— Еще один? — спросил он.
— Нет.
— А здесь одним стало меньше.
Дэйв извернулся, достал флягу и быстро сделал несколько глотков, в спешке облив весь подбородок. С трудом справившись со своим желанием пить, пить и пить без конца, он поставил флягу.
Напряжение и страх всегда вызывают жажду. Иногда после драки он лил в себя воду как в бездонную бочку.
Спэньер посмотрел на солнце. Хоть бы дотянуть до луны! Ленни удобно устроилась на своей позиции, но пуля попала в лошадь, и она была при последнем издыхании. Шансов выбраться отсюда ночью стало еще меньше.
И Спэньер почувствовал, как в нем что-то оборвалось. Как они пойдут по пустыне пешком? Да еще по такому опасному ее участку, простирающемуся вплоть до Юмы?
Он поднял винтовку, наблюдая за подозрительным кустом. Сколько они продержались? Час? Два?
— Теперь недалеко, — сказал Дэч. — Мы можем добраться до пещеры к заходу солнца.
И тут до них донесся отдаленный звук выстрела. Всадники резко остановились, насторожившись и прислушавшись. Прозвучало еще несколько выстрелов и после некоторого перерыва — еще один.
Дэч сплюнул в пыль, избегая смотреть в глаза остальным.
— Это наверху Хай-Лоунсэм.
Прозвучал еще один выстрел, а потом сразу несколько подряд. Последние принадлежали индейцам.
Замерев в седлах, мужчины пристально оглядывали холмы. Один Харди смотрел в направлении границы, такой близкой теперь. Если погоня за ними все еще продолжается, она окажется безрезультатной, когда беглецы повернут на юг, потому что полицейский отряд уже не успеет их догнать до того, как они окажутся в Мексике.
Шестьдесят тысяч долларов… Золотом!
Консидайн посмотрел на горы. На душе было пусто и тоскливо. В конце концов, что ему до этого проклятого старого, вздорного осла, который втравил свою дочь в такую передрягу? И в то же время он понимал его. Спэньер бежал от своего прошлого, хотел увезти дочь туда, где никто не знал бы его, хотел дать ей шанс устроить свою жизнь. Но она этого шанса не получит. Если индейцы загнали их в угол здесь, в стороне от наезженных дорог, надежды на спасение у них нет. Никакой.
Погоня, конечно, приближается. Наверняка парни из Обаро захватили с собой запасных лошадей. Уж Рэньон-то обязательно сделает все как следует. И они, вероятно, ехали почти всю ночь. Но к тому времени, когда полицейский отряд доберется сюда, Дэйв и Ленни погибнут.
— Ребята! — воскликнул Харди. — До границы рукой подать. Я уже вижу, как сверкают глаза мексиканских девушек!
Это старое убежище на Хай-Лоунсэм… Хорошее место для обороны. И если дело зашло так далеко, там могли продержаться некоторое время четыре или пять человек. Но не два. Даже три человека имели бы какой-то шанс.
Консидайн вспомнил крепкое и гибкое тело под влажной рубашкой, которое он держал в объятиях, спокойные гордые глаза, в которых читались ожидание и уверенность в нем.
Черт возьми, на что она надеялась? И почему выбрала именно его?
Он потянул за ремешки из свиной кожи, которыми был привязан седельный вьюк, и бросил мешок с золотом Дэчу:
— Поделим там, в Мексике! И сматывайтесь, ребята, как можно быстрее. А я просто идиот!
И, развернув лошадь, помчался во весь опор к Хай-Лоунсэм. Пыль, взметнувшуюся из-под копыт, снесло назад, и она медленно оседала в горячем, тяжелом от зноя воздухе. Друзья смотрели ему вслед, слушая постепенно замирающий вдали топот.
— Что за кретин с заячьими мозгами! — произнес наконец Дэч. — Он отправился прямо в пасть индейцам! От апачей защитить невозможно!
Метис протер затвор своей винтовки и ничего не сказал, впрочем, он вообще редко говорил, этот крепкий парень, словно вытесанный из цельного камня, с квадратными челюстями и черными глазами, которые никогда не меняли своего скучающего выражения.
Дэч подобрал поводья.
— Ладно, теперь на юг, к границе.
Метис посмотрел на него, потом убрал винтовку в чехол.
— Если он сунулся прямо им в пасть, — сказал Харди, — да поможет Бог апачам!
Дэч проехал несколько шагов, потом остановился, кинул Харди мешок Консидайна и свой собственный и погнал коня не к входу в каньон, а к лощине, которая вела в холмы. Это была более пологая дорога, и она приведет его наверх почти так же быстро, как Консидайна.
А тот с полмили мчался во весь опор, затем перешел на рысь. В такую жару можно легко загнать лошадь. Удастся выбраться живым — она ему еще понадобится.
Хорошо если индейцы не слышали, как он подъехал, и не выставили засаду, тогда он застигнет их врасплох. Консидайн был настороже и держал винчестер в правой руке.
Где-то впереди раздался выстрел, вслед за ним еще несколько, слившихся воедино. Поспешно преодолев последний крутой подъем, он помчался во весь опор через луг к убежищу на Хай-Лоунсэм.
Прозвучал еще один выстрел, и Консидайн, поднявшись в стременах, повернул лошадь на его звук. Вот где они устроили стоянку. Спэньер и Ленни! В кольце скал, недалеко от убежища!
Из-за груды камней выскочил индеец и вскинул к плечу винтовку. Прежде чем Консидайн успел отреагировать, апача настигла пуля, и он упал в траву.
Оглянувшись, Консидайн увидел Дэча, соскальзывающего с лошади на крутую насыпь из гравия.
— Вперед! — крикнул Дэч. — Я прикрою тебя! — и открыл непрерывный огонь из винтовки.
Сунув винчестер в чехол, Консидайн выхватил шестизарядный револьвер, отпустил поводья, пришпорил своего черного исполина и, паля во все стороны, в одно мгновение пересек ровную площадку. На скаку его конь раздавил тело мертвого индейца, попавшее ему под копыта. Другой апач рухнул от пули, угодившей ему в голову. Неожиданно всадник почувствовал, как под ним резко сократились мышцы его лошади, и понял, что она падает. Сбросив с ног стремена, он схватил с седла сумку с запасными боеприпасами, соскочил с лошади, которая тут же свалилась, и, приземлившись, перекатился. Это спасло ему жизнь, потому что пуля попала в прикрытие, за которым он оказался. Рванувшегося к нему воина на полпути сразила пуля, посланная кем-то из-за скального кольца.
Консидайн знал, что индейцы заметили, где он упал, и лежал неподвижно, распластавшись. Уткнувшись носом в нагретую солнцем траву, он вдыхал острые запахи земли и чувствовал, что любит жизнь, как никогда прежде. Сзади Дэч продолжал вести огонь.
Вдруг стрельба резко оборвалась, и эхо от выстрелов, канонадой прокатившись по каньону, заглохло в неподвижном горячем полуденном мареве.
Неужели им удалось подстрелить Дэча?.. Едва ли… Из огромного тела великана жизнь уходила бы долго и трудно.
Пчела, не потревоженная стрельбой, жужжала возле цветка кактуса. Консидайн перекатился на бок и, прежде чем перезарядить револьвер, высыпал из барабана все, что осталось, и пересчитал. Затем загнал пару патронов в магазин винчестера. Винтовка семьдесят третьего калибра была рассчитана на семнадцать пуль, и все они могли ему пригодиться. Теперь можно попробовать поднять голову и определить свое местонахождение, но он предпочел не рисковать. В этой смертельно опасной игре прежде других погибает тот, кто первым пошевелится, и он не хотел умирать. Он совсем не хотел умирать.