— Почему вы думаете, что у нас тяжелый груз?
Я ухмыльнулся ему в лицо и кружкой сдвинул шляпу на затылок.
— Потому что видел ваши следы, слишком глубокая колея. Более того, могу спорить, индейцы уже знают, что вы здесь и сейчас окружают стоянку.
— Не говорите глупости, — сказала девушка. — Если бы они знали, они бы давным-давно напали.
— Это вы так думаете, а не индейцы, — рассмеялся я. — Вот давайте поговорим об индейцах. Они знают, что вы в западне, они знают, что впереди каньон, и они знают, что вам придется сделать, когда вы до него доберетесь. А вы тем временем все ближе и ближе подъезжаете к их лагерю, который они разбили где-то впереди. И вот когда окажетесь совсем рядом от него, они вас ограбят, чтобы груз далеко не возить. — Неожиданно взглянув на кружку, я засуетился. — Надо же, сижу, болтаю, а кофе совсем остыл. — И выплеснул содержимое на траву. Взял кофейник левой рукой, не выпуская из правой винчестер. Наполнив кружку примерно на треть, сполоснул ее и заметил: — Это чтобы прогреть посуду. Не люблю остывшего питья. — И снова, налив себе кофе, устроился на корточках. — Так о чем я говорил?
На их лица стоило посмотреть. Эта парочка не поняла, то ли я хитрец, то ли круглый дурак. Парень испытывал явное раздражение, а девушка разозлилась так, что даже побледнела. Я глотнул горячего кофе — вкусный, с привкусом цикория, похожий на новоорлеанский.
Так и сидел, попивая кофе, не обращая на них внимания и особенно не волнуясь. Краем глаза я посматривал в том направлении, где мог притаиться третий. Лучший способ вовремя заметить опасность — не выпускать из поля зрения своего коня. На восточной стороне фургона стали сгущаться вечерние тени, когда Серый вдруг настороженно поставил уши. Я опустил кружку на землю.
Мой мустанг родился в прерии, как и все дикие животные, замечал любое движение там, где его не должно быть, и мгновенно настораживался. Домашние лошади имеют отличный слух и зрение, однако ни одна не идет ни в какое сравнение с прирученными дикими. Напряженность жеребца предупредила меня, что третий приближается.
Если попытаться неожиданно убраться прочь, это приведет к драке. А ее следовало избегать. Хоть парочка мне и не нравилась, но связываться с ней — себе дороже. На равнинах укрыться негде. Если я сейчас поеду, в меня будут стрелять двое, а то и трое. Дождаться темноты? Тоже нельзя. С каждой минутой опасность росла: темнота давала им свободу действий.
Я перехватил винчестер и, глядя на парня, стоящего рядом с девушкой, сказал:
— Если хотите остаться в живых, крикните своему дружку, чтобы он поднимался и шел сюда с поднятыми руками.
Они ошарашенно глядели на меня, а я передернул затвор.
Парень побледнел.
— Не понимаю, о чем вы.
— Давай, шевелись. У тебя тридцать секунд, иначе станешь кормом для стервятников и муравьев.
Ему не хотелось в это верить, и даже когда понял, что я не шучу, он все еще колебался.
— Ты будешь первым, — сказал я, — затем твоя сестричка, а потом третий. Осталось десять секунд, и я нажимаю на спуск.
Мой указательный палец напрягся.
— Эндрю, — громко позвала девушка, — выходи с поднятыми руками.
— Сильвия, — запротестовал ее брат, — он не стал бы стрелять, он бы не осмелился.
— Он бы точно выстрелил, — сказала Сильвия. — И, не задумываясь, убил бы тебя, Ральф, да и меня тоже.
Где-то близко послышался шум, затем показался толстый парень с глуповатым выражением лица. Ему было лет семнадцать, однако в руке он нес отнюдь не игрушечную винтовку.
— Положи ее, — приказал я, готовясь к тому, что он может выстрелить. Юнец посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Сильвию… именно на Сильвию, а не на брата.
— Делай, как он велел, Эндрю.
Тот неохотно положил винтовку, плюхнулся на землю и скрестил ноги.
— Повторяю. Мне не нужны неприятности, однако для меня они не в новинку. Советую не лезть в бутылку. Жизнь на Западе совсем другая, здесь полно людей, которые вначале стреляют, потом задают вопросы — если есть, что спрашивать. Были б вы поспокойней и не пытались бы убить меня, я бы вам помог.
— С какой стати? — спросил Ральф.
Я ушел от прямого ответа. В конце концов почему бы действительно не плюнуть и не бросить их одних: пусть выбираются, как хотят?
— У вас есть оружие, мне не хочется, чтобы оно попало в руки индейцев.
В эту версию они не поверили. Как не поверили бы и в любую другую, если за ней не чувствовалась какая-то выгода для меня.
— Здесь, в радиусе ста миль, вы едва ли встретите хоть одного белого, но, говорят, на северном рукаве Пало-Дуро разбил лагерь охотник на бизонов Джим Кейтор. И учтите, на Западе ближайшие поселения всегда находятся скорее в двухстах милях, чем в ста.
Ребята сидели молча и буквально ловили каждое мое слово.
— Кто бы вас сюда ни привел, он устроил настоящую западню… Если смогу его догнать, приведу обратно лошадей.
— Вернете их и убьете вора, который их увел, ваши пятьдесят долларов, — сказал Ральф.
— Есть такие, кто согласился бы, но я не из тех. Просто легче привести назад лошадей, чем присылать кого-то на помощь. — Я быстро встал. — Поеду за ними.
Они тоже поднялись, готовые воспользоваться любой моей ошибкой.
— Почему бы вам не остаться у нас до утра? — предложила Сильвия. — Вы же не сможете искать следы в темноте.
Отступив к коню, я взял его под уздцы и развернул так, чтобы наблюдать за ними поверх его спины, вспрыгнул в седло и будто невзначай направил на них винчестер.
— Мне не надо искать следы, — ответил я. — Он поведет лошадей к воде, туда же поеду и я.
Развернув коня, я обогнул лагерь по расширяющемуся кругу, держа его обитателей под прицелом. Когда фургон растворился в темноте, тут же сменил направление и шагом повел жеребца. Проехав примерно милю, натянул поводья, снял шляпу и вытер пот. На какой-то момент мне показалось, что меня загнали в угол и без перестрелки не обойтись.
Я ехал в ночи, ориентируясь по звездам. У меня было довольно ясное представление, где искать этих лошадей, и если они там, вначале следует осмотреться, прежде чем что-либо предпринимать. Мне не нравилась та команда у фургона, но оставить женщину умирать на равнинах не в моих правилах, к тому же действительно не следовало отдавать оружие в руки индейцев, у которых, впрочем, его и без того хватало.
Ночь была прохладной. Конь, конечно, устал, я заставлял его идти вперед, и он особо не возражал. По-моему, ему тоже не понравилось общество у фургона.
Иногда я спешивался и шагал рядом с жеребцом, чтобы сохранить ему силы. Серый сегодня славно потрудился, ведь я гнал его с раннего утра. Теперь мы искали место в скалах, о котором рассказал мне один команчеро, набиравший там воду и поивший лошадей, когда направлялся на встречу с команчами. Это небольшая расщелина шириной футов сорок или пятьдесят и столько же в длину, на дне ее бил ключ, росли трава и два-три тополя. Очевидно, человек, укравший лошадей, знал это место, хотя оно мало кому было известно. Напоив там лошадей, он, скорее всего, возьмет на север, где милях в пятнадцати лежала цепочка небольших ложбинок, окаймленных тополями и ивами. На дне их скапливалась пресная вода. Оттуда он мог направиться к ручью Тюпл и дальше к поселениям.