Один из индейцев, следовавший за нами на некотором расстоянии, тоже пытался взобраться на склон, но Рокка вскинул винчестер, прицелился и выстрелил. Индеец покачнулся, едва не вывалился из седла, но удержался и повернул коня вспять.
Остальные апачи рассредоточились. Мы с Роккой стреляли, тщательно выбирая цель, но не зная, попали или нет. Тем не менее индейцы скрылись в скалах.
Рокка быстрыми перебежками от скалы к скале бросился назад. Он снова был апач — стремительный, смелый, ловкий и уверенный в себе. Вот он остановился, выстрелил и кинулся дальше.
Я взвесил в руке винчестер, бросил взгляд в заросли кустарника футах в тридцати от меня и побежал к ним. Пуля взбила пыль у меня под ногами, другая со зловещим свистом рикошетом отлетела от скалы. У рикошета очень неприятный звук, а смятая пуля наносит страшную рану.
Я прополз дюжину футов и, продравшись сквозь кусты, вскочил, выскочил из-за валуна и оказался на виду у индейцев. Я вскинул винтовку. Прямо на меня бежал апач. Прежде чем он успел остановиться или броситься в укрытие, я спустил курок.
Он находился всего в семидесяти ярдах от меня, поэтому я не мог промахнуться. Индеец по инерции пробежал еще немного и рухнул лицом вниз.
Я помчался по дождевому стоку, услышав, как карабкается по нему Рокка. Я прыгал с камня на камень, будто горный козел, а вокруг свистел свинец. Вдруг каблук скользнул по гладкому камню, я упал в песок, но тотчас же вскочил, и в этот момент пуля сбила у меня с головы шляпу. Я выстрелил в ответ и промахнулся. Апач исчез среди скал, а первый, убитый мною, остался лежать на склоне.
Я запыхался, но продолжал карабкаться вверх, то перебираясь через огромные валуны, то подтягиваясь на руках от уступа к уступу, при этом не забывая держаться вне поля зрения индейцев.
Неожиданно передо мной оказался Рокка. Он повернулся, чтобы что-то сказать, и его задела пуля апачей. Рокка покачнулся и опустился на корточки, из раны в боку хлестала кровь, рубашка окрасилась в красный цвет.
Он выпустил винтовку и стал заваливаться вперед, но я удержал его.
Нам предстояло еще одолеть склон в шестьдесят ярдов, усыпанный мелким щебнем. Нужно было во что бы то ни стало добраться к выемке.
Правой рукой я схватил Рокку за шиворот и взвалил себе на плечи. Держа винчестер в левой, я присел, просунул палец в спусковую скобу винтовки Тампико, выпрямился и полез вверх.
Не хотел бы я снова пережить этот тяжелый подъем в гору с Роккой на плечах, когда не хватает дыхания, и оно подобно хриплому стону, а вокруг визжат пули…
Не успев как следует отдышаться, я оглядел своих спутников. Все были в сборе: Дорсет, дети, Баттлз, Мерфи и лошади. И мы с Роккой.
— Вся штука в том, — сказал Джон Джей Баттлз, — что мы в ловушке. Выхода отсюда нет.
Выемка была не более семидесяти — восьмидесяти футов в поперечнике. Та сторона, по которой мы поднялись, осыпалась. Пологие скаты из песка и камней поросли редким кустарником. Отвесная стена каньона поднималась над выемкой на высоту восемь — шестнадцать футов.
Мы контролировали склон, где сейчас находились апачи: один или двое вполне могли отразить нападение снизу, но если индейцы поднимутся на вершину столовой горы, они перестреляют нас, как куропаток.
Я внимательно обшаривал глазами нависавшую над нами стену каньона. Местами она растрескалась и обвалилась. Человек вполне мог бы выбраться наверх, человек, но не лошадь. Дорсет хлопотала вокруг Рокки: она уложила его и пыталась остановить кровь. Гарри Брук без каких-либо напоминаний сбил лошадей в плотный табун под стеной, чтобы их не достали выстрелы снизу. Дети сбились вместе и испуганно поглядывали на взрослых. Мы сосредоточенно занимались каждый своим делом. Все молчали: положение было никудышным. Воды у нас осталось на день, от силы — на два.
Я медленно поднялся и указал на край каньона.
— Я найду выход.
— Крылья, — невнятно произнес Рокка, держа во рту сигарету, которую зажгла для него Дорсет, — тебе нужны будут крылья.
— Испанец, — сказал я. — Вы с Баттлзом отгоняете апачей. Я иду наверх.
Они осмотрели стену.
— Подъем может оказаться тяжелее, чем кажется со стороны, — заметил Испанец. — Но там нужен кто-нибудь, чтобы не подпустить апачей.
Я начал подниматься по склону выемки, двигаясь не по прямой, а наискосок, чтобы было полегче. До стены каньона я добрался только минут через десять.
У скалистого обрыва направился к одной из трещин, которую приметил еще издали; внизу она была шириной в один фут и постепенно расширялась вверху футов до трех. И тут и там в ней торчали застрявшие обломки скал. Человек сквозь такую трещину наверняка может выбраться наверх, но раненого никак не удастся вынести, поэтому я пошел дальше.
Первое, что я заметил, — это следы пумы, а может быть, и ягуара. В Соноре водилось много этих больших пятнистых кошек, иногда их можно было увидеть даже в Аризоне и Калифорнии.
Следы лап, оставленные несколько дней назад, вели вдоль стены, и я последовал за ними, тщательно оглядывая каждую встречавшуюся на моем пути трещину. Когда я почти обогнул выемку, следы неожиданно исчезли.
Ясное дело, даже кошки, какими бы хитрыми они ни были, не могут просто так взять и раствориться в воздухе, а потому мне пришлось задуматься.
Эта кошка пришла снизу, из каньона, и не собиралась возвращаться обратно. Последними в цепочке следов были глубокие отпечатки задних лап — похоже, отсюда она куда-то прыгнула. Затем я увидел камень, на который она, вероятно, приземлилась. Там, где я стоял, скала была отвесной, но ее края, возвышавшиеся футов на шесть над моей головой, растрескались.
Я понял, что, даже подпрыгнув, не смогу уцепиться за край скалы, но, встав на камень, увидел царапины на ней. Их было много. Похоже, кошка пользовалась этой дорогой не один раз.
Немного поискав, я обнаружил заполненную камнями широкую трещину, круто поднимавшуюся кверху, и через несколько минут я был уже на вершине столовой горы, простиравшейся на много миль во все стороны. Здесь росла опунция и зеленая трава, на которой остались следы кошки, ушедшей на северо-запад.
С того места, где я стоял, мне не была видна выемка на склоне каньона, только его дальний край и часть дна. Апачей я не увидел, а значит, они тоже не видели меня.
Я вернулся к трещине и внимательно осмотрел ее. Подъем по ней предстоит трудный, но мне приходилось водить лошадей и по более крутым склонам. Если бы только суметь как-нибудь переправить их на первую скалу…
Осторожно спускаясь и прячась от апачей, я вдруг услыхал внизу выстрел. Он меня не встревожил. Никакой индеец не полезет на этот склон, зная, что там его ждут винтовки — не такие уж они дураки. Скорее всего какой-то апач решил нас проверить, а Испанец или Баттлз показали, что мы не спим.