– Ну, полно, полно, – мягко промолвила Габриэль, легонько хлопнув его по руке сложенным веером. – Дочка Фортескью с вас глаз не сводит. Пригласите ее на танец.
– А можно вас? – с непривычной для него робостью спросил Джек.
Габриэль покачала головой.
– Потом, хорошо?
Джек подошел к Джоанне, сияющей и ослепительно-юной в своем голубом с лентами платье, и, шаркнув ногой, пригласил ее танцевать. Возле девушки уже стояло три или четыре любезника, добивавшихся согласия на танец, но она, просияв, выбрала капитана Блэйка. Взяв за кончики пальцев, Джек повел ее на середину зала.
Габриэль осталась стоять у окна. Несмотря на то что еще прошлой ночью она обговорила со своими помощниками все детали плана, ей все же было не по себе. Какой-то молодой человек, судя по всему, мелкий чиновник таможни, подлетел к ней с приглашением на танец, но она ответила отказом. Сейчас ей было вовсе не до танцев. Она обхватила себя руками и стояла, глядя невидящими глазами на ракеты, лопавшиеся в обманчиво спокойном небе.
Кто-то одним пальцем легонько постучал по ее плечу. Габриэль поморщилась и, не оборачиваясь, стукнула шутника по пальцам сложенным веером. Но вместо того, чтобы успокоиться, тот постучал по другому ее плечу. Крайне раздраженная, Габриэль резко повернулась – и слова гневной отповеди замерли у нее на губах.
Перед ней стоял… Артур Брюс Блэйк.
Мгновение Габриэль смотрела на него, не веря своим глазам, но уже в следующее к ней вернулась способность рассуждать. Неважно, каким образом он сумел оказаться здесь. Важно было то, что его присутствие означало крушение всех планов, всех дерзаний, всех надежд. Это и оказался один-единственный не учтенный ею элемент, камешек, способный разрушить с таким трудом возведенную гору. Кроме того, это был враг, и враг неумолимый.
Габриэль выпрямилась, медленно раскрыла веер, чтобы выиграть время, и стала им обмахиваться. Ее глаза были прикованы к лицу англичанина. Она пыталась предугадать, что попытается сейчас предпринять этот непредсказуемый, отважный и, безусловно, опасный человек. Но капитан Блэйк лишь улыбался – точь-в-точь как должен улыбаться чеширский кот, наконец-то нашедший чеширскую кошку.
– Вы меня узнали? – наконец прервал молчание Блэйк.
– Конечно, – довольно кисло ответила Габриэль. – Вы тот самый парень, который в воде не горит и в огне не тонет. – В волнении она не заметила, как допустила речевую ошибку.
– Верно, – кивнул Блэйк. – А еще я не тону в воде и не горю в огне.
Габриэль бросила быстрый взгляд на часы поверх плеча своего нежданного собеседника. Следовало во что бы то ни стало задержать капитана хотя бы на полчаса, чтобы он не успел поднять тревогу. Потом, когда сокровища будут уже на корабле, пусть делает что угодно, главное – своей цели они добьются. С быстротой, делавшей ей честь, Габриэль приняла решение.
– Вы танцуете, капитан?
Произнося эти слова, она обворожительно улыбнулась.
– Вообще-то я сам хотел пригласить вас на танец, – признался Блэйк. – Нам с вами определенно есть о чем поговорить, Габриэль.
– Тогда идемте, – с восхитительной беспечностью отозвалась девушка, складывая веер. – Кажется, музыканты скоро начнут играть контрданс.
Блэйк улыбнулся.
– Вы танцуете контрданс?
– Да.
– А я думал, при французском дворе танцуют только менуэт. [30]
– Не понимаю, о чем вы говорите, – безмятежно ответила Габриэль, приседая. – Ну так как?
Артур протянул руку и взял ее тонкие холодные пальчики. Капитан был почти уверен, что в следующее мгновение она воткнет в него какой-нибудь заостренный предмет, плохо совместимый с жизнью, но ничего подобного не произошло. Они вошли в танцевальный зал – прелестная молодая женщина в платье из золотистой тафты и мужчина с шрамом на виске, в сиреневом камзоле, лиловых панталонах и белых чулках, – церемонно поклонились друг другу и разошлись для первой фигуры танца.
Музыканты в париках и розовых камзолах, обливаясь потом, заиграли мелодию, которая на наш, людей двадцать первого века, вкус, вероятно, показалась бы излишне прихотливой и раздражающей слух. Повинуясь ей, Блэйк и Габриэль одновременно сделали по три шага вперед и оказались лицом к лицу. Снаружи в небе по-прежнему грохотал и неистовствовал фейерверк.
Примерно в то же время трое солдат в красных мундирах грубо постучали в массивные ворота крепости. За собой они тащили бесчувственные тела двух подозрительных оборванцев.
– Кто? – спросил часовой с той стороны двери.
– Не видишь, что ли? – рявкнул голос снаружи. – Открывай скорей! Какие-то сволочи хотели напасть на нас, но, слава богу, мы им достойно ответили. Сейчас посмотрим, что это за птицы!
Загрохотали отпираемые засовы, дверь с ужасающим скрежетом повернулась на заржавленных петлях. Внезапно оборванцы ожили, как по волшебству, и в грудь часового уперлось пистолетное дуло.
– Молчать, и сохраним тебе жизнь! Ясно?
Еще двое часовых спускались по ступеням, но переодетые пираты подскочили к ним и, прежде чем охранники крепости успели что-либо понять, вырубили их ударами по голове. Анри широко распахнул ворота, и мулы в сопровождении остальных пиратов вскоре оказались во дворе крепости. Все флибустьеры старались держаться в тени стен, чтобы их не заметил с башни часовой, и пока им везло – человек наверху ничего не заподозрил.
– Вот он где, – прошептал Анри, указывая на высокую башню в углу крепости, на самом верху которой виднелось нечто вроде колокольни. – Боб!
– Да, сэр!
– Давай сюда «кошку».
Данное приспособление на самом деле было обыкновенным абордажным крюком с привязанной к нему веревкой. Дождавшись очередного залпа фейерверка, Анри забросил «кошку» на верх стены, примыкавшей к колокольне, но крюк сорвался, только слегка царапнув камни.
– А, дья… – вырвалось у Боба.
– Тихо! – цыкнул на него священник.
До сих пор все шло без сучка без задоринки главным образом потому, что они вошли в форт без лишнего шума. Теперь нужно было во что бы то ни стало обезвредить часового возле колокола, чтобы он не успел поднять тревогу; но пока не удавалось даже подобраться близко к башне.
– Может, мне стоит попробовать? – спросил один из погонщиков, сопровождавших мулов.
Анри удивленно обернулся.
– Мадемуазель Мэнсфилд! – вырвалось у него. – Какого черта, почему вы не на корабле?
– Мне кажется, здесь я нужнее, – обидчиво возразила Луиза.
Не отвечая, Анри попробовал снова забросить крюк, и снова безуспешно. Стена находилась слишком высоко.