– Вот и я о том же. Я поэтому даже спрашивать у них ничего не стал, – вздохнул Пашка. – Тут ведь только заикнись.
– А теперь чего заикнулся? – спросила Василиса. – Преступника нашли?
– Ищут. Вообще этим делом занимается не наше районное отделение. Но... парни там добросовестные, они кого хочешь найдут.
– Понятно... – кивнула Люся. – А... какие подозрения? Что узнали?
– Теть Люся, ну я ж говорю – этим занимаемся не мы. Чего мне каждую информацию-то таскать будут? Узнали, наверное, что-то...
– Ты, Паша, все же проследил бы, – тревожно попросила Ольга. – Там все же наши маменьки живут.
– Ясное дело... контролирую по мере возможностей...
– А давайте выпьем! – поднялся Таракашин. – Я предлагаю за нас, мужики!
– А чего это за тебя? – зыркнула на него Люся. – Павел предложил за матерей. Вот и пейте... Паша, а имя, фамилия потерпевшего вам уже известна?
– Известно, – кивнул Павел и поддержал Таракашина. – Я предлагаю тост...
– Погоди-ка, а с кем вы успели связаться? – Не успокаивалась Василиса. – Может, жену его допросили или соседей?
– Мама! Ну у нас сегодня праздник или отчет о проделанной работе?! Ну имей же совесть! – не выдержал Павел.
– И я хочу выпить! – ванькой-встанькой подскочил Таракашин.
– Да ты-то когда не хотел, – дернула его за рукав Люся, и бывший возлюбленный с грохотом уселся обратно на стул. – Паша, а мы могли бы...
– Не могли! – уже из последних сил сдерживался Павел.
– Паша! Как ты разговариваешь с Люсей?! – выгнулась коромыслом Василиса. – Отвечай немедленно на ее вопрос! Я чему тебя учила?
– Мам, если еще раз заикнетесь про убийство, я просто встану и уйду.
– Вот бы ты, Таракашин, так. Я б тебе словечко, а ты – брык! Обиделся и потерялся, – размечталась Люся.
– Не дождесся! – обрадовал Виктор Борисович. – Итак! Други мои, я хочу выпить!
Собирались по домам уже поздно.
– Мам, может, девочек возьмешь, а? – спрашивал сын Василису. – А то я вижу, у тебя глаза как-то не по-доброму сверкают. Агрессивно.
– И ты решил мне внучек дать, да? Под мою-то агрессивность? – уточнила Василиса. – Нет, Пашенька, чуть позже. Завтра нам надо ехать... встречаться с женихом! Да. Семья жениха заказала свадьбу, а мы с ними все никак встретиться не можем.
– А все потому, папочка, что ты не знаешь к бабе Васе тонкого подхода, – поучительно проговорила внучка Катенька. – Надо так: «Бабу-у-уля! Возьми меня к себе, я тебе не буду мешать. Ты мне только журнальчик купи, а я тебя куда угодно отпущу. Можешь на допросы бежать, можешь на встречу со свидетелями. Ты мне только журнальчик!»
– Ну с ума сойти! – вытаращил Павел испуганные глаза. – Они уже и девчонок на свою сторону перетянули.
– Глупенький, – грустно усмехнулась Василиса. – Просто твои девочки подросли. С детьми такое случается.
Дома Люся ворочалась в своей кровати и бурно обсуждала вечер.
– Нет, ты, Вася, только посмотри! Этот Таракашин... Он же! Он же совсем Ольгой не интересовался! Никогда! Как она росла, что ела, в какие игрушки играла... Да у нас порой и есть-то нечего было! И игрушек у нее не имелось, одна кукла ободранная! А болела сколько! А теперь прилепился, как клещ, и получается заботливый папаша!
– Не о том ты сейчас говоришь, Люся, не о том, – цаплей выхаживала возле кровати подруги Василиса.
– Не о том? – поморгала Люся и послушно переключилась на другую, более приятную тему. – Вася, а ты заметила, как Васенька подрос? Прямо щечки так налились! И знаешь, он в нашу родню пошел. Прямо-таки вылитая я!
– Да не дай бог, – отмахнулась Василиса. – Люся, ну о чем ты сейчас думаешь? Тебе сейчас... Ой, ну почему обо всем должна думать только я?
– Опять не туда? – швыркнула носом Люся и призадумалась. А после начала уже с новым пылом. – Вась, а Пашка-то!.. Проговорился. Правда. Потом и сам не рад был, но... И ведь все равно ничего не сказал. Ну что ж ты его так воспитала-то?
– Люся!
– Да? Не о том я?.. А ты видела, Таракашин пить стал в два раза больше!
– Люся! Ну я же...
– Да чего ты хочешь-то? Как это я не о том?! – взвилась Люся. – Я тебе о наболевшем! О пьянице!
– Люся, я тебя подвожу к дочери твоей, к Ольге, – спокойно пояснила Василиса.
– Ах Ольга! – всплеснула руками Люся. – Похорошела, чертовка. И ты знаешь, мне кажется, у нее за границей появился новый поклонник, потому что она так уже давно не расцветала.
– Люся! Твоя дочь тебе сегодня рассказывала, что ее запросто принимают за иностранку! И ты ничего не вывела из этого сообщения? – выжидательно смотрела на нее Василиса. – Вспомни, нас с тобой в «Сигизмунд» никто не пустит. И уж конечно, никто не расскажет нам свою подноготную. А вот если с нами будет иностранка...
– И что эта «иностранка» будет делать? Завлекать мужиков? – прищурилась Люся. – А дома ее будет ждать нервный муж и несчастный ребенок?
– С несчастным ребенком посидишь ты, и мужа возьмешь на себя...
– Мужа я не смогу! – вытаращила глаза Люся. – Ты что, сдурела? Как это я – мужа?!
– Ну... об этом надо еще подумать. А вот мысль с «иностранкой» хорошая... – задумчиво бормотала Василиса.
– И потом Ольга ни за что не согласится помогать нам в расследовании! – развела руками Люся. – Ты вспомни сама, они ж с твоим Пашкой... как спелись! Да и Лидочке она обязательно проболтается, они ж подруги!
– Вот и надо придумать что-то такое, чтоб не проболталась, – вывела Василиса. – А потому ты сейчас ерундой не занимайся и не вздумай спать. Вот садись за стол и думай! А я... я тоже пойду, подумаю...
Конечно, никуда Василиса не пошла, а вовсе даже завалилась спать, да и Люся не особенно себя напрягала, все же встреча с дочерью, с зятем, а главное – с маленьким Васенькой, была сильной эмоциональной нагрузкой для хрупкой нервной системы подруг.
Утром решение пришло само собой. Оленька наведалась к подругам одна, без Васеньки и стала щебетать обо всем, о чем вчера не успела наговориться. Люся слушала дочь, но была все же огорчена, что дочь оставила внучка дома, с зятем. Можно подумать, они на отдыхе не наигрались! Ольга рассказывала про новые знакомства, про прекрасный климат и вдруг обратилась к матери:
– Мам, а чего-то ты какая-то грустная? Или мне показалось?
– Я не грустная, – пожала плечами мать.
– Но тебе не показалось, – тут же спохватилась Василиса. – Люся у нас просто задумалась.
– Задумалась? – насторожилась Ольга. – А чего, мам? Что-то случилось?