Амалия покачала головой.
– Они его уже осмотрели. Если там что-то и было, они уже нашли. – Она повела фонарем вокруг себя, освещая стены. – Ни окурка, ни соринки. Полицейские все прочесали. Идем в ломбард.
– А они будут с нами разговаривать? – испуганно пискнула Мэй.
Амалия остановилась, о чем-то раздумывая, и тут Кристиан неожиданно увидел, как она лукаво улыбается.
– Вот что, – сказала она. – Вы и Уолтер идите, стерегите автомобиль. А мы с Кристианом пойдем поговорим с хозяином. – Она увидела разочарованные глаза девушки и сказала: – Все в порядке, Мэй. Просто так надо. Уолтер! Господин граф во фраке, вы бы не могли одолжить ему свой плащ? Сейчас не холодно, а мы скоро вернемся.
Уолтер отдал графу плащ, взял из рук Амалии фонарь и вместе с Мэй вернулся к машине.
– Мне кажется, внутри никого нет, – заметил Кристиан, застегиваясь.
– Сейчас посмотрим, – отозвалась Амалия. Она оглядела своего спутника и поправила ему воротник. – Кстати, сделайте мне одолжение, когда спросят, кто вы, представьтесь полковником Лораном. И говорите этаким властным голосом, чтобы не вызывать сомнений.
– А кто такой этот Лоран?
– Скажем так, телохранитель Адера, – объяснила Амалия. – Он не стал подниматься вместе с ним к гостям вашего отца, потому что могли возникнуть разные вопросы.
– Понятно, – кивнул Кристиан.
Они были уже возле ломбарда. Граф кашлянул и дернул за звонок.
Им пришлось ждать несколько минут, прежде чем за дверью послышались чьи-то шаги.
– Кто там? – спросил испуганный женский голос.
– От комиссара Папийона, – отозвалась Амалия. – Откройте!
– Чего вы от нас хотите? – возмутилась женщина за дверью. – Вы уже забрали моего мужа! Должны же люди отдохнуть от вас, в конце концов!
– Между прочим, – нашелся Кристиан, – мы пришли сказать вам, что вашего мужа завтра отпустят.
– Если сейчас вы ответите нам на три вопроса, которые подтвердят его окончательную невиновность, – добавила Амалия.
Повисла напряженная пауза, потом загрохотали засовы.
– Входите, – буркнула немолодая полная женщина, стоявшая за дверью в ночном чепце, халате и стоптанных домашних туфлях. – В комнаты не приглашаю, ваши люди перевернули все вверх дном. Между прочим, ваш комиссар обещал мне вернуть книги, в которые мы вносим данные о заложенных вещах! И все это из-за какого-то дурацкого кольца, которому цена не больше сотни франков!
– Господин полковник, я полагаю, надо будет действительно напомнить Папийону насчет книг, – заметила Амалия. – Эти полицейские и впрямь чересчур много себе позволяют. – Она повернулась к опешившей хозяйке: – Вы мадам Сорбье, верно? Жена владельца ломбарда?
– Да, мадам.
«Откуда Амалия знает ее фамилию? – подумал заинтригованный Кристиан. – Ах да! Фамилия ведь написана на табличке над входом! До чего же я глуп!»
– Вы хорошо знаете клиентов мужа? – продолжала Амалия.
– Вполне. Я уже это говорила.
– Еще раз пройдемся по основным пунктам, чтобы ничего не забыть. Итак, кольцо у вас от…
– Мадам Малле. Жены Стефана Малле. Я знала их дочь и ее мужа, Антуана Пиге.
– Вот как? Насколько нам известно, дочь Малле давно умерла.
– Ну и что, – возразила хозяйка, – Антуан Пиге тоже помер, но я же их помню. Он сначала пил, а потом в фокусники подался. Что это за ремесло?
– Антуан Пиге нас пока не интересует, – вмешался Кристиан. – Вас не удивило, что за заложенным кольцом явился другой человек?
– А с чего мне удивляться? Тогда в лавке сидел мой муж, а я наверху вешала новые занавески. Появился господин с квитанцией, заплатил деньги, забрал кольцо. Может, она не могла отлучиться, вот его и попросила. Может, он жених ее внучки и решил сделать ей приятное. Какое мне дело? Вы должны понимать, господин полковник, что если мы будем во все совать нос, то люди просто перестанут к нам ходить.
– Дальше что было? – спросил Кристиан.
– Дальше, господин полковник? Он забрал кольцо и ушел. Все! Меня уже двадцать раз спрашивали об этом, и я всякий раз говорила одно и то же. А потом я услышала на улице хлопок. Мне потом сказали, что выстрел, но я не прислушивалась, если честно.
– Но если вы стояли наверху, то, может быть, что-нибудь заметили? – настойчиво спросила Амалия. – Что-нибудь еще?
– Да ничего особенного, говорю вам, – сказала хозяйка, пожимая пухлыми плечами. – Он вышел от нас, сделал несколько шагов, достал кольцо, выбросил коробку, кольцо переложил в другой карман и удалился. Кто на него напал, как это было – я из моего окна никак видеть не могла. Да господин комиссар сам уже смотрел и признал, что это невозможно.
– Значит, он выбросил коробку, – протянула Амалия. – А что, она была какая-то не такая?
– Да уж, – отозвалась хозяйка. – Старая и неказистая. Я бы тоже ее выбросила, по правде говоря. Но раз уж кольцо принесли в ней…
– А куда он ее бросил? – спросил Кристиан.
Хозяйка скривилась.
– Да в кучу с мусором, куда же еще? Мимо проходил и бросил. А что, это важно?
– Если комиссар вас об этом не спрашивал, то нет, – ответила Амалия.
– Он о другом меня спрашивал, – поделилась хозяйка. – О молодом человеке, который прибежал и стал кричать, что надо звать врача и полицию. И акцент у него был такой чудной, сразу видно, что не француз.
– Ах, этот, – протянул Кристиан. – Вы не волнуйтесь, мы его уже взяли.
– Думаю, мы можем идти, месье Лоран, – сказала Амалия. – Простите, что побеспокоили, сударыня, но можете спать спокойно: все ваши тревоги остались позади.
«Полковник» и его спутница попрощались с женой владельца ломбарда и вышли наружу, под моросящий дождь.
– Полагаю, – объявил Кристиан, – теперь мы будем искать коробку.
– Будем, – согласилась Амалия. – Зовите Уолтера, пусть несет фонарь.
Однако Уолтер явился не один: вместе с ним пришла Мэй и, узнав, в чем дело, потребовала, чтобы ей тоже разрешили принять участие в поисках. Ее пыл не охладило даже то, что куча с мусором, о которой говорила хозяйка, оказалась самой настоящей помойкой, по которой бродили тощие коты, выискивая остатки пищи. Завидев людей, они тоскливо заурчали и, сверкнув глазами, брызнули прочь.
– Да, – промолвил Кристиан, оглядывая поле будущих поисков, и больше ничего не сказал.
Было уже совсем темно, с соседней улицы доносился стук подков и шум проносящихся карет, а здесь четыре силуэта копошились во мраке, пытаясь отыскать выброшенную незадачливым кондуктором коробочку, и свет фонаря отбрасывал на их лица причудливые тени.
– Я ничего не нашел, – признался граф через четверть часа. – Только едва не порезался об осколок бутылки.