– Так вот, поссорились. Я прямо не знаю, что и делать, – заскулила Люся.
– А ничего не делайте. Погиб Логинов, под машину попал. Ольге ничего не говорите, глядишь, и забудется.
– Мы-то не скажем, только и ты не проговорись, – встряла Василиса. – И что у вас про эту аварию говорят?
– Авария, она и есть авария, что про нее говорить. Какой-то пьяный был за рулем, наверное. Во всяком случае, машина с места происшествия скрылась быстро, никто ее толком и не видел. Возле подъездов темно, а фары у машины не горели.
– Ну вот! А говоришь пьяный! Самое настоящее запланированное убийство!
– Мама-а, – как от зубной боли скривился Паша. – Ну тебе это надо, а? Ну чего ты у ментов хлеб отнимаешь?
– У вас отнимешь.
– Давай наконец поверим, что в милиции работают не лохи, а? Ну давай уже успокойся, давай не вмешиваться в уголовные дела, ладно? Я тебе внучек привез, воспитывай целых четыре дня, а если мало…
– Хватит. Я все поняла, – сдалась Василиса и поплелась в комнату, сюсюкая и шепелявя: – А кто у нас сецяс оладуски будет кусать? Со сметанкой, с молочком? Кому баба Вася конфеток даст?
Неизвестно, кого зазывала баба Вася, но первым в кухню влетел Финли, затем лошадиным галопом прискакали собаки, и уже самыми последними притопали Наденька и Катюша.
Мария Игоревна решилась на отважный поступок – сегодня она должна весь день просидеть в забитой барахлом, пыльной темнушке. Может быть, и не весь день, но, во всяком случае, – сколько надо. Ведь необходимо в конце концов разобраться в том, что творится у нее под носом. Петя уже уехал на работу и забрал с собой Дениса – сегодня мальчишку должен осмотреть невропатолог. Четверо остальных ребят еще спали, когда Мария Игоревна выскользнула из-под одеяла и, захватив шубку и сапоги, затаилась в темнушке. Сидеть было муторно. Через двадцать минут она решила, что идея ей пришла в голову совершенно глупая, но тут стали просыпаться дети. Первой проснулась Таточка и сразу же перебудила всех остальных. Слышно было, как журчала вода в ванной, что-то шипело на кухне, работал телевизор. Все звуки были обычными, знакомыми. Незнакомыми были только голоса детей – зычные, уверенные, без малейшего намека на дебильность. Создавалось ощущение, что в квартире находятся совершенно другие дети.
– Ушла наша гусыня? – спросил скорее всего Богдан и сам же ответил: – Уперлась пчелка.
Слова были сказаны едко и обидно.
– Тема! Какого черта ты так долго телишься, по комнате не пройти! Давай убирай постели!
– Так Богдан еще читает журнал, – раздался робкий незнакомый голос.
У Марии Игоревны подпрыгнуло сердце! Тема говорит! Зачем же тогда?..
– Я тебе что сказала?! – зычно командовала Таточка.
– Вот иди и сама ему скажи! Чего к Темке прицепилась?!
«Молодец, Гришка!» – Мария Игоревна узнала голос и снова затаила дыхание, боясь пропустить хоть слово. Теперь детки раскрывались полностью. Безоговорочным лидером была Таточка. Ее, кстати, по паспорту Златой зовут, хватит с ней сюсюкать! Девица вела себя агрессивно по отношению к Теме и Гришке, старшего же, пятнадцатилетнего Богдана, старалась не задевать. Брат, в свою очередь, пытался не обидеть сестрицу и отыгрывался на младших. И если Гришка еще пытался огрызаться, то Теме доставалось с лихвой.
– Так! А теперь за учебники! Скоро эта бодяга уже закончится, а мы так и останемся дураки-дураками.
Послышались всхлипывания, и сразу же Таточкин голос приторно-ласково запел:
– А кто это у нас нюнит? Темчик? Тетеньку жалко? Квочку эту с кошелками? Мамочки захотелось? В хорошего сына решил поиграть?
– В Герасима! – дико заржал Богдан.
– А че плохого? Я тоже хочу нормальной жизни, – как-то неуверенно вступился Гришка.
– Что-о-о? – от возмущения перешла на шепот Таточка. – Ты забыл, как у нас наказывают?! Так напомним, прямо сегодня же можно.
– А ты попробуй!! – заорал Гришка, и в комнате послышался звон.
Наверное, паренек схватил фарфоровую вазочку и запустил ею в сестрицу. Послышались крики, возня, и Марии Игоревне удалось незамеченной выскользнуть в подъезд. Кое-как нацепив одежду, которую она прихватила, женщина демонстративно загремела ключами.
– Это у нас, что ли, такой шум? – появилась она в дверях как ни в чем не бывало. Гришка и Тема при появлении Марии Игоревны бросились подбирать осколки, конечно же, фарфоровой вазы, Таточка расплылась в глупейшей улыбке, а Богдан, развалясь в кресле, пояснил:
– С Таткой психический срыв получился, вот и успокаивали.
– Ну так надо было ей таблетку дать, – журчала Мария Игоревна.
К приходу Пети в доме царил мир и порядок.
– Ну что, орлы, собирайтесь! – потер руки отец, едва все семейство покончило с ужином. – Сегодня я вас повезу к замечательной старушке. Прямо не старушка, а кудесница! Маш, представляешь, за три сеанса детям головы правит!
Мария Игоревна принялась суетливо собирать детей.
– А эти двое что стоят? – кивнул Петя на Гришку и Тему.
– Ой, Петенька, сейчас учительница придет заниматься с ними, я договорилась. Еле упросила, неудобно получится. Давай уж ты их завтра к бабушке отвезешь.
– Зря ты хлопочешь, честное слово, я бы сам, – пробубнил Петя, просияв улыбкой, потом быстренько клюнул жену в щеку и закрыл за собой дверь.
Вечером следующего дня Марию Игоревну встретил дома один Петюня. Муж был бледным, нижняя губа его непроизвольно дергалась.
– Манечка, у нас пропали Гришенька и Артем, – пролепетал он, не стыдясь слез.
– Постой… Как пропали?! Нет… не может такого быть… они не могли.
Петя налил в рюмку вонючего лекарства и вылил в раскрытый рот жены.
– Нет, мы их найдем, – теперь плакала только Мария Игоревна. – А где Таточка, где Денис, Богдан?
– Ребята ищут мальчишек.
Обессиленная женщина доплелась до дивана и рухнула без чувств.
Василиса Олеговна и Людмила Ефимовна держались уже третий день. Они попеременно готовили обеды, завтраки, полдники, ужины для детей, собак и кота. Еще женщины пытались контролировать безудержное веселье внучек и братьев наших меньших. Однако это им совершенно не удавалось. Стоило только уложить девочек в кровать, как Финли начинал охоту, как ему, наверное, казалось, на крупную дичь. Псы же в свою очередь стремились доказать, что лапы у них не в пример быстрее. И лают они громче. Кот же, удирая от собак, в панике запрыгивал низкорослой Люсе на спину, и женщина от неожиданности вопила, как реактивный двигатель. Девочки не могли проспать такое представление и соскакивали с постелей, чтобы со свежими силами влиться в увлекательную игру. Время шло, а все, что «сыщицы» успели сделать за эти дни, так это только позвонили Жанне и узнали, как она устроилась.