И пухлая соседушка выплыла из прихожей, напевая что-то на весь лестничный пролет.
— Как по свекрови горюет, бедняжка, — горько вздохнула Василиса.
И уже направилась обратно в комнату, как в дверь опять настойчиво позвонили.
— Люся… у меня такое ощущение, что я — администратор общежития. Всем от меня что-то нужно.
— В общежитии комендант, — со своего места крикнула Люся. — Ну чего ты торчишь без дела — открывай!
На этот раз в комнату осторожно вошла Аня.
В последнее время соседку было просто не узнать — вечная торопыга Анна, которая успевала за одно только утро отправить сына Максима в школу, переругаться со всеми соседями в подъезде, сбегать в магазин за продуктами, сварить Максиму ненавистную манную кашу и уже к одиннадцати оказаться у себя в палатке и даже там переругаться с соседними торгашами, эта женщина теперь еле ходила, движения ее сделались какими-то плавными, медленными, и было похоже, что Аня спит и на всех смотрит будто сквозь сомкнутые ресницы.
— Анечка, что у тебя? — вежливо спросила Василиса. — Только, если можно, поживее. Понимаешь. У нас тут улика… Ну?
— Да я ничего… — пожала плечами Аня.
— Господи! Она ничего! — всплеснула руками Василиса. — А чего тогда пришла? Так просто? В гости?
— Да нет, — все продолжала топтаться в прихожей соседка. — Мы просто с Филиппом… мы проползали везде.
— Я рада, — мотнула головой Вася. — Ваш роман перешел на новую ступень. Вы теперь уже начали вместе ползать.
— Вася! Ну чего ты рта человеку не даешь открыть? — пришла на помощь Ане Люся. — Проходи. Чего там у вас? Где вы ползали с твоим Филиппом?
— Ну как где? Вы же сами говорили, чтобы мы… искали…
— Мы говорили, чтобы этот твой Филипп проявил пленку! Он, между прочим, сам обещал, — напомнила Василиса.
— А он и проявил, — качнула головой Аня. — Я и пришла для этого… он приглашает вас завтра на просмотр!
— Фу ты, как напыщенно! — смутилась Вася. — Спасибо, Анечка. Ты уж извини, но у нас тут… сама понимаешь… Закрутились, а по делу ну ни одного шага вперед не продвинулись. Вот и злимся… Люся вон злющая, как твои мальчишки, на всех кидается… Ты проходи, чаю попьем…
— Да некогда мне чаевничать, — совсем уж с крестьянской скромностью пролопотала Анечка и добавила: — Я ведь чего… Филипп сказал, чтобы я вам передала… мы с ним в этом подвале-то лазили! И никого не обнаружили! Никого!
— Погоди-ка… — уставилась на нее Василиса. — В каком это подвале?
— Ну в котором вас закрыли, — напомнила Аня. — Там никого не было.
Вася и Люся переглянулись.
— Ничего удивительного… — пожала плечами Люся. — А кого вы там искали? Нас же уже освободили?
— Ну… мало ли… Филипп сказал, что надо осмотреть… — закраснелась Аня. — И мы с ним… осмотрели…
Люся опять бегло посмотрела на Василису. Та изо всех сил старалась не улыбаться.
— Это очень важно, — строго проговорила она и демонстративно закручинилась. — Ты завтра передай своему Филиппу… только не забудь — обязательно! Что мы очень настаиваем, чтобы вы завтра же проверили все комнаты на втором этаже. Особенное внимание просим уделить спальне!
— Ну Вася! — не удержалась и фыркнула Люся.
— А что — «Вася»? — набросилась на нее подруга. — Именно там, в спальне, я вчера и услышала странные звуки. Вот прямо так Филиппу и скажи. Прямо завтра!
Аня наивно старалась все запомнить и торжественно пообещала все передать завтра же.
— Вася, ну чего ты над ней издеваешься? — качнула головой Люся. — Может быть, женщина нашла свою судьбу?
— А я чем мешаю? Я — наоборот — только помогаю сердцам воссоединиться. А то этот скромник еще месяц будет бабенку по всяким подвалам таскать…
— Вася, я знаешь, о чем думаю… — вдруг проговорила Люся. — А что, если это все сама Аня придумала, а? Ну чтобы как-то заинтересовать своего Филиппа?
— И Игнатия тоже она убила? — уставилась на нее Василиса. — Люся, да ты рехнулась! Анька? Да она… она вот поорать может! Глаза, опять же, кому-нибудь поцарапать, а чтобы убить… и потом — ну какой интерес Ане в смерти Игнатия, а?
Люся старательно крутила на палец ниточку.
— Да все понимаю… — проговорила она. — Только… вот что-то в мозгах засело…
— Ты лучше лишнего не накручивай! Говори давай, что нашла в книжке? — напомнила Василиса. — Ну и что там у нас?
Люся раскрыла страничку.
— Смотри…
Василиса склонилась и увидела — среди многих незнакомых имен и фамилий красной пастой была обведена фамилия «Белкин», и даже инициалы проставлены. А напротив этой фамилии было четко написано: «Фамильный герб».
— И что это? — спросила Василиса.
— А черт его знает… ясно пока лишь одно — Егорушка Белкин и Игнатий были не настолько далеки друг с другом, как нам показывали.
— Точно… — вспомнила Василиса. — А ведь какие актеры, да, Люся! Морды друг от друга в сторону воротят, друг другу пакости говорят! Ну тебе театр Станиславского, честное слово!
— Погоди, это ж они не друг от друга воротили, а только Белкин от Игнатия. А тот отчего-то все время подчинялся.
— Ну и чего? Какая разница-то?
— Большая… Белкин все время наезжал на бедолагу Игнатия, а теперь что?
— Что? — не поняла Василиса. — Теперь не наезжает.
— Правильно. Теперь Белкин гуляет, ходит себе, а Игнатия твоего нет, понятно?
Василиса некоторое время подумала, потом честно призналась:
— Ни фига не поняла. Чего ты сказать-то хочешь?
— Я хочу сказать… я еще и сама ничего не поняла. Только я думаю — надо Белкина брать!
Вася посмотрела на маленькую, тщедушную Люсю и тяжко вздохнула:
— Вот когда ты говоришь: «нам надо брать», я всерьез пугаюсь. Потому что брать-то придется мне. Ну куда ты-то со своим бараньим весом…
Люся крякнула — веса в ней и правда, что в том баране, но… Но ведь Белкина все равно брать надо!
— А мы… мы Филиппа можем попросить! — вдруг придумала она.
— Во! Еще одна! — удивленно воскликнула Василиса. — Мало мне одной Ани, так еще одна Аленушка! «Филипп, Филипп! К заду прилип!» Надо своими силами справляться!
— Ну что ж, — сурово проглотила ком в горле Люся. — Тогда будем своими…
Люся думала над тем, как поймать Белкина, два дня. Ей показалось, что она даже на лицо осунулась.
— Вася! Я все придумала, — к концу второго дня выдохнула она. — Мне надо с ним встретиться!