– Обыкновенный господин, – отвечал кондуктор. – Лет 50 или 55, седоватый брюнет, плотный, с усами щеткой, хорошо одет. Чем-то похож на коммивояжера, но, по-моему, не коммивояжер.
«Коммивояжер в ресторане! – внезапно вспомнила Амалия. – Он сидел, развернув газету… Он или не он?»
– Скажите, месье Норвэн, Моннере выходил в вагон-ресторан? – спросила она.
Норвэн удивленно посмотрел на нее и подтвердил, что пассажир действительно отлучился на какое-то время, а когда вернулся, от него пахло телятиной и вином, и он напевал себе под нос.
– Когда он сел в Париже на поезд, то выглядел очень довольным, – добавил кондуктор. – Как будто только что выиграл или совершил выгодную сделку.
– А что именно он напевал?
– Какой-то мотивчик из «Манон Леско», – ответил Норвэн, подумав.
– Когда он отлучался в вагон-ресторан, то чемоданчик, конечно, брал с собой, – хмуро заметила Амалия.
– Нет, – сразу же ответил кондуктор. – При себе он носил только небольшую сумку.
– То есть в его багаже имелся не только чемодан, но и сумка, – уточнила Амалия. – А он что-нибудь сдавал в багажный вагон?
– Нет, – отозвался Норвэн, – не помню такого. Впрочем, господа полицейские тоже ничего не нашли.
Итак, неизвестный пассажир, немолодой, представительного вида ехал с багажом из двух предметов от Парижа до Ниццы, но по пути загадочным образом испарился. Вместе с вещами.
– Он с кем-нибудь разговаривал в пути?
– Нет, сударыня.
– Может быть, здоровался с кем-нибудь?
– Нет, я ничего такого не помню. Да и господа полицейские меня тоже уже об этом спрашивали, я бы вспомнил, если что. Он просто прошел в свое купе, попросил его не беспокоить и закрыл дверь.
– А потом исчез.
– Да, сударыня.
– А дальше? – не утерпел Кристиан. – Что было дальше?
Норвэн тяжело вздохнул.
– Дальше, месье, все как обычно: мы доехали до Вентимильи и в положенное время отправились обратно. В Лионе к нам нагрянула полиция. Они затребовали список пассажиров предыдущей поездки и стали опрашивать всех кондукторов. И еще… – Норвэн помялся, – велели очистить два купе. Десятое и седьмое. А в Париже отцепили второй вагон, объявили, что забирают его для нужд следствия, и строго-настрого запретили говорить о происшедшем. Наши, конечно, пригнали другой второй вагон, но мне говорили… ну, одна знакомая сказала, что никогда не видела господина директора линии в такой ярости. Префект даже не пожелал объяснить ему, что происходит.
Гм, помыслил Кристиан, тоже мне женатый человек. Хотя – мало ли бывает знакомых на свете? Может, это действительно… подруга жены, к примеру. Или сестры. Может же у кондуктора быть сестра, в самом деле?
– Скажите, месье Норвэн, – спросила Амалия, залезая в сумочку, – а когда вы зашли в десятое купе, собираясь будить Моннере, вы не заметили ничего любопытного? Или такого, что привлекло ваше внимание?
Норвэн задумался.
– Да ничего особенного не было, – ответил он, пожимая плечами. – Постель смята, на ней явно спали. Только вот обшивка продрана в двух местах, но я не думаю, что пассажир стал бы сбегать из-за такой мелочи. С путешественников других классов мы берем штрафы за порчу имущества, но я не помню, чтобы хоть раз оштрафовали пассажира первого класса.
– А до этой поездки обшивка была целой? – спросила Амалия.
– Да, сударыня. Мы же обязаны осматривать все купе, когда поезд приходит в конечный пункт назначения и пассажиры выходят. До этого все было в порядке.
– Если это обычное купе первого класса, то там должно быть зеркало, рукомойник, лампа под оранжевым абажуром, откидной столик и прочее, – перечислила Амалия. – Лампа или зеркало не были разбиты? Столик не был сломан?
– Нет, сударыня, ничего такого.
– Зато в рукомойнике не было воды, – усмехнулась Амалия.
Норвэн открыл рот.
– По правде говоря, я не знаю, откуда вы узнали, но воды действительно не было. Не подумайте, что я нерадив и забываю про воду, ее должно хватать, но…
– Может быть, вы заметили еще что-нибудь, месье Норвэн? Подумайте хорошенько, прежде чем ответить.
Кондуктор замялся.
– В общем-то, это не мое дело, – вымолвил он наконец, – но я бы сказал, что простыни пахли женскими духами.
– Да? Какими именно?
– Ну откуда же мне знать, сударыня… Но приятно, это точно.
– Когда Моннере уезжал из Парижа, какая у него была верхняя одежда?
– Пальто, сударыня. Такое темное, ничем не примечательное.
– Когда он исчез вместе с багажом, пальто тоже исчезло?
– Да. Поэтому я и не волновался особо. Решил, что возникли какие-то обстоятельства, при которых ему понадобилось вернуться. Бывает ведь такое. А что я сам не видел, как он покидал поезд, так он мог перейти в другой вагон и выйти уже из него.
– В 10-м купе, я имею в виду, когда вы туда вошли, вы не заметили никаких посторонних вещей? Перчаток, к примеру, или…
– Нет, – покачал головой Норвэн. – Ничего не было. Все было очень аккуратно. Я хочу сказать… – он замялся, – пассажиры же разные бывают… Но в его купе было очень чисто, даже подметать не надо.
– Не то что у некоторых, которые роняют флаконы, – улыбнулась Амалия.
Норвэн замахал руками, уверяя, что он и в мыслях не имел ничего подобного.
– Кстати, полиция обо мне расспрашивала? – невинным тоном поинтересовалась молодая женщина. – Ведь расспрашивала же, да?
Кондуктор потупился.
– Если уж правду говорить, сударыня, то они из меня всю душу вынули. Сначала двое местных, потом комиссар из Парижа, а потом еще один, которого они называли полковником. Все расспрашивали, что за духи, да зачем духи, да кто ваша попутчица и зачем вы ночью выглядывали.
– А, так вы видели, – улыбнулась Амалия. – Моя попутчица услышала крик. Вы тоже его слышали?
– Я, если честно, немного вздремнул, – признался Норвэн. – Шум меня разбудил, я постучал к госпоже графине, но она из-за двери ответила, что с ней все в порядке, просто приснился неприятный сон.
– И последний вопрос, – сказала Амалия, держа в воздухе очередную стофранковую купюру. – Подумайте хорошенько, прежде чем ответить.
«Вот, – подумал Кристиан, который не упускал ни единого слова из беседы. – Так я и знал, что она приберегла самый главный вопрос под конец».
– Если даже это случилось не в вашем вагоне, – продолжала Амалия, – то вы ведь общаетесь с другими кондукторами, а они непременно должны были заметить. – Граф аж губы кусал от нетерпения. – Скажите мне вот что: в одном из вагонов первого класса случаем не пропадали полотенца и постельное белье?