«Убью мерзавца», – мрачно подумал я, бережно прикрывая крышку шкатулки.
Вздор, в сущности... Кого убью? И где его искать?
В разбитое окно время от времени врывался летний ветерок, и тогда облака перьев из растерзанных подушек начинали летать по комнате. Я плюхнулся на стул (его сиденье тоже было вспорото), обхватил голову руками и задумался.
Может быть, мне отомстил кто-то из тех, кто счел, что пострадал по моей вине? Тот же Антипка Кривой, к примеру, которого я пару месяцев назад упек в тюрьму. Или все же погром связан с убитым шпионом, Леманном-Петровским? Может быть, неизвестные искали здесь ключ?
Я сунул руку в карман, вытащил ключ и поднес его к глазам. И тут меня словно ударило электрическим током.
Это был не тот ключ, который я видел в кармане у Леманна. Но, вне всяких сомнений, именно ключ, подобранный мною у камня возле насыпи. На виденном у шпиона было, помнится, две бороздки, а тут имелось три, хотя внешне оба ключа походили друг на друга. Такие ключи нередко выдают постояльцам в гостиницах, так что неудивительно, что в первый раз я обознался.
«Но если у меня не ключ Леманна, – думал я, – то, может быть, тогда ключ человека, который спрятал его тело? В самом деле, наверное, труп было не так-то легко тащить... Тот, другой, наклонился, и ключ просто выскользнул из его кармана...»
Мои размышления прервала Изабель Плесси. Она постучала, вошла и ахнула:
– Боже, какой ужасный разгром! Вы уже узнали, кто его сделал?
– Нет, – вздохнул я. – Похоже, они искали этот ключ.
– Открыли дверь отмычкой? – деловито осведомилась мадемуазель Плесси. – В романах двери всегда только так и открывают. А что за ключ?
– Я нашел его возле насыпи.
– А, ключ того месье, который выпал из поезда?
– Нет, – ответил я на вопрос Изабель, которая восторженно смотрела на меня. – Похоже, он принадлежал тому, кто спрятал тело.
– Какая у вас интересная жизнь. Ни дня без тайны, – вздохнула Изабель и задумчиво поглядела на меня. – Интересно, а по ключу нельзя отыскать того, кому он принадлежал?
Я повертел железку в руках. Ключ как ключ, только на ободке выдавлена цифра 38.
– Кажется, и впрямь из гостиницы, – промолвил я вслух.
Изабель меж тем покрутилась перед зеркалом, быстро поправила непослушную прядь, выбившуюся из прически, и взяла раненую музыкальную шкатулку. Мелодия заиграла, захрипела и сорвалась.
– Ай-яй-яй, – укоризненно промолвила Изабель, сдвинув брови. Потом сделала уморительно серьезное лицо, поднесла шкатулку к уху, свободной рукой что-то подкрутила внутри, после чего завела шкатулку вновь. Мелодия начала играть и на сей раз не сбивалась до самого конца.
– Вот! – торжественно сказала Изабель, возвращая шкатулку на место. – Надо только знать, с какого боку приняться за дело, и тогда все окажется очень просто.
Судя по всему, фраза была позаимствована из какого-то романа – одного из тех, которые читала мадемуазель Плесси. Но прежде чем она договорила, я уже принял решение и поднялся с места.
– Ваш экипаж с вами?
Изабель сделала комический реверанс.
– Он ждет у дверей, месье!
– Тогда едем!
* * *
План мой был прост и, скажем даже откровеннее, не блистал... да, в общем, не блистал решительно ничем. Не мудрствуя лукаво, я пришел к мысли, что нужно обыскать все гостиницы в округе на предмет поиска постояльцев 38-го номера. Разумеется, ключ мог быть и от московской, и от петербургской гостиницы, и тут я точно оказался бы бессилен. Но, в конце концов, всегда оставалась баронесса Корф, чьему ведомству как раз вполне по силам проверить все московские и столичные гостиницы.
Я начал с N, где только в одной гостинице было больше тридцати номеров. Там в номере 38 обнаружился штабс– капитан, замызганный и небритый, который сразу же стал приглашать меня сыграть с ним на бильярде. Я отказался, за что был обозван штафиркой и моветоном. Паспорт его, впрочем, был в полном порядке, и, поняв, что в N мне более делать нечего, я решил отправиться в Глухов – назову его так, – необыкновенно оживленный город нашей губернии, через который проходит железная дорога. Общество мадемуазель Плесси чрезвычайно скрасило дорогу туда, потому что она болтала, не закрывая рта. И мы отправились инспектировать гостиницы.
Первые пять гостиниц оказались для нас совершенно бесполезны, зато в шестой управляющий сразу же признал ключ, утерянный их постояльцем.
– Где он сейчас?
– Съехал позавчера.
– Не заплатив?
– Нет, что вы! Он очень жалел, что ключ потерялся.
– И как же он объяснил его исчезновение?
Управляющий пожал плечами:
– Сказал, что некстати ввязался в игру в одном подозрительном месте, а когда ушел оттуда, обнаружил, что ключ исчез.
– Мне нужно знать, как звали вашего постояльца, – сказал я.
Я не рассчитывал на то, что узнаю настоящее имя неизвестного. Однако то, что я услышал, порядком меня удивило.
– Господина зовут Неделя, Карел Неделя.
– Иностранец? – быстро спросил я.
– Он представился коммерсантом из Праги. Паспорт у него был в полном порядке. – Управляющий немного поколебался: – Могу ли я узнать, что он натворил?
– Дело достаточно щекотливое, – уклончиво отозвался я, – и мне бы не хотелось разглашать подробности. Могу ли я взглянуть на вашу регистрационную книгу?
Книгу мне принесли почти сразу же, однако ничего нового я в ней не обнаружил. Судя по записям, господин Неделя, кем бы он ни был, прожил в гостинице всего несколько дней. Я сделал заметку в своей записной книжке и обернулся к управляющему. Он стоял, заложив руки за спину, и, хотя на его лице была написана подобающая случаю почтительность, мне бог весть почему почудилось, что в глубине души он немного подсмеивается надо мной. Возможно, виною тому был мой старомодного покроя сюртук, а возможно, моя спутница, которая во все время нашего разговора не переставала смотреться в карманное зеркальце, каковое занятие, судя по всему, доставляло ей куда больше удовольствия, чем мои следственные действия.
– Опишите мне того господина, – суше, чем собирался, сказал я управляющему. – Сколько ему лет, как он выглядит, есть ли у него какие-либо особые приметы?
На что управляющий, поразмыслив, ответил, что господин Неделя – брюнет лет сорока, особых примет не имеет, с виду высокий, худолицый, одет в обыкновенную темную пару и имеет при себе прекрасные золотые старинные часы. Очевидно, последняя деталь особенно запала в душу управляющему, потому что он даже воспроизвел, впрочем довольно фальшиво, мелодию, которую часы играли.
– Боюсь, таких данных будет недостаточно для того, чтобы найти этого человека, – сказал я. – Вы упоминали, что он чех. Он говорил по-русски?