– Ну чего ты, Люся, на меня пялишься? Ведь говорили же нам, что у нее проходной двор был.
– И в такие руки попали мои документы! – вздохнула Люся.
– А вот в чьих руках твои документы, это большая загадка. Кому же надо было убить старушонку?
– Да не одну. Климко вон даже к Ольге перетащили. Зачем?
– Это нам только преступник скажет. И потом, почему ты решила, что ее туда перетащили мертвую? Может, она сама туда пришла, заманили? Ты, кстати, цветочки давно поливала? Пора наведаться да заодно и с соседями потолковать.
– Что-то не тянет меня больше к цветочкам. Их всего-то штуки четыре осталось, которые выжили. Может, их к нам перетащить? Только вместе пойдем.
– Плохо, – досадовала Василиса. – Работаем мы плохо. Детективы из нас хреновые. Давай нарабатывать план. Итак, что касается твоей Ольги – завтра с утра займемся сигнализацией, а то идешь и не знаешь, кто тебя встретит. А пока ее устанавливают, ты поговоришь с соседями. Климко убили девятого мая, а праздники легко помнятся.
– Правильно, – поддержала Люся. – А ты съездишь к ней домой. Только теперь не с соседкой говори, а с детьми. Они учатся, может, и знают, где Анна Никитична работала. А уж там, может, и что-то большее узнаем. И заскочи в поликлинику, а то, чем черт не шутит, на одну старуху уже случилась проруха.
– Ага… А что, о тех первых совсем ничего узнавать не будем?
– Надо бы. Может, у Кадецкой спросим?
– Да ты с ума сошла! Решили оберегать девчонку, а сами прямо по больному! У нас же есть адреса, сами съездим и потихоньку выведаем. Ты кого себе берешь – Сухорукову Марию Гавриловну или Ирбееву Антонину Ивановну?
– А которая из них мать Кадецкой? – спросила Люся.
Василиса пожала плечами.
– Ну тогда давай Ирбееву, она живет ближе, – решила Люся.
Вечером Людмила сидела перед телевизором, а Василиса терзала журналы вязанья. Хотелось найти самый необычайный рисунок, чтобы Василий пришел в восторг. Нет, он и без того будет рад, он же не знает, как замечательно вяжет Василиса Олеговна. Облюбовав узор, Васенька решила, что на сегодня думать о вязании достаточно, и удалилась спать. Люся все еще не могла забыть обиду на Батонова. Она найдет, обязательно найдет преступника и докажет этой размазне Батонову, что надо защищаться от любых напастей судьбы, а не глушить страх водкой. Люсе, может быть, тоже страшно. Она постоянно чувствует, что в любой момент ей могут подкинуть новый сюрприз, так она же не напивается в стельку. Ложиться с плохим настроением не хотелось, и Людмила Ефимовна снова позвонила своей телефонной подружке.
Утром звонила Ольга.
– Мамочка! Как ты там? У тебя все хорошо? – радостно кричала дочь прямо в ухо. – Мамуля! У меня чудесные новости – я выхожу замуж!
– Ну, слава богу! Значит, решили наконец расписаться? – прослезилась Люся.
– Да, Дима не признает гражданское сожительство, так что скоро жди приглашения на свадьбу.
– Подожди, Оленька, кто такой Дима? Ты же с Володей уезжала! Вы с ним уже пять лет прожили, я его люблю как родного…
– Мама! Володя – вчерашний день. Я полюбила Диму и отдала ему свое сердце. Так что скоро я буду настоящей москвичкой! Ну, ладно, мамусик, пока!
– Подожди, а с квартирой-то как? – закричала в трубку Люся, но в ухо уже неслись короткие гудки.
– Что стряслось? Твоя дочь опять бросила Вовчика? – сладко потягивалась Василиса.
– Нет, ты подумай, какую я неудачную дочь вырастила! Прямо девица легкого поведения! И что же нам с детьми-то так? Твой детей производит со скоростью звука, моя с этой же скоростью мужей меняет…
– Твоя быстрее. Ну чего ты так разошлась? Ну познакомится твое чадо с парой – тройкой московских мужей, тебе что – в Москве родственники мешают? Она же все равно к Вовчику вернется.
– А с квартирой что делать? Она же на Володю записана. Только говорится, что Ольгина, – сокрушалась Люся.
– Я же тебе говорю – успокойся, не забивай голову. Что вчера наметили, то сегодня надо воплощать в жизнь. Значит, я еду к Климко.
– Вот и ладно, ты сейчас к учительнице, а я к Оле на квартиру.
Было видно, что Василиса не готова к трудовому дню, поэтому она только отмахнулась:
– К ним лучше вечером наведаться, свидетелей больше. А сейчас можно хоть раз в неделю не вскакивать, как первые петухи, а отоспаться по-человечески.
Васенька отвернулась к стене и сочно всхрапнула. И все же сладкий сон продлился недолго. Через полчаса она пробудилась от того, что кто-то положил руку на ее оголенное плечо. Василиса продолжала сопеть, притворяясь спящей, а мысль уже лихорадочно работала. Это была не Люсина рука – вечно холодная, как лягуха. Это была теплая мужская ладонь. А зачем мужчине понадобилось свои ладони класть на сонное тело хозяйки? Ясно! Люсенька убежала по делам, а этот коварный маньяк решил ворваться к ним в дом и прикончить ее, такую славную, совсем здоровую Василису. А может, он еще и надругаться собирается? Уж лучше бы надругался. В том смысле, что появится шанс защититься, а то, если сразу по головушке тупым предметом… Надо его напугать! Василиса слышала, что нестандартная реакция жертвы выбивает маньяков из колеи.
– К-к-я-а!!! – как хазановский попугай, завизжала Василиса и выкинула правую руку в сторону противника. Затем резко вскочила и продолжала блажить. – Я сейчас сломаю тебе шею в двенадцати местах одновременно!!
– В двенадцати не получится, я сейчас только в одном, – испуганно таращился на нее Вася.
Сегодня он был в темно-синем костюме поверх светленькой водолазки.
– П-простите… Тут, знаете ли, маньяки прямо толпами ходят, и бедным женщинам приходится каждую секунду быть начеку… – смущенно переминалась с ноги на ногу Василиса, не замечая, что стоит перед гостем в старенькой, полинявшей ночнушке.
Из коридора выглянула лукавая мордочка Люси.
– Вы здесь поворкуйте, я по делам, – хихикнула она и хлопнула за собой дверью.
Вдруг в голову Василисы ворвалась мысль – она не накрашена! Господи! Сейчас он увидит ее настоящее лицо! И ему больше никогда не захочется положить руку ей на плечо. Ничего не объяснив, женщина рванулась в ванную…
– Ну Люсенька! Ну удружила! Неужели нельзя было предупредить? Ладно, я твоего Батонова тоже как-нибудь тебе в кровать подсуну, – негодовала Василиса Олеговна, отфыркиваясь от прохладной струи.
Водные процедуры почти привели женщину в душевное равновесие, макияж вернул уверенность, осталось распушить не слишком шикарные волосы, но тут раздался то ли крик, то ли вой.
– Что такое?! – выскочила Василиса.
Посреди зала стоял Василий и на вытянутых руках держал кота, который дико вопил и прерывался лишь для страшного шипения. На щеках и шее Василия алели кровавые царапины.