— Вы не осмелитесь!
Хотя Лаура произнесла это, однако ни на секунду не верила сказанному. Она прекрасно понимала, что меня ничто не остановит, и испугалась до обморока.
— Ваш отец слишком долго покупал наемных убийц, для таких людей здесь больше нет места. Все, больше нам говорить не о чем.
Лицо Лауры исказила злобная гримаса.
— Дайте мне проехать! — потребовала она.
Мы шагнули в сторону, и Лаура посмотрела на Оррина.
— Когда мы встретились, ты был ничем, ничем и останешься.
Мой брат снял шляпу.
— Учитывая обстоятельства, позволительно ли мне забрать свои вещи?
Она хлестнула лошадей кнутом и уехала, а мы направились по холмам к городу.
— Хочу переехать. Пока она не вернулась домой, — сказал Оррин.
Когда я вернулся в город, там было спокойно. Феттерсон, увидев меня, подошел к решетчатой двери камеры. Он знал, что я отсутствовал, и беспокоился, поскольку не мог предположить, чем я занимаюсь.
— Пайсано с Дуайером ждут на окраине Моры, — объяснил я. — Но они тебя из тюрьмы не освободят, однако Приттс. им за что-то заплатил. Догадайся, за что?
Феттерсон вопросительно посмотрел мне в лицо и вдруг повернулся к маленькому окошечку. За ним в трех сотнях ярдов поднимался лесистый склон холма, а справа, меньше чем в шестидесяти ярдах, виднелась крыша магазина.
Он снова посмотрел на меня.
— Тай, я не должен здесь оставаться.
Феттерсон не дурак и знал, что Приттс никому не доверяет. Феттерсон скорее умрет, чем заговорит, однако Приттс в это не верил и намеревался устранить подручного, причем как можно быстрее.
— Фетт, — сказал я, — твое дело подходить или не подходить к этому окну. Или… — я помолчал и дал ему самому возможность догадаться, что от него требуется, — можешь рассказать все, что произошло.
Он резко отвернулся, отошел к своей койке и лег. Стало ясно, что теперь его, кроме Уилсона, будет беспокоить и это окно.
— Расскажешь все — спасешь свою шкуру, — продолжал я. — Уилсон не пил три дня и выложит все, что знает, с часу на час. Тогда нам на тебя будет наплевать.
Затем я отправился к Серану Сент-Рену, самому влиятельному человеку Моры, куда пригласил Винсенте Ромеро, Олли Шеддока, Билла Секстона и Оррина. Мы долго говорили.
— Мне нужно десять временных заместителей шерифа, — сказал я. — Пусть пятерых выберет Серан, а пятерых — Ромеро. Нужны солидные, уважаемые люди, не важно владеющие оружием или нет, но непременно достойные и солидные.
Они их назвали, и мы все обсудили. Я, ничего не утаивая, обрисовал ситуацию. Без прикрас.
Уилсон заговорил. Он рассказал, что участвовал в убийстве Торреса и еще нескольких человек, назвал остальных преступников.
Кстати, я сообщил, что Пайсано и Дуайер скрываются на холмах и скоро их предстоит взять. Я сдержал слово, данное Тине Фернандес, а Серан предложил отправиться за ней с двумя всадниками. Серана любили, уважали и боялись.
Про Джонатана Приттса я старался упоминать как можно меньше, рассказал только о нашей встрече в Абилине, о разговоре в Санта-Фе, о людях, собравшихся у Пони-Рок, о том, что случилось после. Сент-Рен был старым другом семьи Альварадо и многое знал.
— И что вы, сеньор, собираетесь делать?
— По-моему, Феттерсон тоже скоро заговорит, — ответил я, — у нас есть показания Уилсона и Тины, мы с Кэпом расскажем, как проследили убийц до Трес-Ритос.
— А что же с миссис Сэкетт? — спросил Сент-Рен.
Вот тут я заколебался.
— Не стоит вмешивать женщину в такие дела.
Все согласились, и собрание закончилось. А мне предстоял последний разговор с Феттерсоном.
Так, значит, дело идет к концу. Во мне больше не было гнева. Хуан Торрес умер, и еще одна смерть не воскресит его. Джонатан Приттс будет страдать, видя, как рушатся его хитроумные планы. Я знал, что Винсенте Ромеро был самым уважаемым человеком среди испаноязычного населения, а Сент-Рен — среди англосаксов. Как только они выскажут свое мнение, Приттс потеряет влияние и здесь, и в Санта-Фе.
Мы с Оррином шли обратно к тюрьме; и мне было приятно идти рядом с ним. Мы братья не только по крови, но и по духу.
— Тебе тяжело, я знаю о твоих чувствах к Лауре, — начал я, — но, Оррин, ты любил то, о чем мечтал. Люди часто сначала создают мечту, но когда дело доходит до свадьбы, они понимают, что та девушка существует только в фантазиях.
— Может быть, — хмуро отозвался Оррин. — Мне не стоило жениться.
Мы остановились напротив конторы шерифа, к нам вышел Кэп.
— В городе Том, — предупредил Кэп, — он пьян и ищет драки.
— Пошли поговорим, — сказал Оррин.
Кэп поймал Оррина за рукав.
— Только не ты, Оррин. Ты подействуешь на него, как красная тряпка на быка. Если он тебя сейчас увидит, наверняка произойдет перестрелка.
— Перестрелка? — Оррин недоверчиво улыбнулся. — Кэп, да ты, наверное, с ума сошел. Ведь Том мой лучший Друг!
— Послушай, — коротко ответил Кэп, — ты не глупый человек. Много ли ты видишь смысла в двух третях здешних убийств? Случайно толкнули человека и пролили его виски; кто-то сказал не то, что следует… Убийства чаще бывают бессмысленными.
— Том мне не угрожает, — спокойно настаивал Оррин. — Я поставлю на эта свою жизнь.
— Совершенно напрасно ты так поступаешь, — ответил Кэп. — Этот человек теперь не тот Том Санди, который перегонял с нами коров. Он стал злым и имеет зуб против тебя. С тех пор, как Том стал жить один, он постоянно пьет.
— Кэп прав, — согласился я. — Том зол на тебя.
— Ладно, мне не нужно неприятностей ни с ним, ни с кем-нибудь другим.
— У тебя скоро выборы, — добавил Кэп. — Устроишь с кем-нибудь перестрелку, и многие переметнутся к твоему противнику.
Оррин неохотно сел в седло и отправился на ранчо. Впервые в жизни я обрадовался, что брат уехал. Из месяца в месяц происходили различные события, но Том Санди оставался в стороне. Меньше всего мне хотелось столкновения между Томом и Оррином.
Любой ценой этой перестрелки следует избежать как ради сохранения добрых отношений между Оррином и Томом, так и ради будущего моего брата.
Олли появился у конторы сразу после отъезда Оррина.
— Приттс в Санта-Фе, — сказал он. — И, похоже, ничего не добился. Там были Винсенте Ромеро и Сент-Рен, и кажется, после их визита у него ничего не выйдет.
Тина оставалась в городе вместе с Друсильей, а с Уилсона мы взяли заверенные под присягой показания. Мне кажется, он собрался признаться во всем, потому что в сущности Уилсон был неплохим парнем, только попал в скверную компанию, со всеми вытекающими отсюда последствиями.