– Перед смертью.
– Стоп! – подпрыгнул Степа. – А Сабельников? Его тоже нельзя упускать. Как же быть? Давай, Яна, ты останешься здесь, а меня назад Толик быстренько отвезет и сразу вернется к тебе. Вы будете ездить за Туркиной и Ежовым, а я за Сабельниковым. Два на два и один на один. Выходи, Янка, быстрей. Вот что значит хронически недосыпать – мозги уже не работают.
– А если здесь что-нибудь...
– Не каркай, – прервал ее Степа. – Здесь близко, мы мигом.
Яна, сидя на выступе фундамента недостроенного частного дома неподалеку от школы, прождала недолго. Вскоре заметила мальчика, пересекающего посадку. Мальчик как мальчик, ничего в нем особенного она не усмотрела, но мальчик почему-то остановился и посмотрел в сторону автомобиля Ежова. Видимо, его окликнули, догадалась девушка. Яна приподнялась, заинтересовавшись происходящим. А мальчик в это время подошел к автомобилю. Туркина открыла заднюю дверцу и протянула к нему руки, приглашая внутрь. Малыш добровольно сел в машину, Ежов уехал. Яна вновь опустилась на выступ фундамента, подумав о странностях человеческого организма: сутками торчит в машине, стоит же постоять минуту, сразу тянет присесть. Подъехал Толик:
– А где тачка Ежова?
– Уехали, – беспечно сказала Яна. – Они ждали мальчика, он шел в школу, но сел в их машину. Наверное, он их сын.
– Эх, нехорошо получилось, – почесывал в затылке Толик. – Надо было за ними... Степа рассердится, что упустила замов.
– А на чем мне было за ними гнаться? Бегом бежать?
– Тоже верно. Тогда поехали к Степе.
Яна с удовольствием плюхнулась на сиденье, захлопнула дверцу.
Он провел в следственном изоляторе шестьдесят часов тридцать восемь минут. Специально засекал время, когда отобрали часы и когда вышел на волю. А вышел Бражник за пределы тюрьмы в четверг в десять тридцать утра. Его сопровождал адвокат, который должен начать оформление сделки купли-продажи. Но Бражник попросил сегодня не трогать его, так как безумно устал, жаждет выкупаться, выпить водки и завалиться спать на чистую простыню. Адвокат не стал возражать, и они расстались.
Бражник пошел пешком, наслаждаясь свободой и свежим воздухом. Домой несли ноги, стремилась душа. А ведь стоит побывать в тюрьме, чтобы оценить дом. Бражник оценил. Ему страшно хотелось съесть чего-нибудь домашнего и выпить водочки из запотевшей бутылки. Пожалуй, водки хотелось больше всего, чтоб хоть немного снять стресс после отсидки в тюрьме. Сегодня Бражник уже не жалел о потерях, главное – он избежал пребывания в местах не столь отдаленных в течение многих лет. Об этом даже страшно было подумать! Водки просила душа, а в кармане ни шиша.
Навстречу шел знакомый. Бражник его окликнул, тот несколько удивленно на него смотрел какое-то время, будто не узнавал, все же приблизился. Геннадий Павлович обратился к нему с просьбой:
– Ты не мог бы дать взаймы стольник? Или хотя бы полтинник? Я вечером отдам, к тебе домой занесу. Очень нужно, я забыл деньги дома.
– Полтинник могу. – И приятель полез в карман. – А говорили, что ты в тюрьме сидишь, что тебя с партией наркотиков взяли.
– Слушай больше, – ухмыльнулся Бражник, взяв деньги.
– Ты не читаешь газету «Грани»?
– Иногда, – потух Бражник и напрягся: – А что?
– В сегодняшней газете пропечатали наших паханов города. Говорят, несусветное совершили. Ты ведь не ладишь с ними, порадуйся.
– У тебя есть газета?
– Нет, как раз иду за ней. Меня еще вчера предупредили, чтоб обязательно купил. Во всем городе ажиотаж идет. Так я позвонил знакомой, попросил – она в газетном киоске работает, – чтоб оставила мне экземпляр. Вот иду за ней по пути на работу.
– Спасибо за информацию, куплю.
Бражник поспешил к ближайшему киоску. Газета была, но ее распродали. Ринулся к другому киоску с бьющимся сердцем, потому как подозревал, что там достанется и ему. Та же история. В третьем купил. Стоило открыть газету, как со второй страницы по глазам полоснули фотографии. У Бражника закружилась голова. Теперь водка просто необходима, как эликсир, способный поддержать жизнь. Он добежал до маленького кафе, где всего девять столиков, поставленных в три ряда. Посетителей в столь ранний час не было, потому как кафе только-только открылось. Бражник сел за столик и попросил сто пятьдесят водки, сигарет пачку и зажигалку самую дешевую.
– Что на закуску? – спросила юная официантка.
– Вот моя закуска, – огрызнулся он, разворачивая газету.
Она, пожав плечами, ушла, а он принялся лихорадочно читать.
«А НА КЛАДБИЩЕ НЕСПОКОЙНЕНЬКО. Тем, кто читает нашу газету постоянно, напомню субботнюю статью от четырнадцатого мая, она называлась «Отцы города расстреливают прошлое». А говорилось в ней об акте вандализма на старом, историческом кладбище. Семь уважаемых и известных в городе людей тренировались в стрельбе по часовне ночью. С тех пор прошло всего ничего, отцы города не угомонились и в ночь на четырнадцатое мая вновь посетили кладбище, но уже новое. Хотелось бы спросить: господа, так это у вас хобби такое – бродить по кладбищам по ночам? Конечно, нельзя человеку вменять в вину, что он предпочитает для места прогулки пейзаж с надгробиями, нежели парк, набережную или улицу. Но не одними хождениями ограничилось пребывание все той же группы, все в том же числе. На сей раз наши знакомые запаслись лопатами и в течение нескольких часов старательно копали. А раскопали они могилу Кима Рощина, который был когда-то фигурой очень известной в городе, первым местным миллионером, но по воле судьбы разорился, отсидел срок, затем почил. Я не в силах прокомментировать этот проступок. Что это? Ненависть к Рощину, даже лежащему в могиле? Страсть к вандализму? Некрофилия? Кладоискательство? Кто знает, может, Рощин унес с собой сокровище? Или это некая мания, которая еще не встречалась в практике психиатрии? Да и какие тут комментарии возможны? Меня удивляет одна вещь. Первая статья в городе N не вызвала никакого резонанса. Разве там живут слепые и глухие? Разве не видят они, кто ими руководит? Тогда смотрите, смотрите внимательно. И читайте под снимками имена и фамилии. Специальный корреспондент газеты Кимрова».
Бражник, разумеется, узнал и себя, и подельщиков. Причем на каждого приходилось по две фотографии. Были еще и групповые. Весь подвал занимала маленькая статья и снимки! Бражник второй раз ощутил потребность смыться из города. Да, теперь здесь не жить. Имя опорочено. Теперь друзья наверняка отвернутся. Сколько раз он при них лез в бутылку, когда заходила речь о правителях города, с пеной на губах демонстрировал свою ненависть. А теперь все увидят, что он очень даже дружен с Сабельниковым, Ежовым, Хрусталевым и Туркиной. Их всех объединяет очень милое «хобби». Кто он тогда? Доносчик? Выведыватель чужих тайн и настроений? А кто-то не поскупится бросить в лицо: подонок, негодяй, лизоблюд.
Выпив залпом водку, понял, что этого мало. Но и денег мало, а официантка меню с ценами не принесла. Бражник застонал. Кто-то толкнул его в бок, он поднял глаза и увидел мужичка в потрепанной одежде, небритого. Тот жалостливо попросил: