– Спасибо, спасибо, – забирая авторучку и книжку, сказал Сербин.
Он так и не дозвонился. Видно, парни решили слинять, пока не поздно. Что ж, всякий живущий на земле имеет право выбора. Но нехорошо стало на душе, нехорошо. Ведь столько всего было... Было и прошло, ну и ладно.
Бельмас добрался до автостоянки – арба на приколе. Но у него ни ключей, ни квитанции – как забрать? Никак. Потоптавшись рядом с машинкой, он двинул в сквер, уселся на скамейку. И вдруг пришла идея позвонить Джулии. Та взяла трубку, и Бельмас заговорил этак по-дружески:
– Здравствуйте, Джулия. Мои орлы к вам не заруливали?
– Нет, – ответила она. – Вчера позвонил Держава, сказал, что будет занят, и больше не звонил.
– Можно вас попросить? Позвоните ему, скажите, я не могу связаться с ним. Перезвоню вам минут через десять.
Бельмас скрестил на груди руки, закинул ногу на ногу и думал о своей собачьей доле. Всякий бес норовит обкатать тебя, ибо, подчиняя, он утверждается, балдеет от своего могущества. Между тем он сам боится тех, кто могущественней его. Рано или поздно пулю такие бесы все равно получают, только как бы в рассрочку. А до этого многим попортят жизнь либо выдадут все ту же пулю.
Время вышло, он позвонил Джульетте.
– Не берет трубку, – сообщила она.
– Странно. Извините, что побеспокоил, я постараюсь отыскать их.
– И мне позвоните, ладно?
– Обязательно. – Отключившись, он вздохнул: – Если жив и здоров останусь, то позвоню.
Не бесполезный сделал звонок, Бельмас живо сопоставил. Держава, которого женщины не ценили (дуры потому что), запал на Джульетту. Как же так произошло, что он с ней не связался? Может, что-то случилось с ним и Горбушей? Да и машину не забрали... Впрочем, они чужого не берут. Нет, парни не могли его кинуть и удрать, понимают, что побег ничего не решит. Значит, что-то случилось, и они не имеют возможности связаться с ним.
Он не стал гадать, где они могут быть, чай не цыганка, а бил пролетку (ходил бесцельно), обдумывая, что ему делать. Вот попал так попал, по самую макушку в дерьмо вляпался! К тому же остался один, следовательно, ему и решение принимать. Но какое? А надо придумать ход, чтобы пиф-паф и – в дамки. Как это понимать? Очень просто.
Бельмас не спаниель вислоухий, чтоб им помыкать, он ни перед кем на цырлах не ходил, а привык к уважению. Если б к джинну, называющему себя Шахом, он попал один, как сейчас остался один, то базар построил бы по-другому. Но его поставили в жесткие условия без выбора, без правил. Стало быть, ему тем более не стоит соблюдать правила, а надо ответить ударом. Да, нанести удар, чтоб Шах не очухался никогда. Это ли не кайф?
Как только Бельмас так подумал, пришла идея, он даже остановился. Весьма рискованная идея, однако, у него как раз тот случай, когда варианты отсутствуют.
– Зачем ты это сделала? – негодовал Артур, когда с большими усилиями вынудил мать признаться, по какой причине она ездила в прокуратуру. Несколько раз к ним заглядывала Рита, Артур грубо выпроваживал ее.
– А ты хочешь, чтоб Вадька провел полжизни в тюрьме? – в ответ повысила голос Агата. – Нет уж. Такого не будет.
– В тюрьму пойдет тот, кто убил отца. Я тебе обещаю.
– Ты не понимаешь, – с горечью произнесла Агата. – Все против Вадика, все. И Белоусова тоже... У Вадика нашли ключ от ее кабинета в офисе. Именно из него позвонили в милицию и сообщили, что папа убит. Звонил мужчина...
– И что это значит? – озадачился Артур, прекратив хождение.
– Это значит, что звонил тот, кто убил отца. Он подготовил убийство к приезду Бельмаса, позвонил, чтобы милиция схватила его прямо в офисе, а сам убежал, забрав деньги. Выходит, убийца был в курсе, что папа должен передать Бельмасу большую сумму, а знали только мы...
– И Шах. А Шах, мама, ни перед чем не остановится, когда светит большой куш.
– Поначалу я тоже так думала. Но есть Белоусова...
– Если не Шах, то отца застрелил Бельмас, – остался на категоричной позиции Артур.
– Сколько раз повторять: Бельмас ни при чем.
– Уж не думаешь ли ты, что Вадька... Нет!
– Да.
– Мама, прости, ты в своем уме?
– В своем. Кому Белоусова могла открыть дверь так поздно? Молчишь? То-то и оно. Именно поэтому я пошла к следователю и взяла вину на себя.
Артур, казалось, рухнет на месте. Он и рухнул в кресло, засопел, подперев скулу кулаком, нахмурился.
– Кстати, утопить Таисию в ванне мог только мужчина, – произнесла Агата. – Сербин так и намекнул. Но Вадька не должен сесть.
– Ты тоже.
– Мне все равно, я пожила, могу и в тюрьме пожить немного. Но меня пугает следственный эксперимент, тут я боюсь запутаться.
– Никаких экспериментов не будет! – Артур подскочил, походил, остановился, сунув руки в карманы джинсов. – Ключ... Он что, дурак, хранить улику, да еще завернутую в тряпочку? Мама, а ты не думала, что ключ подкинули?
– Кто? – Агата подняла на сына глубоко несчастные глаза.
– Если б я знал, Вадька не сидел бы в следственном изоляторе. Но ключ могли подкинуть везде. Вадька и после убийства отца бегал по друзьям, думаю, к своей страхолюдине тоже заглядывал.
– Я сказала Сербину, что она забыла ключ у него в машине.
– И такое могло быть. Мама, посмотри, кто тут запечатлен?
Он подсел к ней на диван, показал фотографию, которую смастерил лично, успешно состарив объект съемки. Агата взяла ее в руки, отдалила от себя снимок (без очков видела плохо).
– Вроде Бельмас. Не совсем похож, но... Где ты взял карточку?
– Неважно. Так это он, да? А что не так?
– Ну, у него сейчас лицо более умное, чем здесь. Бородка на манер татарского хана. И он носит черный парик до плеч.
– Постой, ты видела его? Недавно видела?
– Нет. То есть видела мельком. Ехала на машине, а он шел по улице.
– Так вот, мама, сидеть будет Бельмас. Не спорь, не спорь! Ему не привыкать, так что...
– Он не убивал, это несправедливо.
– Вадька тоже не убивал, заявляю с полной ответственностью. И ты не должна идти в тюрьму за чужое преступление. Все. Я поехал.
– Куда? – подскочила Агата, удерживая сына.
– К следователю. Отдам ему снимок, пусть ищет Бельмо.
– Думаешь, у них нет его фотографий? Не лезь, я прошу тебя.
– Мама, отойди, а то выпрыгну в окно.
– Ты упрям. – Агата отступила. – Упрям, как твой отец.
– Не волнуйся, я все сделаю правильно.
Артур не застал Сербина в прокуратуре, помчался к нему домой. Адресок получил еще днем. О, все в нашем мире продается, даже домашние адреса, стоило адвокату кинуть энную сумму помимо авансированного гонорара. Артур намеревался предложить изможденному следаку столько, что он не посмеет отказаться, потому что от таких денег не отказываются. В обмен Сербин должен закрыть дело, и неважно, по каким причинам: отсутствие улик, отсутствие подозреваемых, хотя на крайний случай фото подозреваемого лежало у Артура в кармане. Вот и пусть его сделает козлом отпущения.