– Просто меня сомнения берут. У нее черепно-мозговая травма, если вы подтвердите мои предположения, я буду доволен собой. А пока немного сомневаюсь.
– А, я для тебя – путь к самоутверждению?
– Вроде того, – рассмеялся Артур.
– Ну, добро, добро, – кивал по-барски Старпер, свыкнувшись с невозможностью отказа.
На лестнице Артура перехватила Женя:
– Ты не уехал?
– Управился за сутки.
– Какие планы?
– Срочно сажусь за работу. Патрон требует в ближайшие дни предоставить текст диссертации, лютует. Так что...
– Ясно. Придется сесть на пост, – вздохнула с кокетливым огорчением она.
– К сожалению. Извини, спешу.
На том и расстались.
Но Париж – это не только аристократические салоны. Париж – это запутанные улочки, нищета, помои на голову, бандитские разборки и грабежи. Ночью в Париже одной рукой держи кошелек, другой шпагу, а головой верти на триста шестьдесят градусов, ибо казалось, что ножи летали сами собой и «случайно» могли угодить в спину. Абраму приходилось упражняться в фехтовании, он должен был уметь защитить себя, ведь французы прекрасно фехтовали, владели гардами и кинжалами. Несмотря на все трудности из-за безденежья, учился он рьяно, добиваясь успехов.
Однажды поздним летним вечером Абрам нес из кабачка вареные бобы домой – ужин и завтрак в единой таре. На одной из улиц он замедлил шаг. Трое, явно разбойников, скрестили шпаги с человеком, одетым в дорогой камзол. Поскольку фонарь не был разбит и достаточно освещал драку, Абрам не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться зрелищем, тем более что «камзол» дрался как зверь и без правил. Собственно, какие правила, когда трое против одного? Неожиданно один из бандитов попятился задом и столкнулся с Абрамом. Это ерунда, но! Горшок выскользнул из рук и разбился о камни мостовой. Разъяренный Абрам схватил негодяя сзади и взревел, произнеся по-русски:
– Ты мне заплатишь, скотина, за ужин!
Вдруг «камзол», парируя удары шпагой, выкрикнул тоже по-русски:
– Русский?!!
– Русский, – ответил Абрам, отомстив кулаком злодею.
Тут уж русский русскому на чужбине помочь просто обязан. Абрам обнажил шпагу и стал рядом с «камзолом». Пять минут – и мерзавцы разбежались, ибо двое – не один. Со смехом и свистом провожали разбойников победители. Присмотревшись к Абраму, «камзол» воскликнул:
– Ибрагим?! Арап царя Петра?!
– Вроде он, – ответил удивленно Абрам, ведь мусульманское имя он почти забыл.
– А я Ефимка! Не припомнил? Турция... Племянник Рагузинского, которого дядя в Азов отправил, а вас сухим путем. Потом в Москве виделись...
Тут только разглядел Абрам знакомые черты. Радости, счастью не было предела, они обнялись, расцеловались троекратно.
– Я бы тебя ни за что не признал, – сознался Абрам. – Ты-то как меня узнал?
– Да кто ж может ночью в Париже разгуливать по ночам с черным ликом и по-русски ругаться? Арапы здесь в лакеях ходят, а не в драки ввязываются. Да и справлялся я о тебе, узнал, что ты на обучении в Париже. Эх, Ибрагимка!.. Несказанно рад я. А помнишь, как в Турции мы шалили, а дядя нас поругивал? Чего приуныл?
– Ужина жаль. Экие мерзавцы! Чего они от тебя хотели?
– Известно чего – кошелек им подай. А ты не горюй, идем, угощу тебя на славу. Я, брат, теперь в долгу перед тобой, ты мне жизнь спас.
– Да не стоит...
– Нет, нет, пойдем, только заведение подскажи приличное, а то я недавно в Париже, мало чего знаю. Эх-ма! Надо же! Ночью! В Париже! Ибрагим!..
Вскоре Абрам поглощал великолепно зажаренную баранину с фасолью, запивая превосходным вином. Ефим Рагузинский больше смотрел за другом, нежели ел. На столе появилась запеченная рыба, жареные каштаны, грибы в соусе. Роскошный пир!
– Ты как очутился здесь? По торговому делу? – поинтересовался наконец Абрам.
– Что ты! С дядей я приехал. Пожалован он в графы и послан государем послом в Париж. Я к делу государственных сношений присматриваюсь, однако намерение имею поучиться здесь военному искусству.
– А с графом Рагузинским увидеться возможно?
– Конечно. Завтра и приходи. Он рад будет...
* * *
Уговорить Дашку лечь на обследование... да легче препарировать двадцать трупов за день! Поджав под себя ноги и закутавшись в халат, она сидела в углу на диване и упрямо говорила «нет», опустив голову, не глядя на Артура. Мало того, хлюпала носом. Панический страх перед больницей после недавнего в ней пребывания можно понять, но время... Артур вырвался на какой-то час и наткнулся на непробиваемую стену. В конце концов перестал тратить время на бессмысленные уговоры, подождал, когда она успокоится. Успокоилась. Без лишних слов быстро подхватил Дашу на руки и понес к выходу.
– Ты что делаешь? – испугалась она.
– Несу тебя в машину. Извини, у меня больше нет времени убеждать в том, что и так ясно.
– Ты с ума сошел? Я... я не одета... – растерялась Даша.
– Одевайся. Четыре минуты у тебя есть. Учти, через четыре минуты отнесу как есть. Поняла?
– Ненормальный. Да отпусти! Я оденусь.
– Четыре минуты, – напомнил он.
Оделась за пять. Артур подумал, что Дашку можно поместить в Книгу рекордов Гиннесса, быстрее ни одна представительница женского пола не оденется.
Оглядев палату, в которой ей предстояло пожить, Даша сказала одно слово: «Ого!» Удобная кровать, ковер на полу, шторы, даже настольная лампа, маленький холодильник и телевизор. Небо и земля в сравнении с палатами в маленькой больнице родного города.
Старпер чувствовал время, четыре палаты переделал в гостиничные номера, где отлеживались до и после операций важные городские шишки, а последнее время и шишкари из городов области, разумеется, их родственники тоже. Что это дает – вопрос излишний. Деньги! Деньги на новое оборудование, на зарплаты медперсоналу, на лекарства, возможность достать продукты по дешевке. Короче, Старперу непосредственно хирургией заниматься некогда, в нем проснулась хозяйственная жилка, повлекшая бурную деятельность. В условиях «постоянных временных трудностей» экономической неразберихи Георгий Денисович умудрялся держаться на уровне благополучия, хотя с каждым месяцем делать это становилось сложнее. Бегая по инстанциям, он повторял одну фразу с настойчивостью гипнотизера, глядя преданно в глаза чиновникам:
– Голодный хирург – убийца.
Но чиновники раса особенная, их интересуют хирурги, их материальное положение и новшества оборудования только при одних обстоятельствах, весьма прозаических – когда предстоит лечь на стол лично. Тут-то и «доил» их Георгий Денисович самым бессовестным образом. О нем ходит анекдот: ложится Старпер спать и обращается к богу: «Господи, пошли первым работникам администрации и близкому окружению губернатора хоть какое-нибудь заболевание, ну хоть воспаление аппендикса. Я приму их, как в пятизвездочном отеле на Майами. Ну что тебе стоит, Господи? Помоги, рабу твоему Георгию».