– Боже мой, – сказал он, когда немного успокоился. – И зачем только кузина Амелия вступилась тогда за вас…
– Кажется, вы с ней родственники? – как можно небрежнее спросил Луи.
– Я женат на ее сестре. – Браницкий беспокойно шевельнулся. – Кстати, раз уж вы собираетесь меня расстрелять, я хотел бы написать жене письмо.
– Мне казалось, вы терпеть ее не можете, – напомнил Луи.
– Эта женщина достойна всяческого уважения, – возразил пленник, – и, уж во всяком случае, имеет полное право узнать, что овдовела.
Генерал подвинул к нему лист бумаги и чернильницу.
– Как ее зовут? – внезапно спросил он.
– Шарлотта. Шарлотта-Аделаида-Луиза. Она урожденная фон Мейссен, из старинной и очень хорошей семьи.
Вот оно что. Стало быть, хотя бы о своей девичьей фамилии Амелия сказала правду.
Браницкий начал писать, но его рука замерла над листом бумаги.
– Нет, – неожиданно сказал он, – я не могу. Скажите, генерал… – Он глубоко вздохнул. – Это правда, что она у вас в плену?
– Кто? – удивился Луи.
– Амелия. Я расспрашивал людей… искал ее всюду. Она попала в скверную историю, очень скверную, и все по моей вине.
Он искренне волновался, это было заметно по его лицу. Луи мрачно посмотрел на него.
– Дама, о которой вы говорите, никогда не была у меня в плену, – резко проговорил он. – С чего вы взяли?
– Да? – прошептал Браницкий. – Но тогда… что же я напишу ее сестре? Я был уверен, что она поехала в Труа… а потом знакомый роялист оказался в Труа и по возвращении дал мне знать, что моя кузина туда не приезжала. Я встревожился… Шарлотта слала мне совершенно безумные письма. В голову мне приходило бог знает что… А потом на улице я увидел старуху в ее платье. В том же платье, в котором Амелия была в Вердене… я мог бы узнать его из тысячи.
– Что за старуха?
– Эмма, кажется. Так ее звали. Я думал… может быть, ее ограбили или убили… мою кузину, я хочу сказать. Но все оказалось совсем не так. Она обманула нас, Шарлотту, меня, своих родителей… Она поехала вовсе не в Труа, а в Амьен, потому что там находились люди, из-за которых погиб ее муж.
– Насколько мне известно, ее муж погиб, упав с лошади, – напомнил Луи. Но Браницкий только нетерпеливо отмахнулся.
– Это был первый муж… полное ничтожество, ее за него выдали родители, знаете, как это бывает… Не то чтобы она его не любила, но не стала слишком горевать, когда он погиб. А через несколько месяцев она встретила принца Винтербергского. Он был небогат, почти беден, но они полюбили друг друга и поженились. Она была очень счастлива, она вся светилась. А потом его убили на дуэли. Он поссорился с каким-то роялистом в салоне ее сестры… я забыл сказать, что моя жена – убежденная роялистка. И тот роялист убил его. Арман де Бельфор, вот как его звали. Секундантами были лорд Келсо, англичанин, и Никола де Флавиньи, тоже роялист… Это было ужасно, видеть, что было с Амелией. Она ждала ребенка, но когда ее муж погиб… ребенка она потеряла. Она чуть с ума не сошла от горя. – Он умолк. – Мы все уговаривали ее смириться и забыть… я никогда не прощу себе, что не понял ее намеков. Как-то она заговорила со мной… Наверное, она хотела, чтобы я нашел этих людей, всех троих, вызвал их на дуэль и убил. У нее же нет братьев, вступиться за нее некому, а отец… он не признает дуэлей вообще. Но я не понял. И тогда она решила найти этих людей сама. Мать ее мужа во всем ей помогала… поддерживала как могла. Она тоже жаждала мести. Кто-то из них узнал, что друг Армана де Бельфора, Оливье де Вильморен, был помолвлен с одной дамой из их краев… дамой, которая умерла от оспы и которую тоже звали Амелия. И мать принца помогла сделать моей кузине фальшивый паспорт, чтобы она приехала к этому Оливье под видом его невесты. – Браницкий покачал головой. – Что за характер, боже мой, что за характер… Почему она не потребовала открыто, чтобы я нашел этих троих? Я бы сделал это… Разве я не член семьи? Но вместо этого она решила действовать сама.
Он поглядел на генерала, и Браницкому показалось, что его собеседник потрясен. Принцесса… принцесса Винтербергская… Вот откуда взялся сожженный паспорт в камине замка… ее собственный, в котором было написано, что он принадлежит принцессе Амелии Винтербергской, а не графине Амелии фон Хагенау. И список… Англичанин… двое дворян… Секунданты и дуэлянт!
– Она всегда молчала, никогда ни с кем не делилась своими переживаниями… Моя жена поверила, что она поедет продавать какое-то имущество, которое получила после мужа по наследству. Но от нее долго не было писем, и Шарлотта встревожилась. Я стал наводить справки… и понял, что Амелии нет в Труа и никогда не было. Я не знал, что думать. Потом я встретил ту фламандку, Эмму… Она не слишком много знала, но едва она назвала имена… Анриетта де ла Трав… сестра Никола де Флавиньи… какой-то человек, которого называли виконтом, еще один, шевалье… Тогда я все понял.
Я искал Амелию, но идет война, и я мало чего добился… Нашел только Никола де Флавиньи. Я дал ему пощечину. Он не хотел со мной драться, но я его заставил. – Браницкий стиснул челюсти. – Мы дрались прямо в обеденном зале гостиницы… и я его убил. Лорд Келсо, как мне стало известно, погиб. Арман де Бельфор куда-то исчез. Может быть, она успела добраться до него, не знаю… Но я не прекращал ее искать. Сегодня один из беженцев, которые добрались до нашего лагеря, упомянул, что видел какую-то некрасивую служанку, всю в бородавках, которую госпожа называла Ева… Это ее служанка, Амелии. Я воспрянул духом, решил, что она где-то рядом… Но тот человек сказал, что беженцев ваши драгуны захватили в плен. У меня кровь вскипела в жилах… Я взял своих людей и самовольно поехал… да, поехал отбивать пленных. Получилось глупо, конечно… – Он вздохнул. – Но я все равно ни о чем не жалею.
И он с удивлением посмотрел на Луи, который вытянул у него из рук начатое письмо. Генерал оторвал верх со строками Браницкого – бумаги в армии не хватало – и своим решительным почерком написал на чистом обрывке листка несколько слов.
– Вы не хотите дать мне закончить письмо? – изумился поляк.
– Нет, – ответил Луи, ставя подпись. – Мне почему-то кажется, что вашей жене будет куда приятнее услышать всю эту историю от вас лично.
Он протянул обрывок Браницкому, и тот увидел, что это пропуск, который предписывал выпустить его на свободу.
– Вы не станете меня расстреливать? – пробормотал Браницкий, совершенно растерявшись.
– Нет, – отрезал Луи. – Я только что вспомнил: у нас не хватает пуль. Да и деревья поблизости не водятся.
Он дружески кивнул поляку, вызвал адъютанта и попросил проводить гражданина до постов.
Оставшись один, Ош несколько секунд кусал губы, но затем решился, прицепил саблю, набросил на плечи плащ – тот самый, непромокаемый – и стремительным шагом вышел из комнаты. В коридоре он столкнулся со своим главным адъютантом.
– Франсуа! Давно она уехала?