– Да, – решился Севастьянов. – Помните, вы говорили… упоминали, что можете навести справки о… об одном человеке. Скажите, ваше предложение до сих пор… действительно?

Амалия кивнула. По правде говоря, именно это она и предполагала.

Севастьянов поглядел на кошку, которая легла на ковер, и правой рукой взъерошил левую бакенбарду.

– Домбровский, – внезапно сказал он. – Его зовут Домбровский, и он гусар. Вот все, что я о нем знаю.

Амалия придвинула к себе листок и записала на нем фамилию.

– Он и есть тот человек…

– Да, тот, с которым скрылась моя жена, – выпалил Севастьянов. – Я должен найти его. Иначе все это… какая-то шутка… дикая шутка…

Амалия подняла на него глаза.

– Простите, – тихо проговорила она, – я не понимаю вас.

Степан Александрович горько улыбнулся.

– Я и сам ничего не понимаю. Просто… – он собрался с духом. – Почту мне приносят на дом, но сегодня… У меня появилось какое-то предчувствие, и я пошел на почту, Федот Федотыч отдал мне два письма. Оба они были на мое имя.

– Покажите письма, – попросила Амалия.

Севастьянов посмотрел на нее и полез в карман, откуда извлек два мятых конверта.

– Вот, – сказал он.

Амалия развернула первое письмо. Оно начиналось без всякого обращения и было очень коротким.

«Хоть ты и не отвечаешь на мои письма, я вынуждена повторить мою просьбу. Во имя всего, что нас связывало, пришли 300 руб. в Крым, Ялту, на мое имя, до востребования. Я не могу больше писать, но надеюсь на твое снисхождение к моей беде. Поверь, если я чем-то провинилась перед тобой, то уже достаточно наказана. Натали».

– Натали – ваша жена? – спросила Амалия.

Севастьянов кивнул.

– Послано из Ялты, – буркнула Амалия, поглядев на отметки на конверте. – Что ж, допустим… Хотя 300 рублей, не скрою, меня настораживают. А почерк ее? – внезапно спросила она.

Севастьянов утвердительно кивнул несколько раз подряд.

– Ее, я готов поклясться. Но я не понимаю… – Его голос внезапно обрел силу и зазвенел. – Я не получал от нее прежде никаких писем! Это первое, которое…

– Не так скоро, Степан Александрович, – перебила Амалия. – Уверяю вас, в делах такого рода… да еще и учитывая объявления, которые вы везде помещали… – Она поморщилась. – В сущности, любой почерк можно подделать. Да еще странная отговорка, что она не может больше писать… Очень подозрительно, я бы сказала. А что во втором письме? – внезапно спросила она.

– Взгляните, – только и ответил Севастьянов.

Амалия поглядела на него, на конверт, на Мышку, которая блаженно жмурила глаза на огонь, и вытащила наружу свернутый вчетверо листок простой бумаги.

– Ничего себе! – вырвалось у нее.

Поперек листа шли огромные наклеенные буквы из газеты. И если первое письмо было коротко, то второе явно сумело превзойти его в лаконичности.

Текст письма гласил:

«ТЫ УБИЛ СВОЮ ЖЕНУ».

Глава 3 Угроза

Так резвый баловень служанки,

Амбара страж, усатый кот

За мышью крадется с лежанки,

Протянется, идет, идет,

Полузажмурясь, подступает,

Свернется в ком, хвостом играет,

Готовит когти хитрых лап

И вдруг бедняжку цап-царап.

«Евгений Онегин», глава первая

И точно: страсти были тут,

Скрывать их был напрасный труд.

«Евгений Онегин», глава вторая

1

– Я сойду с ума, – просто сказал Степан Александрович.

– Не так скоро, друг мой, – возразила Амалия. – Итак, у нас есть два письма, и оба без обратного адреса. Одно отправлено из Ялты, другое… – она вгляделась в штемпель на конверте, – из Серпухова. В одном, если опустить незначительные детали, требование денег, а в другом…

– Может быть, все же чья-то шутка? – с надеждой предположил Севастьянов.

Амалия пристально посмотрела на него.

– А это похоже на шутку, по-вашему?

– Не знаю, – пробормотал ее собеседник.

– Может быть, вы знаете какого-нибудь индивидуума с сильно развитым чувством юмора, – в саркастическом настроении Амалия была способна употреблять и не такие витиеватые выражения, – который мог бы потратить свое время на составление анонимного письма, а также деньги на покупку марки и конверта, чтобы удивить вас? Кто-нибудь в вашем окружении способен на такие выходки?

Степан Александрович покачал головой.

– У вас есть враги?

– Думаю, они у всех есть, – пробормотал Севастьянов, глядя на Мышку, которая, как завороженная, смотрела на огонь, весело потрескивавший в камине. – Но… чтобы посылать такие письма… – Он сконфуженно умолк. – Я не знаю, с какой целью вообще…

Амалия пожала плечами.

– С целью шантажа, например, – спокойно заметила она. – Некто считает, что вы убили жену. В своем первом письме он дает вам понять, что знает вашу тайну. Скоро вы получите второе, в котором окажется требование денег.

– Все очень странно, – вздохнул гость. Его широкие плечи поникли, и теперь перед Амалией сидел безнадежно уставший, запутавшийся человек. – Если Натали живет в Крыму с этим Домбровским… Допустим, ей нужны деньги, я многое могу понять… Или он ее бросил, и она стыдится вернуться ко мне? Но второе письмо… Я просто не знаю, что и думать, – беспомощно закончил Степан Александрович.

Амалия нахмурилась. Чем дальше, тем загадочнее становилась его история, а Амалию интриговали загадочные истории.

– Именно поэтому вы и хотите найти Домбровского? – спросила она.

– Да. Я должен убедиться, что с Натали все в порядке. Если она больна или нуждается в заботе… Я ее не оставлю, – заключил он.

Амалия слушала его, и ее разбирали грусть и досада. Неужели это и есть любовь? Удивительная готовность стерпеть любое унижение от существа, которое тебе дорого, странное самоотречение во имя женщины, которая вряд ли способна его оценить…

– И еще одно мне непонятно, – бормотал Севастьянов, глядя на огонь. – Если она мне писала раньше, то куда могли деться те письма? Загадка какая-то…

– Ну, куда делись остальные письма, я думаю, можно выяснить, – заметила Амалия. – А вы спрашивали у Федота Федотыча?

Севастьянов сконфуженно мигнул.

– Я… Нет, мне и в голову не пришло. Думаете, надо было у него навести справки? Но ведь на почту приносят столько писем, разве он может все их запомнить…