизмом попахивает, – сказал Степа. – Честно скажу, ваш рассказ впечатлил и немного огорошил. А чем вы объясняете подобную тягу к психологическому садизму?
– Мы с мужем пытались проанализировать, пришли к выводу, что всему виной несостоятельность и неудовлетворенность. Когда люди, подобные Юлику, добираются до власти, они подсознательно ненавидят мешающих людей и убирают их. Хороший специалист обычно любит свою работу, ею и занимается, совершенствуясь. Плохой специалист лезет в царьки. Юлик тому пример. Он ведь мечтал стать директором театра, надеется и сейчас, когда Эпоха уйдет, получить наследство. Потому присосался к ней.
– Наследство? Но это же не частное учреждение.
– Вот! – заерзала в кресле Карина. – Даже вы это понимаете. Но он и Эпоха почему-то решили, что театр – частная лавочка. А власти в этом им потворствуют.
– А Ушакова в последнее время ничего вам не рассказывала про обстановку? Может, у нее возникли трения еще с кем-то?
– Нет. Она замкнулась. Мы с мужем пытались вывести ее из этого состояния, в августе возили с собой на Домбай. Она отстраненно воспринимала окружающую красоту, была задумчивая, окликать ее приходилось по нескольку раз. О театре мы вообще не говорили, намеренно это делали, чтобы не бередить рану.
– Но ведь кто-то убил обоих, – рассуждал Степан. – Этот же убийца, зная страсть Овчаренко к алкоголю, пытался напоить ядом и ее. Должно что-то объединять всех троих. Или так: должен быть человек, которому помешали все трое.
– Я не знаю, – произнесла Карина с чувством полной растерянности. – Если б я могла вам помочь, а я хочу помочь! Погибли три разных человека, выбравших три разные дороги, их невозможно объединить в одно.
– Карина, – Степа забыл назвать ее по отчеству, настолько доверительно пошла беседа, – кто такая Люся?
– Люся? – оживилась она. – Это пирожное, пропитанное стрихнином. (Степа рассмеялся.) А если серьезно, Люся актриса по фамилии Сюкина. Наверняка изменила одну букву, потому что она самая настоящая Сукина. То в один стан бежит, посулят выгоду – в противоположный двинет. На всех собраниях стенографирует каждое слово. У нее дома тома записей хранятся.
– Она спектакль не играла, а пришла, – произнес Степа, заглянув в программку.
– Ну, этот флюгер постоянно подсиживает актрис, мечтая влезть в ту или иную роль. Наверное, Люська пришла на спектакль, прослышав, что на роль Ушаковой в «Коварстве...» назначили Анну, а Сюкина давно хотела играть Луизу, готовилась. У нее напрочь отсутствует самооценка, впрочем, сегодня в театре ни у кого нет нормальной самооценки.
– Отношения у Люси и Лены какие были?
– Кошка с собакой. Ленка ее терпеть не могла, как и я в свое время.
– Случайно мне удалось услышать: «Припомни, где он служил и за что медаль получил. Единожды убивший, убьет и вторично». О ком это?
Карина отвела взгляд в сторону, перебирая в уме коллег. Думала недолго:
– О Юлике. Да, да, о нем. В юности он служил в войсках МВД, охранял зону и убил при попытке к бегству заключенного, за что получил медаль и двухнедельный отпуск. Это официальная версия. А другую версию мне рассказал один актер. Вот вам еще пример жестокости. Этот актер покончил жизнь самоубийством, когда его выставили из театра. По его словам, Юлик сам послал заключенного за водкой, дал деньги на две бутылки. Одну для себя, а вторая предназначалась зэку за услугу. По этой версии Юлик намеренно убил человека, чтобы получить отпуск. Я в то время не поверила...
– А когда поверили?
– Когда началась травля меня, мужа, Ушаковых, других. Юлик ведь был нашим другом, мы много времени проводили вместе. Когда он связался с Эпохой, стал просто неузнаваемым, мы не предполагали, что он может быть оборотнем. Самое интересное: кого он терпеть не мог, те вдруг превратились в его сподвижников. Понимаете, актер, не испытавший признания публики, захотел поклонения от коллег, пусть фальшивого, но поклонения. Да не каждый умеет пресмыкаться, нам с мужем это не дано, не было дано это и Ленке, тем, кого выгнали. Правда, убрав с дороги сильных конкурентов, Юлик принялся истреблять и сподвижников. Ну, в этом есть закономерность, ему всегда нужен объект для борьбы. Он ведь не изведал кайфа, когда соперничаешь прямо на спектакле. Мы с Леной играли пьесу Болта «Да здравствует королева, виват!». Я играла Марию Стюарт, а Ленка Елизавету...