Так как она сдавала вождение самая первая, то и права ей выдали первой. Не помня себя, она вылетела на крыльцо, и к ней тут же подбежал Раскатов:
– Ну?! Получила?! Покажи!
Она вытащила карточку и засмеялась от счастья – растрепанная челка, испуганные глаза и побледневшее от напряжения лицо вышли очень даже неплохо на маленькой фотографии.
– Молоде-е-е-ц! – вдруг подхватил ее Раскатов и легко закружил.
А потом и вовсе – взял и чмокнул прямо в макушку. Алька едва не рухнула с Варькиных каблуков.
– Ты ж понимаешь! – восторженно говорил Максим. – Я ж ведь, когда сюда инструктором шел, слово себе дал – если кто-нибудь не сумеет водить машину, сразу уйду. Ну значит, я не сумел научить человека, не донес, не объяснил! И все было нормально, а тут вдруг – раз! И появляешься ты! Ну совсем не приспособленная к рулю! Я уже, честно говоря, стал об уходе подумывать, а ты... Надо же! Смогла! Не хуже медведя оказалась!
Алька только криво улыбалась и не знала – радоваться ей или огорчаться. Вот ведь умеют же мужики испортить праздник...
– Домой-то отсюда доберешься? – доходила до нее следующая фраза счастливого инструктора. – Сейчас вон туда пройдешь, а там и остановка.
– А... мы разве не все вместе поедем? – глупо спросила Алька.
– А зачем? – не понял Раскатов. – Тут еще знаешь сколько торчать, пока все получат. А мне никак не уйти – надо посмотреть, как Лешка права получит, Олег, Маринка Яшина, Семен Андреевич, Танюшка... Да ты доберешься, чего тут – вот так пройдешь...
Алька уже только мотала головой – конечно, она доберется, и черт с ними, с каблуками... а ему еще... Маринка Яшина... Танюшка...
Алька, как в тумане, двинулась к дороге и даже не услышала сигнала. Очнулась только тогда, когда ее окликнули:
– Алька! Аль!
Возле своего старенького «жигуленка» скалился во все тридцать два зуба Сашка Кузнецов.
– Сашка? Сашка! Какой же ты молодец!!! – крикнула Алька и поковыляла навстречу другу. И уже плюхнувшись на переднее сиденье, дала волю слезам. – Са-а-а-шка-а-а! Я получила права-а-а-а...
– Ну а чего ревешь? Перепугалась? Ну пореви, пореви, а потом поедем, – разрешил Санька.
– А почему... потом? – всхлипывала Алька.
– Ну а как ты за рулем-то поедешь, через слезы же видимости никакой...
– Куда? Куда я поеду? – забыла про слезы Алька.
– Здра-а-а-ассьте! Куда! Она уже и забыла! А за коньяком? – выпучил на нее Санька серые глазищи. – Экзамен сдала, давай проставляйся!
Алька тихо фыркнула:
– Можно подумать, ты специально за этим приехал...
– А можно подумать – нет! – хитро усмехался Санька. – Да я за коньяком куда угодно! Ну и... тебя поддержать. А то Ирка спросит сегодня – сдала ты или нет, а я и не знаю, что сказать... Ну чего мы стоим? Садись за руль, теперь уже на полных правах по городу прокатимся.
Кататься по городу, где постоянные пробки, да еще после сегодняшних нервотрепок Альку несильно тянуло, однако, бросив взгляд на крыльцо, она увидела, с каким удивлением смотрит на них с Сашкой Раскатов. Ага! Заело?! И Алька гордо вышла из салона и уселась на переднее сиденье.
– Подожди, только босоножки сниму...
Дома Алька тоже устроила небольшой праздник, домашние даже удивились – чего уж тут праздновать, однако от деликатесов не отказались.
– Выпьем за меня, – поднял бокал Бориска.
– Ну совсем обнаглел! – шутливо ругалась Алька. – Я экзамен сдала, а пить за него будем!
– Да! А потому что это я подарил тебе тот злополучный лотерейный билет! А без него ты бы и учиться никуда не пошла, и экзамены бы твои – фью! Накрылись.
– А с чего это ты подарил? – поднялась маменька. Если она выпивала полбокальчика вина, то у нее стремительно возрастала тяга к справедливости. – А мне так кажется, что это был абсолютно мой билетик!
Варька пошла в маменьку и молчать не хотела:
– Я точно помню – мой это билет был, понятно? Так что... машину ты, Алька, теперь все равно не отдашь, даже просить бесполезно, давайте хоть выпьем за меня, что ли...
Алька вдруг поднялась и разложила перед родственниками три потрепанных билета.
– Ваши?
Родственники билеты узнали сразу, однако принялись приглядываться, рассматривать лотерейки на свет и даже зачем-то нюхать.
– Да ваши, ваши... – кивнула Алька. – Они все просроченные. А машину я выиграла в другую лотерею, мне ее на сдачу в банке дали, когда я за квартиру платила.
– Ага... – растерянно улыбнулась Лидия Демидовна. – Так мы тебе и поверили... Скажи, что не хочешь отдавать машину, и все.
– Вот потому и не хочу. Если бы на ваши билеты выиграла, взяла бы деньгами и все поровну поделила.
– Ага... – видимо, заело Лидию Демидовну. – Так мы тебе и поверили... А чего тогда молчала?
– Так неудобно мне было вас во лжи уличать! – вдруг высказалась Алька. – Вы ж мне самые дешевые билеты купили! А они оттого и дешевые, что розыгрыш уже был, просроченные они, неужели сами не знали? Да я никогда не поверю! Мам, ну ты ж сама пошла в киоск, увидела, что такие красивые лотерейки да еще дешевые такие, вот и схватила сразу три. А выиграть по ним было просто невозможно.
Варька с Бориской уставились на мать.
– Мама, это правда? – тоном народного заседателя спросила Варька.
Лидия Демидовна заелозила на стуле, забегала глазами, а потом кинулась в нападение:
– Ну и что, если правда? Какая разница по какому билету?! Она ж выиграла!
– Ну если разницы нет, то давай, Алька, делись, – хлопнул ладошкой по столу Бориска. – Мы вот тут с Барбарой решили ипотеку взять, так нам на первый взнос ужас сколько потребуется.
– Вот иди сам и заработай! – отрезала Алька. – Мне может тоже... в ипотеку хочется...
Как-то незаметно праздник перешел в выяснение отношений, и Алька, почувствовав приближение скандала, спешно откланялась:
– Все! Мне пора! А вы тут, если хотите, можете песенки попеть. Бориска, развивай легкие, а то так и прокиснешь звездой домашнего масштаба...
А потом были выходные. Алька особенно любила, когда ее выходные выпадали на субботу и воскресенье. Тогда на улицах было много народу и было приятно, что отдыхают все.
Вот и сегодня ей выпали такие выходные. Алька шла по знакомой тропинке и тащила полные пакеты. Ей особенно хотелось побаловать Ирину Сергеевну чем-нибудь вкусненьким. Да и повод был. Ой, да чего только не было за то время, пока Алька не приходила к женщине.
Она по привычке стукнулась в двери, но ей никто не ответил, даже Фильки нигде не было видно.