– Ты чего, ма? – спросил Павлик, мастеривший скворечник по просьбе сестры.
– Как оторвалось что-то от сердца и вниз покатилось... – виновато ответила она, мать всегда говорила с виной в голосе.
Павел помог ей добраться до кровати, с которой мать больше не встала, она таяла, превращаясь в скелет, обтянутый кожей, иногда тихо плакала. Отец никак не отреагировал на приговор жене, лишь перебрался из спальни в свободную четвертую комнату. Больше мать не бил, вообще неделями не заходил навестить ее, женщин приводил чаще, и они оставались до утра. На негодования Стеллы мать смиренно отвечала:
– Сломался он, детка. Такое бывает с сильными людьми... Сломался.
Разве сильные ломаются? – не понимал Павел.
Воз домашних проблем лег на плечи Стеллы. Отец давал буквально копейки, да и то очень редко. Лекарства, еда, одежда... Как жить? Стелла устроилась работать ночным сторожем. У нее появились деньги, она стала модно одеваться и одевать брата. Особая блажь Стеллы – галстуки, она прямо-таки заставляла насильно Павла надевать их, сама отлично вязала узлы. Он чувствовал себя куклой в руках сестры, но ее внимание нравилось ему. Бывало, правда, Стелла появлялась дома с синяками и ссадинами. На все вопросы Павла у нее был готов ответ: поскользнулась, упала с лестницы, ударилась о дверцу такси, случайно... таких «случайностей» было довольно много, но Павел верил.
Мать умерла в страшных мучениях. Павел даже не плакал, когда слой земли накрывал мать... нет, женщину, которую он называл мамой. Отец окончательно слетел с катушек, пил, приводил мужиков и баб. Сальные шуточки в адрес Стеллы бесили Павла, он врезал замок в дверь комнаты сестры, а под матрац положил отточенный нож. Чаще ночевал у Стеллы, чувствуя себя уже ее защитником...
– Гарпун! – звал из кухни Петюн. – Кушать подано, садитесь жрать.
Павел закрыл спальню родителей, неуютную и мрачную. Свеча наплавила воска на пальцы, он, отделяя мягкую и теплую массу, сел за стол, в это время Петюн торжественно поставил литровую бутылку водки:
– Отметим прибытие?
– Что ж, можно.
Хлопнули по полстакана, жадно набросились на вареную колбасу, яичницу, рыбные консервы. Когда Петюн поднес бутылку к стакану Гарпуна вторично, тот прикрыл ладонью верх:
– Не буду, а ты как хочешь.
Петюн не настаивал, знал: Гарпуна лучше не злить. Свою соточку белобрысый Петюн проглотил и порядком захмелел, впрочем, ему не так уж много и надо. Откинувшись на спинку стула, раскрасневшийся Петюн спросил:
– Какие планы?
– Сначала попробую ногу подлечить.
– Дашь ломать?!
– Посмотрим.
Когда сняли гипс, выяснилось: нога срослась неверно. Предложили поломать и сращивать заново, иначе хромота на веки вечные останется. Гарпун был в ярости: чертовы костоправы издеваются! Неизвестно, что удержало его не сломать челюсть докторишке – пусть потом сращивает. Проклиная всех врачей подряд, Павел решился ехать домой и на месте думать, как быть дальше.
– Есть у меня выход на спецов, – сказал он, – надеюсь, один знакомый посодействует. Проконсультируюсь сначала, а тогда решу: ломать или хромать. А потом... потом завершить надо дело и получить гонорар. Хотя... это надо сделать в первую очередь... или одновременно.
– Хорошо пошла, – Петюн растирал область желудка. – Вмазать еще? Ты не против?
– Вмажь. Только не нассы ночью под себя.
– Шутишь? Я те не пацан слюнявый! – Петюн «вмазал» пятьдесят и разошелся, пережевывая колбаску: – А городишко прикоцаный, всеми цветами сверкает. Ух, и здорово жить на свете! Ничего, Гарпун, смело лечи ногу, я ж с тобой! Буду у тебя этим... этим... забыл!
– Адъютантом?
– Во-во! А кто такой ад... дъютант?
– У генералов вроде секретарей.
– Подмастерья?
– Ну да, что-то вроде того. Ладно, спать пора, адъютант.
Не тянуло Гарпуна трепать языком в этом доме, он пошел осматривать дом на предмет где им спать, Петюн за ним ступал враскачку – малость передозировался парень. Открыв комнату сестры, Гарпун остановился на пороге.
Петюн, просовывая голову из-за спины Павла, спросил:
– Я здесь сплю?
Пятерня Гарпуна опустилась на его физию и толкнула. Петюн замахал руками, отступая на пятках, врезался в стену.
– Здесь сплю я, – сказал Гарпун.
– А я где? – ничуть не обиделся Петюн.
– Выбирай любую комнату, их еще три.
– Я рядом. Мы теперь всегда будем рядом... Ты и я. Я тебя не брошу. Мы...
Щуплое тело повалилось на кровать в комнате Павла и тут же заглохло.
«Ну вот, уже «мы»! – подумал с усмешкой Павел. – Мы! Смешной пацан». Петюн не понимает, что они два разных механизма. Гарпун не братство, он один, волк-одиночка, «мы» ему не подходит. Петюн должен уяснить свое место, а станет наглеть... И снова усмешка тронула тонкие губы Павла: «Лучше пусть не пытается».
Тем временем в комнату сестры заползла ночь. Затаив дыхание, она притворилась тихоней, но стоит сделать шаг в эту же комнату, как начнет оживать то, что Павел жаждал забыть. Всегда одно и то же. Не было минуты, проведенной в доме, чтобы Павла не окружали тени. В привидения он не верит, но нечто неживое здесь живет. Павел ясно различает шепот, движение в темноте и видит картины...
Свободное время Стелла проводила с братом, водила его в кафе и кормила деликатесами, потом они гуляли по городу и в парках, Павел даже в читальном зале сидел как мышь, любуясь сестрой. Она выросла красивой черноволосой девушкой с синими глазами матери, высокая и тонкая, с ногами «от ушей». Мужчины провожали ее с восторгом и тоской во взоре. Павел мужал, сестра становилась идеалом женщины во всех отношениях. Когда Стелла купалась в старом корыте, оставшемся от прежних хозяев, просила Павла помыть спину. Сидела она, прикрыв грудь руками, из воды торчали острые коленки в мыльной пене, а он осторожно водил мочалкой по ее спине, шее, бокам... Пальцы случайно касались грудей, и Павла внутри обдавало кипятком. Потом он ждал, когда ляжет на ее кровать у стенки и будет наблюдать за приготовлениями сестры ко сну. Стелла засыпала почти сразу, а он, будто нечаянно во сне, обнимал ее, вдыхал запахи душистого мыла и долго не мог заснуть. Оргии отца оставались в другом измерении, уплывали далеко-далеко, а здесь – он и Стелла.
Как-то раз Павел делал уроки, Стелла читала, лежа на кровати. Не постучавшись, ввалил подвыпивший отец:
– Стелла, пойдем к нам.
– Не пойду, – последовал ответ.
Отец стащил за ногу девушку с кровати, поволок из комнаты, шипя:
– Пойдешь, пойдешь! Иначе разорву сучку, я обещал...
Тут-то и воспользовался Павел ножом из-под матраца, приставил его к горлу отца: