– Ну, «девушка», конечно!
– Нюра, хорошо припомни, это важно. Понимаешь, если позвали «девушка» или «женщина», значит, это был, скорее всего, человек незнакомый, который просто хотел у тебя кошелек вытащить. А если, к примеру, «Аня», значит, знакомый кто-то. А уж если «Нюра», так и вовсе самый близкий.
– Ты то есть, да? – догадалась подруга. – Нет, Зин, я не помню, как назвали. Но только у меня кольцо на руке было с брюликом, так его не взяли. И цепочку тоже оставили… А вот двести рублей из кармана умыкнули… и опять же – телефон… Нет, Зин, я еще, знаешь, о чем думаю… Ну хорошо, допустим, меня по голове шарахнули, потому что хотели деньги отобрать. А ногу зачем сломали? Чтобы я догнать не смогла? Ведь я и так без сознания была, не видела никого. Очнулась только на помойке.
Зинаида задумалась.
– Говоришь, никого не видела? Совсем ничего не заметила?
Нюрка фыркнула и всплеснула руками:
– Нет, ну я ж не кошка! Я от тебя ушла часов в девять, а ты вот выйди на улицу в девять, сейчас же в это время темно. Да еще в подвале! Конечно, я не могла разглядеть!
– А на какой помойке ты очнулась?
– У вас рядом с домом контейнеры мусорные стоят, так возле них. Чувствую – боль в ноге страшенная, я как заору, а тут и еще кто-то со мной тоже заорал… Слушай, Зин, мне кажется, тогда ногу и сломали – на меня какое-то старое кресло кинули, я теперь вспомнила. Нет, я, конечно, даже смотреть не стала, сразу же – хлопс, и обратно в обморок. А потом слышу – меня кто-то по щекам лупит. Открываю глаза – кругом фары всякие от машин, врачи… А кресло рядом валялось, немножко в стороне, как будто его только что оттащили. И вот теперь я здесь. Да! Меня еще головой – тынц, тынц, тынц – об ступеньки долбили, это я тоже помню. И знаешь, я глаза тогда приоткрыла, а меня за ноги кто-то тащит. Правильно! Когда за ноги тащили, у меня еще ноги не болели. Слушай, а та-а-акой страшный тип тащил! Весь оборванный, грязный, а вонь…
– Так ты ж не видела ничего, темно ж, говоришь, было. Как же ты страшного углядела?
– Потому что от него та-ак несло! Нет, знаешь ли, красавцы так не воняют, это я тебе из жизненного опыта… – причмокнула Нюрка губами. – Ну Зин, я тебе уже половину преступления раскрыла: нашла, кто мне ногу переломил, – кресло. Тебе осталось всего ничего.
– Ага, начать и кончить… – буркнула Зинаида. Потом немного подумала и со знанием дела подвела итог: – Насколько мне подсказывает мой жизненный опыт… Короче, скорее всего получилось так: ты шла, тебя кто-то окликнул…
– Мужчина окликнул, шепотом, – быстренько поправила Тюрина.
– Ага, и ты зашла в подъезд, да? Нюрка, чего ж ты на каждого мужика-то кидаешься, а? Шла бы себе дальше!
– Нет, все-таки там была женщина, и я подумала, что ей нужна моя помощь, – быстренько переиначила рассказ Нюрка.
Зинаида запыхтела. Подруга со своими ужимками всячески запутывала дело. Вполне может быть, через день она расскажет, что на нее напал красавец-разбойник, разбил ей голову, переломал ногу, но потом пленился ее красотой и вызвал «Скорую».
– Нюр, честно предупреждаю: если станешь врать, я не буду ничего расследовать. Кто окликнул – женщина или мужчина?
Нюрка засопела:
– Не знаю, голос грубый какой-то был. Я же говорю, громким таким шепотом меня позвали: «Анна».
– Уже лучше. Значит, все-таки «Анна». И что?
– Да ничего! Позвали, я подошла, а меня по голове!
– А по ступенькам «тынц, тынц, тынц» когда было?
– Я сначала получила по голове, дальше не помню, так как потеряла сознание, потом сознание нашла… Да, я пришла в себя от боли – кто-то меня куда-то тащил, кажется, вверх. И снова провал в памяти… Зин, слышь, у меня, как в Санта-Барбаре у того миллионера, – все время потеря памяти, – гордо улыбнулась Нюрка, но, глянув на подругу, обиженно надула губы. – Нет, ну даже неприятно! А еще сон такой хороший снился…
Зинаида тоже вспомнила про сон.
– Сон в руку. Как мечтала, так и получилось – упала в катакомбы, но тебя спасли.
– Ты чо, совсем?! – вскинулась Нюрка так, что с ее тела сползло одеяло. – Мне же снилось, что меня голливудский красавец спасал и, между прочим, на руках нес к себе в спальню, а вовсе даже не выкидывал на помойку! И потом, из всего сна общее с действительностью только башка проломанная да еще нога. А где, спрашивается, прекрасный спаситель? Нет, я на такие сны не согласна! Я вообще больше никаких снов смотреть не хочу, раз так!
На возмущенные крики больной в палату вошла строгая женщина и сердито уставилась на Зинаиду:
– Время приема закончилось двадцать минут назад. Как вы до сих пор еще здесь, меня просто смех разбирает. Ну ничего люди соображать отказываются! Больным нужно покойство! Женщина, я вам говорю! Освободите немедленно палату от посторонних лиц!
Зинаида огляделась. Кроме нее и Нюрки на койке, никаких лиц в палате не было, разве только сама вошедшая женщина…
– Я сейчас освобожу, – догадалась Зинаида, что речь идет именно о ней, и сложила ручки пирожком. – Только хотелось бы узнать, как себя чувствует больная. У нее переохлаждения не случилось?
– У нее и так все на свете случилось! Перелом и ноги, и головы! Вот просто с ума схожу по этим людям – человек только-только шевелиться начал, а им еще и переохлаждение подавай! – буркнула медичка, вздевая к потолку шприц. – Мне надо лекарство больной дать, освободите помещение от своего присутствия.
Зинаида заискивающе улыбнулась и принялась пятиться к двери задом.
– Я завтра зайду… Ты, Нюра, отдыхай…
– Приходи, Зина. Всех негодяев найди, а завтра мне доложишь, – распорядилась Нюрка и накинулась на медсестру: – Чего это вы всех моих посетителей разогнали? Опять со своим уколом пришли? А вот не дам вам в меня иголкой тыкать, вы себя дурно ведете!
Зинаида не стала дослушивать Нюркино ворчание, а поспешила вниз по лестнице.
Всю дорогу она, уже чувствуя себя настоящим детективом, укладывала Нюркину информацию по мысленным полочкам и, сойдя на своей остановке, уже твердо знала – нечего впустую гадать, надо спускаться в подвал и осмотреть место происшествия. Конечно, милиция должна была уже все там осмотреть, но ведь кто знает, что им наплела эта бедовая Нюрка…
На улице стоял светлый день, поэтому Зинаида ринулась в первый подъезд без особой боязни.
Подвал здесь был плотно закрыт. Однако когда Зина потянула на себя дверь, та тяжело отворилась и даже не скрипнула. Дверь в подъезд Зинаида предусмотрительно открыла пошире, и видимость была хорошей. Лестница в подвал была грязной, естественно, никому и в голову не приходило пройтись по ней хотя бы метлой. Зато теперь ясно можно было видеть следы – их здесь имелось великое множество.
– Хм… странно… В подвал люди редко заходят, а тут народу топталось – тьма. Хотя чего удивляться, наверняка здесь уже побывал целый взвод оперативников…