– Нет, ну я, конечно, видела паровозы, но как-то знакомиться с ними мне в голову не приходило. Я все больше на электричках. А что такое с паровозом случилось? – прониклась она.
– С Паровозом ничего, а вот доченька его Серафимушка, – скривился Шишов, – сильно пострадала…
– Господи, от кого только женщины не рожают, – пробормотала себе под нос Костеренко, но вслух как-то сильно опечалилась. – Серафимушка? А я думала она просто так… женщина, и все, а она дочка…
– Она – дочь известного авторитета Паровоза. Очень коварный тип, доложу я вам, и то, что сделали с Верой, это только лепестки… цветочки.
Костеренко с ужасом взглянула на «лепестки», а потом перевела взгляд на Серафимушку. Кукуева сидела неприступная, как акула, и только нервно крутила пальцами.
– А я… я ничего… и не делала… – начала терять выдержку Алиса Гавриловна.
– А нам уже по фигу. Ну что, Сима, будем ей ноги оптом отстреливать? Или с пальцев начнем?
Вера от любопытства даже поднялась на изгаженной подушке, и глаза ее восторженно заблестели.
– Не, а давайте сначала тоже фингал под глаз! – внесла она предложение.
– Да о чем вы говорите?! – Алиса вскочила и ринулась к двери.
Но цепкая рука Шишова настигла даму в полете и с силой обрушила снова на стул.
– Сидеть!
– Сима, ну как же?! – подалась к Кукуевой жертва самосуда. – Я ведь вас как родную принимала! Разве ж я знала, что вы от какого-то Паровоза! И по голове вас я совершенно случайно – думала, хахаль какой-то к Верке прилип. Да разве ж я…
– Нет, господа, – разлепила губы Серафима. – Я хоть и авторитетная дочь, а все же не сторонница кровопролития. Давайте так – сейчас нам Костеренко Алиса Гавриловна все чистосердечно поведает, а потом мы ее степенно препроводим в милицию. Или все-таки вы, Алиса Гавриловна, настаиваете на более тесном контакте?
Костеренко взглянула на разукрашенную Звонцову и еще немного посомневалась. Шишов за ее спиной скорчил страшную рожу Верочке, и та возопила с новой энергией.
– Я все расскажу, – строго произнесла Алиса Гавриловна и вытянулась на стуле, подобно струне.
– И про Кирилла своего не забудьте, – быстренько напомнила Серафима.
Костеренко снова сдулась, плечи ее обвисли, а взгляд стал замученным.
– И про него? А это еще зачем? Что, тоже Паровозу требуется?
– Да, знаете, он у нас такой правдолюб… – качнул головой Шишов.
Костеренко вовсе сползла со стула, пересела на кровать Звонцовой и попросила:
– А можно закурить?
– Дыми, – разрешил Семен.
– Только в подъезде, – быстро добавила Звонцова. – Не хватало мне квартиру поганить.
– Да ладно тебе! – одернули ее, и Вера, забывшись, удобно устроилась и тоже достала сигарету.
Костеренко прикурила, уставилась в одну точку и больше не умолкала.
Оказывается, успешная предпринимательница Алиса Костеренко имела розовую мечту – переселиться в загородный домик. Небольшой, этажа на три, но чтобы клумбочки по газону, чтобы плющ по лестницам, чтобы скромный голубой бассейн с кувшинками и рыбками золотыми. Ну, то есть нормальной, достойной жизни хотелось даме, не всю же жизнь коротать в пятиэтажке и забивать легкие выхлопными газами. Для своей скромненькой мечты Алиса Гавриловна прилагала соответствующие усилия. Ею все было продумано – сначала она заняла денег и открыла неплохую аптеку, а потом и вовсе стала приторговывать запрещенными препаратами, что в простонародье называются наркотиками. А поскольку розовую мечту весьма одобряли и поддерживали все домочадцы, то и делом активно занимались все. То есть Кирюша искал среди студентиков остро нуждающихся, а Анатолий Викторович выступал в роли торговца. И все-то было замечательно, на домик уже накапала приличная сумма, как гром грянул оттуда, откуда не ждали – сам Кирюша по неосторожности на те наркотики и подсел. Сначала ни мать, ни отец этого не замечали, а когда спохватились, было поздно – парень прочно прилип к шприцам. Дальше наступил кошмар. Кирюша, который никогда и ни в чем не знал отказа, стал просто бедой. Он воровал деньги, постоянно шантажировал родителей и спускал весь накопленный капитал через иглу. Его пытались лечить, но не зря говорят – героин умеет ждать. Кирилл возвращался, и все закручивалось по тому же кругу. Из института парня пришлось срочно забрать, теперь он и вовсе болтался целыми днями дома и был предоставлен сам себе. Чтобы хоть как-то держать сына в руках, Анатолий перешел работать сторожем. Теперь дома постоянно кто-то находился, но это ситуацию не спасало. Единственным, кто мог еще как-то управлять Кириллом, был отец. Если парень зарывался, он попросту хватал сына за шкирку и лечил старым дедовским методом – ремнем. А если папаша куда уходил, то закрывал дверь на ключ, через железную дверь парень выбраться не мог. Однако с каждым днем это помогало все меньше. Находчивый сынишка придумал, например, такой трюк: едва отец куда-то собирался, Кирилл волок ему бутылочку пива, куда щедро подмешивал половину домашней аптечки. Устоять против пива у папеньки еще ни разу не получилось. Анатолий залпом выпивал «Жигулевское», а потом едва доходил до дивана – мгновенно засыпал, забыв про все замки. И для младшего Костеренко дверь была открыта. Правда, пыталась держать его и Алиса, однако мать Кирюша уже давно перестал воспринимать как почитаемого человека.
– Однажды Толик уехал на рыбалку, – утирая слезы, рассказывала Алиса Гавриловна. – Пришел Кирюша и стал просить деньги. Очень большие деньги. У меня таких не было. Тогда он накинулся на меня и стал душить. Господи! Он ведь и маленький, сколько раз бывало: набедокурит, я его ругать, а он ручонками размахивает: «Убю! – кричит. – Тиба щас как убю!» А мы еще так смеялись тогда! Какой из него убийца – ручки крошечные, сам хорошенький, умилялись… Конечно, нам говорили, что, мол, не так воспитываем ребенка. Да знаете, родители ведь все такие умные! Думали: вот у всех дети размазни, а наш Кирюша сразу с характером уродился, и ничего ты с ним не поделаешь! Я всегда всем говорила – наш мальчик особенный, у вас таких никогда не было, и молчите! Иначе он всех криком до истерики доведет! Да и вообще, кого он может убить такими-то ручками?
Но когда уже взрослые Кирюшины ручки сомкнулись на шее родной матери, та вдруг испугалась по-настоящему. И причины были – не явись тогда неожиданно отец, так бы и придушил Алису сыночек в гневе. Анатолий тогда едва оторвал от нее парня и избил его чуть не до полусмерти. Впервые Алиса подумала: «Поздно. Раньше надо было». Она уж и не помнила, отчего тогда сорвалась «рыбалка» у мужа, может быть, просто его очередная любовница приболела, не пришла на свидание…
– Ой, господи, – устало махнула рукой Алиса, – вы думаете, я про его баб не знала? Фи! У него и на работе была… как ее… Дроздова, что ли, и в соседнем подъезде мамочка с маленькой дочкой. Фавн настоящий, а не человек! А особенно он за девчонкой молоденькой ухлестывал…
– За Милочкой, – подсказала Вера.