– Не мне ее судить, если она захочет покинуть замок, – сказал он. – И, разумеется, я не собираюсь ее удерживать.
Сердясь на себя за то, что этот недалекий садовник (как его именовал про себя Арман) заранее угадал его намерение, молодой человек все же поставил маркизу на вид, что на дорогах неспокойно, что если Амелия отвергает всякие обязательства, Оливье может с ней не согласиться, что воля родителей – такая вещь, с которой надо считаться, и вообще… Он наговорил бы невесть сколько глупостей, но тут прибежал встревоженный Лоран и сказал, что только что в замке появился раненый, и этот раненый – виконт де Вильморен.
Все заметались. Маркиз послал за доктором – единственным, которому можно было доверять. Терезе сделалось дурно, и Клементина стала приводить ее в чувство. Анриетта с Розой стали готовить корпию для перевязки. Амелия вызвалась им помогать, но с непривычки это плохо у нее получалось, и Тереза, придя в себя, вызвалась ее заменить. Доктор явился только через несколько часов, когда раненый потерял много крови. Впрочем, по словам эскулапа, который наконец вытащил пулю, самое страшное раненому не грозило.
– Организм молодой, крепкий… Ваш родственник поправится, господин маркиз.
– Где тебя подстрелили? – с тревогой спросил Арман у Оливье. – Как это случилось?
Оливье ответил, что он вез важные бумаги от Ларошжаклена и угодил в засаду. По счастью, ему удалось скрыться, но он уже терял сознание, подъезжая к замку. Теперь бумаги надо передать одному человеку в Амьене, а тот уже переправит их дальше по назначению.
– У меня такое чувство, – добавил Оливье мрачно, – что синие знали, в кого стрелять. Они точно ждали меня.
– Насчет писем не беспокойся, – сказал Арман. – Я сам их передам, ты только скажи кому.
– В Амьене… – начал Оливье, но оказалось, что их приключения на сегодня вовсе не кончились. В спальню ворвалась Анриетта с известием, что в замок пришли люди с бумагой, дающей им право на обыск.
– Лоран пытается их задержать… – Оливье попробовал приподняться, но со стоном упал на подушки. – Боже мой, они арестуют вас! – Она заломила руки.
– Что происходит? – спросила Амелия, заглядывая в комнату.
А тем временем революционные граждане с трехцветными кокардами ухитрились-таки оттереть Лорана от двери и принялись методично осматривать помещения. Один из граждан, судя по всему, страдающий рассеянностью, сунул при обыске в карман позолоченную солонку, приняв ее за золотую. Другой, очевидно, тоже из рассеянности, утащил полдюжины серебряных ложек.
Маркиз вышел незваным гостям навстречу, насильственно улыбаясь. На его сюртуке торчала трехцветная республиканская кокарда, надетая в самое последнее мгновение. За маркизом тенью следовала его жена с искаженным от страха лицом.
– Гражданин Буше! Какая честь! – с наигранным восхищением воскликнул маркиз при виде здоровяка, который возглавлял процессию. – А почему вы здесь? Что-нибудь случилось?
Гражданин Буше вручил ему бумажку, подписанную гражданином Равенелем, уполномоченным Конвента, который имел власть казнить, миловать, сажать в тюрьму, творить обыски и всячески притеснять граждан для блага единой и неделимой республики. Бумажка эта покамест предписывала обшарить замок гражданина Александра де Доль, бывшего маркиза, сверху донизу и, буде в замке обнаружится кто-либо со следами недавнего ранения, без промедления хватать всех, кто в оном замке находится.
Гражданин бывший маркиз при виде бумаги улыбнулся еще шире, словно ждал ее всю жизнь, и объявил, что это наверняка недоразумение, но для блага республики, единой и неделимой, он готов и не на такое. Один из гостей заглянул в комнату, где на столе лежало настоящее изумрудное ожерелье, и сделал к нему движение, но нарвался на тетушку Клементину, которая подняла крик, и предпочел ретироваться от греха подальше. Маркиз, Тереза, Лоран, Роза, Себастьен – все стояли и, не отрываясь, следили за действиями своих врагов. Обитатели замка не осмеливались обменяться словом, но у всех в головах засела одна и та же мысль: успел ли Оливье скрыться, помог ли ему Арман? Тереза испуганно вцепилась в локоть мужа – революционные граждане были уже у дверей той самой спальни, куда перенесли раненого. Роза стиснула руки так, что ногти впились в ладони. Себастьен стоял ни жив ни мертв.
– Так, а здесь что? – подозрительно спросил гражданин Буше, учуявший общую нервозность, и рывком распахнул дверь.
Затем он выпучил глаза и открыл рот.
В спальне у большого зеркала, расположенного напротив входа, стояла молодая темноволосая гражданка. На гражданке был корсет, панталоны, чулки и шелковые туфельки, а также изумрудные сережки. Больше ничего.
Возле гражданки стояла особа, как две капли воды похожая на жену Буше, – страхолюдная, угрюмая, с бородавкой на носу – и помогала ей примерять платье. В глубине комнаты, у кровати, заваленной платьями, веерами, платками и какими-то тряпками, находилась круглолицая молодая женщина, судя по всему, беременная.
– Я же говорю, валансьенские кружева, – объявила гражданка в корсете, разглядывая подол.
– Да, они лучше всего, – согласилась круглолицая.
Затем гражданка заметила Буше и повернулась в его сторону. Из ее глаз вылетели две изумрудные молнии, которые пригвоздили его к месту. И хотя гражданин Буше был вовсе не робким человеком, он все же малость струхнул.
– Что вы здесь делаете? – возмутилась круглолицая.
Страхолюдная, которая держала в руках платье, повернулась, и тут Буше с тоской убедился, что она и впрямь похожа на его жену. Особенно роднило их выражение лица, на котором была написана феерическая злоба.
– Это неслыханно! – кричала Анриетта. – Боже мой, честная женщина не может даже платье примерить, чтобы ее не побеспокоили! Что вам надо? – напустилась она на Буше. – Что вы ищете?
Арман де Бельфор, который с обнаженной шпагой притаился за ширмой, скрытой зеркалом, едва не рассмеялся и поспешно зажал себе рот свободной рукой, слыша, как гражданин Буше бормочет извинения. Он не хотел никого оскорблять! У него приказ! Он обыскивает замок, ему сказали, что тут может находиться раненый!
– Да, тут будет раненый, – заявила Ева, – если вы немедленно не уберетесь отсюда!
Она махнула на незваного гостя платьем. Красный как рак, гражданин Буше затворил дверь и шагнул в следующую комнату. Но в ней не было никого, кроме старой кошки, которая лежала на кресле и дремала.
Через полчаса, порывшись для проформы в конюшнях и погребах, граждане укатили в экипаже, который доставил их сюда. Как только экипаж скрылся из глаз, Лоран, словно забыв про мучившую его подагру, рысцой взлетел вверх по лестнице.
– Ушли, сударыня, – доложил он Анриетте, вытирая со лба пот.
Амелия (которая уже успела одеться) обменялась взглядом с Евой, и они стали стаскивать платья с кровати, на которой лежал Оливье. Когда граждане с бумагой вошли в замок и Амелия поняла, что скрыться раненому некуда, она предложила закрыть кровать платьями, чтобы было похоже на дамскую спальню, и принести из ее комнаты зеркало, а чтобы отбить у гостей желание входить, сняла верхнюю одежду.