– Я убила такого же негодяя, как ты, – сказала Ксения с вызовом. – Застрелила из пистолета.
– Да ну! – вытаращилась Сандра.
– Что ты несешь? – скривился он, явно не придавая значения ее диким словам. – Никогда не отдавала себе отчета в том, что ты говоришь, как поступаешь.
– Зато ты постоянно в отчетах! – завелась Ксения. – Я бросила Дуню на чужих людей, примчалась к тебе, думала, с тобой случилось что-то серьезное. А ты меня продал подонкам. И неизвестно, что они с нами сделают.
– А ты благородная! – Он тоже завелся. – Мне сказали, что ты изменяла мне!
– Вы муж и жена? – вставила Сандра, но ее вопрос оставили без внимания.
– А... – протянула Ксения. – Вот как! Значит, твое паршивое самолюбие решило отомстить мне. Замечательно. С кем же, разреши узнать, я тебе изменяла?
– С каким-то Бельмасом.
– С кем? – поднялась Сандра. – С Бельмасом? Этот тип, кажется, мой папочка. И что вы имеете против него?
Жаль, ее слов не слышал Бельмас, не видел позы дочурки, которая уперла крепкие ручки на пояс, а ноги поставила на ширину плеч. И подбородок приподняла, и угрозу излучала. Без сомнения, чувствительный папочка в обморок грохнулся бы от счастья и не очнулся бы очень долго. Но надо не знать Сандру, чтобы принимать ее внезапные выходки за дочернюю любовь. Она непредсказуема, как обезьяна на дереве, – никогда не угадаешь, кинет она в тебя безобидным бананом или со всей дури саданет по голове тяжелым и твердым кокосом. В данный момент в ней заговорил протест, а почему – Сандра сказала бы: «Не знаю», но уж точно не из любви к родителю. Просто в ее характере заложено идти наперекор, а может, таким манером она отвоевывала свое пространство в комнате, заставляя товарищей по несчастью считаться с ней.
– Бельмас спас меня, в отличие от этого типа, который сдал меня подонкам, – сказала ей Ксения, кивнув в сторону мужчины. Затем поглядела на него в упор. – Думал, тебя отпустят? Ты, как всегда, в проигрыше.
– Замолчи! – рявкнул он.
– Слушайте, хватит собачиться! – воскликнула Сандра, возмущенная безобразным поведением парочки. – Нашли время. Лучше подумайте, как выбраться отсюда. Вы мужчина, вот и предоставьте дамам шанс.
– Еще одна умная нашлась... – буркнул мужчина, бросая на девушку недружелюбные взгляды.
– Тебя как зовут? – спросила Ксения.
– Сандра. Меня назвали в честь чужого дедушки, он был грузин. Можно просто Саня или Санька, меня так многие зовут.
– Сандра очень красиво. А я Ксения. Так вот, Сандра, данный мужчина, – указала она подбородком, – не способен шевелить извилинами даже во имя своего собственного спасения, потому что у него их мало. А уж твое и мое спасение его вообще не интересует.
– И эту женщину я любил... – промямлил он негромко, но Ксения услышала:
– Брось. Как выяснилось, ты любить не умеешь. А если любишь, то только себя.
– Люди! – развела руки в стороны Сандра. – Давайте заключим перемирие. Ну, правда, мы в таком положении, что лучше ругань перенести на потом.
– Что ты предлагаешь? – вяло заинтересовалась Ксения.
Сандра подсела к ней и заговорила шепотом, чтоб ее не услышали те, кто наверняка торчит за дверью:
– Давайте постучим, я скажу, что хочу в туалет, а вы... – повернулась она к мужчине, – вы дадите ему по голове, вырубите его...
– Чем? – хмыкнул тот.
– Ну... – Она обвела глазами комнату, ничего подходящего не нашлось. – Ну хотя бы кулаком. И мы выйдем отсюда.
– Бред, – отказался он.
– Почему бред?
– Потому что может прийти не один сторож, а два, с двумя я не справлюсь.
– Ты и с одним не справишься, – вставила шпильку Ксения.
– Да погодите, – мягко осадила ее Сандра и обратилась к мужчине: – Вас как зовут?
– Святослав, – ответила ядовитая Ксения вместо него. – Ни к чему святому он не имеет отношения, ни к какой славе тоже..
– Видите ли, Святослав, – Сандра пропустила мимо ушей колкости Ксении, – я, конечно, могу заехать кулаком в пятак, но не гарантирую, что вырублю мужика.
– Девушка, – заговорил Слава, стиснув зубы, ему нелегко давалось сдерживать себя, – как вы пройдете через дом, даже если «вырубите» сторожей? Это невозможно.
– Тогда остается ночь, – не сдавалась Сандра. – Подождем, когда все заснут, вылезем в окно и как-нибудь спустимся.
Итак, на вторник у них есть алиби. Но! Дом очень большой, очень...
– Где же конкретно вы были? – поинтересовался Сербин.
– В своих комнатах, – за всех ответил Артур. – А где еще нам быть в то время, о котором вы говорили?
– Да, действительно, – согласился Сербин.
– А я в понедельник и во вторник сидел до часу ночи в библиотеке, – сообщил Никита. – У меня не хватает знаний, я их пополнял. Спросите у жены, она приносила мне кофе. Честно скажу, я не понимаю ваших вопросов. Вы будто нас подозреваете... Только в чем? Неужели в убийстве? Тогда при чем тут вторник?
Он говорил, не раздражаясь, и вовсе не с перепугу выпалил свой монолог. Похоже, Никиту развеселил допрос. Артур же скрестил на груди руки и смотрел презрительно, а Вадим своим видом показывал, что ему весь этот спектакль поперек горла. Собственно, а зачем Сербину доканывать молодых людей дурацкими вопросами, когда нужен-то всего один человек – тот, кому звонила Белоусова? Однако следователь был из тех людей, которых отличает дотошность. Теперь Сербин предпочитал прощупать всех, кто попался под руку, на непредвиденный случай, чтобы потом, если вдруг ситуация повернется другим боком, иметь в запасе контрудар. Возможность для контрудара выпадает редко, но все же выпадает, особенно когда в деле встречаются хитромудрые переплетения. Ну, кто, например, еще вчера мог подумать, что какую-то учетчицу, из кабинета которой убийца позвонил в милицию, банальным образом утопят в ванне? Но от факта никуда не денешься. И вторая причина: не любил Сербин сытых, самодовольных, уверенных в себе мальчиков. Иной раз не мешает им напомнить: от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Правда, и спутник Сербина, Оленин, затосковал, не понимая, зачем тянуть кота за хвост.
– Артур, а почему отец взял вас на работу только недавно? Почему не раньше? – осведомился Сербин.
Не один Артур попал в тупик от его вопроса, Вадим с Никитой тоже. На их лицах читалось: здрасте вам, речь шла об алиби, и вдруг вопрос совершенно из другой сферы. Где же логика? А Сербин меньше всего думал о логике, интерес проявил из вредности, видя, как мальчики тяготятся его присутствием.
– Мама настояла, – тем не менее ответил Артур. – Я работал менеджером на заводе, неплохо зарабатывал, сюда не стремился. Но мама хотела, чтобы отец был под присмотром, ей и всем нам перемены в нем не нравились, куда его могло занести – неизвестно. Папа сопротивлялся, как мог, но я постепенно принял позицию мамы и очутился здесь.