— Дон Винсенте, я сожалею...
— Не надо сожалеть, капитан. Это пустое занятие, мой друг, а у вас, вероятно, есть неотложные дела. К вашему сведению, когда я был его пленником, со мной обращались как с джентльменом, и теперь, когда мы поменялись местами, с ним будут обращаться таким же образом.
Его манеры и хладнокровие были поразительны. Я стоял молча. Дон Винсенте, не прибавив больше ни слова, повернулся и ушел.
— Мне очень жаль, капитан Мартинес, — сказал я, — но таков был наш уговор.
Он пожал плечами:
— Я понимаю, капитан. Вам действительно очень повезло. Уверен, ни один пленник, взятый Испанией, не оказывался в таких прекрасных условиях. Дон Винсенте и его семья — благородные люди во всех отношениях. — Он развел руками. — Я выполнял свой долг. — Он помедлил. — Но у вас могут быть неприятности с инквизицией. Она, возможно, не проявит должного уважения к дону Винсенте.
Дом дона Винсенте был очень красив. Я еще не видел здесь таких прекрасных зданий. Мне предоставили комнату, обставленную изящной мебелью.
Дон Винсенте был моложе меня. Это был красивый юноша, единственный сын в семье. Мы подолгу разговаривали с ним обо всем на свете. Но вот однажды он заговорил о выкупе.
Я боялся этой темы: кто станет платить за меня выкуп? Я одинок, у меня никого нет. Иногда капитаны и военачальники, например, сэр Джон Хокинс, выкупали своих пленных, но я всего лишь месяц пробыл в море, когда это приключилось со мной.
Герцог Камберлендский? Но что ему до меня? К тому же он не был так уж богат. Хотя у него были обширные поместья, но он был обременен долгами. Ожидать помощи мне было не от кого.
Моих собственных небольших средств на выкуп не хватит. Как только это выяснится, у меня не будет никаких шансов на освобождение и даже на то, чтобы сохранить то положение, в каком я нахожусь сейчас. Испанцы, конечно, думают, что у меня большое состояние, на самом же деле у меня нет ничего.
— Видите ли, дон Винсенте, — сказал я ему, — я из ирландской семьи, разоренной во время войны.
Он с сочувствием посмотрел на меня:
— Лишиться семьи — очень тяжело. А как же вы тогда жили?
— Как придется, — ответил я. — Я намеревался стать солдатом и сделать военную карьеру.
— Но разве у вас не принято покупать офицерский чин?
— Да, принято, но иногда...
— Ах да, вы ирландец! Я знаю одного ирландца, он генерал в нашей армии, его зовут О'Коннор!
Я был изумлен:
— Но я же знаю его! И он знает меня! Нельзя ли с ним увидеться?
— Разумеется, можно. Это мой старый друг, он замечательный человек! Пойдемте к нему!
Всю дорогу дон Винсенте рассказывал мне про генерала. Тот уже долго жил в Испании, пользовался там большим уважением, и его все считали испанцем. Генерал доблестно сражался, жил на широкую ногу, и сам испанский король испытывал к нему полное доверие.
Дворец генерала мавританской архитектуры был, несомненно, отнят у мавров, когда их выгоняли из страны. Стены были голые, без всяких украшений, на улицу выходило лишь несколько высоких зарешеченных окон.
Здания здесь обычно имели вид прямоугольника с внутренним двориком-патио, где были разбиты клумбы, вокруг фонтана рос виноград. Комнаты нижнего этажа выходили на патио, а по верхнему этажу тянулась веранда, с которой был вход в комнаты. Летом, в сильную жару, мраморную плитку патио поливали водой.
Мы подошли к двери и дернули за шнур колокольчика. После недолгого ожидания нас впустили внутрь, и мы оказались в темном, прохладном холле. На полу была красивая мозаика, на стенах висели картины религиозного содержания. Нас провели в гостиную нижнего этажа, стены которой украшали гобелены. Погода стояла прохладная, и в гостиной горел камин.
Помимо камина, на нескольких жаровнях горели оливковые косточки, почти не дававшие дыма.
Едва мы вошли в гостиную, как открылась другая дверь и вошел генерал. Это был высокий, могучего сложения человек, слегка располневший в поясе, с властными манерами. У него было смуглое лицо, обличавшее его принадлежность к роду черных ирландцев. Большая часть моих предков тоже была из этого рода. У генерала была тщательно ухоженная остроконечная бородка и усы. Весь в черном, с тяжелой золотой цепью на шее и шпагой с золотым эфесом на боку, он производил сильное впечатление.
Бегло окинув меня взглядом, он заговорил с доном Винсенте. Потом снова обратил взгляд на меня.
— Мы с вами знакомы? — спросил он.
— Дон Хуго, — сказал дон Винсенте, — разрешите представить вам капитана Тэттона Чантри. Он был захвачен мною в плен. Капитан Чантри утверждает, что знает вас.
Я растерялся: имя Тэттон Чантри ничего не говорило генералу, но он, казалось, узнал меня.
— Пусть вас не удивляет это имя, — сказал я на гэльском наречии, — я сам его выбрал. Тот, кто носил его, умер. Умер несколько лет назад в нашем доме.
Хуго О'Коннор пристально вгляделся в мое лицо.
— Возможно ли, чтобы вы... нет, нет, их же всех убили!
— Мой отец был убит, а я сам сумел спастись. Мне советовали никому не открывать своего имени, генерал, но, полагаю, вам оно известно. Вы помните Балликэрбери?
— Это неподалеку от вас, да? — Он сказал это по-гэльски и снова взглянул на меня. — Да, фамильное сходство несомненно — все представители этого рода были великие воины, сильные и мудрые люди. Однако как вам удалось спастись?
— Это слишком длинная история, в двух словах ее не расскажешь, — ответил я также по-гэльски. — В настоящее время я пленник дона Винсенте и он ждет выкупа. У меня же нет ни денег, ни богатых друзей. Я жил на доходы от заморской торговли, а также немного зарабатывал литературным трудом. У меня есть небольшие сбережения, но пока я не вернусь в Англию...
— В Англию?! Да вы с ума сошли! Если вас схватят, вам не миновать топора или виселицы!
— И все же я намереваюсь выкупить земли, которые принадлежали нашей семье, или хотя бы часть их. Я хочу снова поселиться там, куда, бывало, вы приезжали, чтобы поохотиться на пустошах с моим отцом. Там моя родина. Я скучаю по скалистым берегам и горным лугам Ирландии. Я хочу снова увидеть их, генерал.
— Да, понимаю, — мрачно ответил он, — я и сам скучаю по ним. Но послушайте, мы не можем продолжать разговор на гэльском — ведь наш друг не понимает ни слова! — Он повернулся к дону Винсенте: — Я знаю этого юношу и не могу выразить, как я благодарен вам за то, что вы так обращаетесь с ним. Вы очень великодушны! — Генерал помолчал. — Дело весьма деликатное, дон Винсенте. Этот человек — не простой моряк и не рядовой офицер. Хотя он и не обладает земельной собственностью, в его жилах течет королевская кровь.
Дон Винсенте кивнул:
— Я так и думал. У него манеры благородного человека.