При мысли о Санчесе Амалии стало неуютно. От тех, кто продал ее ему, она знала, что он человек безжалостный и могущественный, не останавливающийся ни перед чем. Пока это были всего лишь слова, но как знать – вдруг он и впрямь таков, каким его расписывают? Тогда он наверняка попытается рассчитаться с нею. Во всяком случае, на его месте Амалия именно так бы и поступила.
Получается, что все ее неприятности только начинались, а она-то, выбравшись из дома Санчеса, наивно полагала, что с ее бегством из Ларедо им точно пришел конец. Она всегда знала, с того самого мгновения, как ее захватили, знала, что убежит, была уверена в этом. Ибо по натуре Амалия была не из тех людей, что склонны к смирению.
Как только она пришла в себя и из насмешливых намеков гринго поняла, что за судьба ей уготована, ею владела только одна мысль – скрыться, оставить своих похитителей с носом. Ее везли на повозке, и Роза не отходила от пленницы ни на мгновение. Муж Розы, Педро, ехал на хорошем гнедом коньке, и как-то раз, когда они остановились перекусить, Амалии было позволено выйти из повозки. Она едва держалась на ногах и упала, когда Педро подъехал к ней.
Мужчины подняли ее на смех, и Амалия тотчас сообразила, как обратить это в свою пользу.
– Уберите лошадь! Ой, не надо! Я боюсь лошадей! Ой!
Педро и американец хохотали. С тех пор для них превратилось в любимую забаву дразнить Амалию. Глупая блондинка, которая боится лошадей, – что может быть смешнее? С каждым днем Амалия чувствовала себя все лучше и лучше. Она глотала насмешки, терпеливо ожидая своего часа, и как-то раз американец предложил ей прокатиться на лошади. Амалия сделала вид, что очень испугалась. Американец настаивал, Педро спешился и схватил ее за руки. Она завизжала и стала упираться.
– Пустите меня! Оставьте! Я боюсь ездить на лошади!
Педро все же усадил ее в седло. Амалия закачалась. Она выглядела такой несчастной, с таким испуганным видом вцепилась в поводья, что никто не смог удержаться от улыбки.
Лошадь затанцевала на месте, недовольно мотая головой. Амалия заверещала. Педро согнулся надвое от хохота. В следующее мгновение удар ногой в лицо отшвырнул его в сторону, а Амалия ловко развернула лошадь и поскакала прочь. Ибо, конечно же, все ее слова о том, что она боится лошадей и не умеет ездить верхом, были чистейшей воды притворством, рассчитанным на подлость человеческой натуры. Если вы кого-то попросите не делать того, что может вам навредить, то можете быть уверены, что это непременно будет сделано.
Однако Амалия рано торжествовала. Лошадь неожиданно прыгнула куда-то вбок, сделала несколько неловких скачков и упала. Из ее шеи хлестала кровь. Это Педро, увидев, что пленница, которая должна была принести немалые деньги, ускользает из рук, вытащил револьвер и застрелил бедное животное.
Подбежали Педро и американец, подняли Амалию. Первый хотел ее избить, но вмешалась Роза.
– Если ты ее изувечишь, то Санчес сбавит цену… Перестань!
Нехотя Педро опустил руку. Он понял, что Амалия провела его, как мальчишку, и теперь это грызло его больше всего.
– Следи за ней, – приказал он жене. – Эта ramera [24] – очень хитрая особа!
– Не волнуйся, – сказала Роза, – от меня она никуда не денется. А ты лучше держись от нее подальше!
Педро злобно посмотрел на Амалию, потом на несчастную лошадь, которая издыхала в пыли, и отошел, махнув рукой.
Роза сдержала свое слово: теперь Амалии было нечего и думать о побеге. Ей не позволялось даже покидать повозку – разве только для того, чтобы удовлетворить естественную потребность, но и тогда Роза не оставляла ее одну.
Последний шанс представился в Ларедо. Санчес и продавцы ушли в соседнюю комнату – пересчитывать деньги. Амалия осталась одна под присмотром Франсиско, омерзительного тучного малого, который облизывал губы кончиком языка и не отводил от нее глаз. По выражению его лица она догадалась, что ему не терпится стать ее первым клиентом.
Но Амалия решила иначе, и теперь пегий конь уносил ее на север, а Франсиско лежал в доме с красными ставнями и со стонами ловил руку священника, говорившего ему о встрече с Вечным отцом.
«Да, этого мне Санчес никогда не простит», – мелькнуло у Амалии в голове.
Стало быть, ей надо исчезнуть, раствориться среди местного населения. Легко сказать! Амалия со своими светлыми волосами, бледной кожей и полным незнанием испанского языка имела столько же шансов остаться незамеченной, как арап Петра Великого в Московском царстве.
Правда, у нее была лошадь, непревзойденная по своей скорости, но больше ничего ведь не было. Даже патроны и те кончились.
Надо было срочно что-то придумать. Впереди дорога расходилась в разные стороны. Левая колея была шире, чем правая.
Амалия подумала и выбрала правую дорогу. В ее теперешнем состоянии было неразумно с кем-то встречаться.
Амалии не повезло. Она попала в густые заросли мескита и заблудилась. Лошадь шла шагом, понурив голову, и Амалии ежеминутно приходилось сворачивать, чтобы не напороться на острые сучья. Наконец она почувствовала, что совершенно вымоталась. Левая рука одеревенела, перед глазами все плыло. Амалия даже не заметила, как потеряла сознание.
Очнувшись, она поняла, что лежит на земле. Ужасная мысль пронзила ее мозг. Она приподнялась и стала оглядываться, но нигде не увидела своей лошади.
Это был удар, да еще какой! Амалия растерялась. Она никогда не думала, что ей придется умереть вот так, среди неприветливых колючих кустарников, без воды и пищи, с незажившей раной в руке. Девушка заплакала, и слезы, скатываясь по ее щекам, падали на землю.
В чаще послышалось фырканье, и Амалия насторожилась. Она выхватила «кольт», но тотчас же вспомнила, что в нем нет ни единой пули. А ведь в этих местах водятся пумы, койоты и прочие животные, про которых хорошо читать в книжках, но в реальности встреча с ними не сулит ничего хорошего… Тем не менее Амалия села на земле и взяла в руку камень, приготовившись защищаться до последнего.
Пегая лошадь, фыркая, вышла из кустов и посмотрела на Амалию умными глазами. Беглянка почувствовала, как слезы снова закипают у нее на глазах, но на сей раз – слезы радости.
Лошадь лениво жевала траву. Амалия отбросила камень, поднялась и пошла за ней. Вместе они вернулись на дорогу, которую Амалия уже отчаялась найти.
– Какая же ты умная! Какая хорошая! Самая лучшая лошадь на свете! – сказала Амалия и поцеловала лошадиную морду.
Солнце уже садилось. Амалия вспомнила, что давно не ела, и голод тут же дал о себе знать. Ей пришло в голову, что тот человек, у которого она увела лошадь, мог что-нибудь с собой захватить. Сбоку от седла и впрямь обнаружилась небольшая кожаная сумка, а в ней ломоть почти черствого хлеба, одеяло, спички, фляжка с жидкостью, которая, судя по запаху, никак не могла быть водой, около трех долларов мелкой монетой и дешевая книжка из тех, что продаются в магазинчиках всего за дайм. [25]