– Тоня, надо худеть, – обреченно кивнула Марина. – Срочно увлекись активным спортом!
– Мне нельзя активным, у меня ноги, – насупившись, напомнила она.
– Плаваньем можно, – не собиралась сдавать позиции подруга. – Три часика каждый день – и похудеешь!
– Конечно! – хмыкнула Тоня. – Я там помру! Утону.
– Не бойся. В бассейне всегда много народу. Кто-нибудь вытащит. И перестань есть! – решительно рубанула по воздуху кулаком Марина и тут же завопила: – Граждане! У кого есть чай для похудания?! Срочно требуется! Женщине плохо! Тебе нельзя терять ни минуты, сейчас попросим, а потом купишь.
Как ни странно, чай принесли, даже два пакетика.
– Ну... не могла до дома подождать, – проворчала Тоня, не зная, куда скрыться от любопытных глаз. – И что мне его – сухим жевать?
– Толик! Счастье мое! Сбегай за кипяточком, – нежно улыбнулась соседу Марина.
Толик, который тоже внимательно прослушал ее лекцию, проникся мгновенно:
– Так чего только кипяток, давай чай, я там и заварю!
В конце рабочего дня Тоня, напичканная различными чаями, кефирами и даже деревенской простоквашей (помогли деревенские торговцы), чувствовала себя просыпающимся вулканом и едва добралась до дома.
В квартире играла негромкая музыка. Муж выскочил в прихожую и выхватил из рук Тони пакеты.
– Тонна. Я ведь что тебе хотел сказать, – мешался под ногами Генаша.
– Уйди, – отодвинула его Тоня, пробираясь к санузлу.
– Нет уж, погоди! В последнее время ты стала...
– Да пусти ты! Встал он тут еще! – оттолкнула она назойливого супруга и юркнула в туалет.
– Геннадий! – резко рявкнула Лалочка, появившись в дверях. – Я не понимаю, что ты трешься возле туалета?! Тебя не устраивает моя кухня? Устраивает? А тогда отчего ты меня бросил в гостиной?! Я именно там сейчас отрабатываю поворот! И ты должен мне обеспечить поддержку! Гена, смотри. Я тут, значит, вот так – ать! А ты... ну держи же меня!
Геннадий, видимо, не удержал. Потому что раздался грохот, а затем отборный мат из нежных Лалочкиных уст.
Тоня испуганно вжала голову в плечи – с ума сойти! Если уж Лалочка хвощется оземь, с их-то опытом, то что ждет Тоню?! И какой к черту конкурс? Маринка просто свихнулась! Но уже в следующее мгновение в голову пришла другая мысль – а зачем Тоне конкурсы? Ей нужен Глеб. Да! Нужен! И только он! И пора уже в этом признаться! Хотя бы самой себе! Хотя она уже, кажется, Маринке сообщила, что влюбилась в Землянина, как девчонка! И даже... Ой, да она на все ради него согласна! И если необходимо пойти на танцы, чтобы быть с ним вместе, она пойдет. И будет падать. И в бассейн пойдет! И будет тону... Да с чего тонуть-то? Она будет долго-долго плавать, а чтобы не утонуть, возьмет с собой надувной матрас!
На следующий день Землянин позвонил ей, когда она была на рынке.
– Тонь, привет! – радостно закричал он в трубку. – Ты сегодня до какого часа работаешь?
– До пяти, но я могу в любое время уйти, – быстренько проговорила Тоня.
– В шесть мы с тобой едем к Елизавете Аристарховне!
– Какая радость! – расплылась в улыбке Тоня, совершенно не представляя, что это за фрукт.
– Еще бы! – добродушно фыркнул Глеб. – Она одна из самых известных хореографов... в прошлом. Но и сейчас любому фору даст. Так я за тобой в пять заезжаю?
– Прямо сюда, что ли? – испугалась Тоня. – Нет! Я сама приду! В пять!
– Хорошо, буду ждать, – согласился Глеб. – Пока.
И никаких тебе: «Как дела?», «Почему не приходишь в гости, мы уже соскучились?» или еще что-нибудь жутко важное.
– Марин, я срочно убегаю. Только товар соберу в контейнер, – засуетилась Тоня. – Мы идем к хореографу.
– Ну вообще! – восхищенно следила за подругой та. – Тебе надо обязательно надеть декольте! Без него все загубишь!
– Надену, у меня сарафан джинсовый есть.
Дома так рано никого не было. И Тоня, предоставленная самой себе, использовала краткое одиночество на полную катушку.
Она приняла ванну, долго мусолила волосы всякими бальзамами, натирала тело по старому бабушкиному рецепту – подсолнечным маслом с сахаром – и обливалась пахучими лосьонами. После ванны еще полчаса делала массаж. И наконец, когда до встречи оставался всего час, приступила к макияжу.
Макияж получился не ахти: ярко-красные губы, чернущие глаза и брови суровым вороньим крылом. Тоня подумала: что, если они с Глебом прямо сегодня начнут разучивать какое-нибудь аргентинское танго, и тогда она вот, нате вам, уже и в полной готовности!
Однако в самый последний момент Тоня засомневалась. А вдруг не будет никакого танго? И чего она с такими-то бровями – как горячий, необузданный джигит, только что усов не хватает! Пришлось все смывать и рисовать красоту заново.
Тем не менее сколько ни убила Тоня времени на массажи и макияжи, а возле дверей, где проживали Землянины, была вовремя.
– Уважаю точных женщин! – с ходу похвалил Глеб, на что Тоня необычайно раскраснелась и не нашлась, что ответить. – Все, едем!
– А Оська? – спросила Тоня, не услышав детского голоса.
– Оська у брата, – пояснил Глеб. – Я же тебе говорил – мне нужно перекантоваться в чужой квартире только неделю, а потом брат приедет.
– И что? Вы теперь не станете здесь жить? Вы переедете к тебе домой? Или к брату? – всерьез перепугалась Тоня. – А я слышала, что брату твоему Оську никак нельзя! Потому что он никаких прав на него не имеет! И если твоя жена захочет, она даже может милицию на него... вызвать!
– Так это если захочет. А она и раньше не больно-то горела желанием сына воспитывать. Теперь ей тем более не до него. Ну что, мы едем?
– Едем... только... если ты и Оська здесь жить не будете, то надо же... Я передам Марине, пусть она... надо тогда кому-то сдать...
Она больше всего на свете не хотела, чтобы Землянины уезжали, а потому, наверное, выглядела такой несчастной, что даже Глеба пробрало. Он посмотрел на нее внимательно и медленно произнес:
– Мы с Оськой, конечно, очень бы хотели покончить с этой бездомной жизнью. Но так выходит, что ехать нам пока некуда, в доме у нас... короче, я продал свою двушку и купил четырехкомнатную квартиру. Сама же понимаешь, теперь я не один.
У Тони ухнуло сердце. Вообще-то она ни на что не надеялась, а оно все равно ухнуло.
– ...Мы с сыном, – не догадываясь о прыжках Тониного сердца, продолжал Глеб. – Поэтому мне маму сюда нужно перевезти – я же работаю, а за Оськой должны смотреть родные люди.
Да, если приедет родной человек – мама, то Тоне точно ничего не светит. Какая же мама согласится на такую невестку: чтоб ни рожи, ни кожи, да еще и с дочкой-подростком?