– Зачем? – охнула Люба. – Ты серьезно собралась уезжать?
– Да ничего я не собиралась, – повернулась к стене Ирина. – Я так специально сказала, думала он меня будет уговаривать, за руки хватать…
– А он?
– А он предложил меня до вокзала на машине проводить, – всхлипнула Ирина. – Если бы я знала, что он такой негодяй, я бы с ним… я бы вообще плюнула на него еще там, в сберкассе! А теперь что – мне и в самом деле уезжать что ли?
Марианна Венедиктовна выслушала девичье горе без трагизма. Потом удалилась на кухню и уже оттуда позвала:
– Идите-ка, дети мои, чай пить. Чувствую, я зря пустила ваши сердечные дела на самотек. Давайте-ка, рассказывайте старухе, что у вас стряслось? Люба, тебе первой рассказывать.
Рассказы обеих страдалиц затянулись надолго. Благо никому не надо было на работу, а то бы они непременно проспали.
– Решим так, – проговорила Марианна Венедиктовна. – Ты, Ирина, завтра же пойдешь к своему Михаилу, часика в четыре, и скажешь, что вам надо провести вместе банкет. К тому же это правда – тебя эта Ната просила.
– А чего сказать, если он спросит – почему я не уехала?
– Ответишь, что Ната очень просила провести банкет. А уж на банкете расстарайся, времени прошло немного, если ты ему нравилась, он еще не успел тебя сильно разлюбить, поняла?
Девушка только старательно кивнула.
– А тебя, Любаша, будем готовить к коллективной вечеринке. Завтра же поедем в магазин, я сама тебя одевать буду, а то со вкусом у вас, дорогие мои… А теперь пойдемте, я сыграю вам Листа.
Ночью сестры долго ворочались. Ирина никак не могла успокоиться и все время возмущалась:
– Если бы ты видела! Эти девчонки прямо проходу порядочным мужчинам не дают! Прямо коконами какими-то виснут! Прямо, как тутовые шелкопряды.
– Это на Мишке виснут? – не верила Люба. – С ума сойти! Где там виснуть, он же такой задохлик… Хотя, знаешь, Ирина, если приглядеться… очень солидный мужчина, очень!
– Да чего там приглядываться! – кипятилась сестра. – Ты бы видела, как он пляшет! Он знаешь как… Вообще! Солист! Вот мы с тобой танцы забросили, а он занимается! Мы и ногу-то как следует поднять не могли, а он что творит этими ногами! Такие кренделя выписывает! И как это я проглядела?…
Утром едва девушки проснулись, в двери раздался звонок. Открывать побежала Люба. На пороге стоял взволнованный Мишка.
– А… здрассть… – пролепетал он, облизнул пересохшие губы и спросил: – А Ирина уже уехала?
– Ир! – крикнула Люба в комнату. – Тут к тебе твой танцор! Мишка пришел… А чего ты хотел-то?
– Я это… Ира говорила, что уезжает, так я…
– Люб… – раздавалось из комнаты змеиное шипение. – Люба-а-а…
– Ой, сейчас, погоди, – отмахнулась от гостя Любаша и понеслась в комнату.
– Люб, ты скажи, что я… ну, что я не могу уехать, – шипела Ирина, в паническом страхе не зная, что делать. – Во! Скажи, что я заболела! Только чего болит?…
– Можно сказать, что у тебя грыжа, точно? Или плоскостопие…
– Да ну! Какая грыжа, это некрасиво… Скажи, что у меня сердечный приступ. Дескать, я вчера расстроилась, и у меня прихватило сердце. Иди, а я в нашей спальне лягу. Если что – ты его ко мне проводи, пусть жалеет меня. Иди.
Люба немедленно вошла в образ, навесила на лицо скорбную гримасу и вышла к скучающему гостю.
– Она не может сегодня уезжать… У нас беда… – трагически проговорила Люба.
Мишка еще раз нервно облизал губы.
– А что за беда?
– У нас с Иришей сердечный припадок случился. Она теперь лежит и сдвинуться не может. А все потому, что вчера перепсиховала, и вот – пожалуйста…
– Где она? – рванулся Мишка в прихожую.
– Сказала, что в спальне тебя ждать будет, – умирающим лебедем махнула Люба в сторону комнаты, но в самый последний момент не вытерпела. – Ты башмаки-то сними! Здесь тебе же не хлев!
Марианна Венедиктовна, которая, несмотря на ранний час, вышла из своей комнаты при макияже и залакированных буклях, только сверкнула на Любу глазами и бережно, под ручку проводила молодого человека к «болезной».
Ирина лежала в расправленной кровати, волосы красиво раскидались по подушке (она даже в зеркальце смотрела – красиво), и весь ее вид кричал о сердечном недуге.
– Ир, ты чего? – испуганно приблизился к ней Миша.
Стульев поблизости не оказалось, и парень вынужден был томиться рядом с кроватью в позе просителя.
– Плохо мне, Миша, – упавшим голосом пролепетала Ирина.
Люба приникла к двери с другой стороны и теперь шепотом докладывала обстановку Марианне Венедиктовне.
– Ой, Марьванна, зря она с этой болезнью выдумала, – беспокоилась она за сестру. – Вот у нас Емельянов в деревне, противный такой старикашка, так у него как жена заболела, он сразу ее к матери отвез, а в любви и не подумал объясняться. Бросит Мишка ее…
– А что ты хотела, чтобы она к нему не накрашенная вышла? У них и так отношения воспаленные! Тут надо себя подать, а вы… нет бы в семь часиков подскочить, глазки накрасить… – в ответ шипела Марьванна. – Все она правильно делает. Ирина – девушка сильная, а иногда надо перед парнем и слабой прикинуться…
Между тем Ирина прикидывалась не просто слабой, а умирающей.
– Миша, – едва говорила она. – Ну что ты стоишь, как цапля, присядь на кровать… я не трону…
– Ир, а чего у тебя? Правда что ли с сердцем чего? У мамы знакомый кардиолог есть, может позвонить?
– Зачем это? – округлились глаза у сердечницы. – У меня так только… вчера с тобой поговорила, сегодня утром давай вещи собирать, и вдруг как схватило! Прямо не вздохнуть, не… выдохнуть. Вот и слегла…
Мишка тихонько сел на кровать и осторожно взял девушку за руку. От умиления у Ирины выступили самые настоящие слезы.
– Ир, а я рад, что ты не уезжаешь… – тихо проговорил Мишка. – Мне без тебя… я вот представил, что тебя в городе нет… И мне так пусто стало, все какое-то серое… Не хватает тебя и все!
– И мне! – поддакнула Ира – И мне тебя не хватает! Мне вот позвонила Ната, а я смотрю – тебя нет рядом, и так тоже пусто… Ни тебе машины, ни тебе… вообще ничего… Вот я и слегла. И не смогла уехать.
– Ты выздоравливай, – нежно проговорил Мишка и погладил Иру по руке.
Та только вздохнула – между прочим, раньше он все время целоваться лез, а сейчас, когда они одни, и она ему такие вещи важные говорит, мог бы и посмелее себя вести.
– Ты выздоравливай, – еще раз проговорил Мишка. – Мне Ната звонила. Вот станешь на ноги и проведешь этот ее банкет. А я уже и с Витькой договорился, это друг мой. Он тебя возить будет и охранять на всех этих банкетах. А то ты у меня девушка видная…