Жан почему-то решил, что нападение подготовлено бароном Зинновием. Фрил подчинялся приказам Янки Салливана, который был подручным Дэнни О'Брайена, а О'Брайен — это человек, который готовил за определенную цену избиения, убийства и похищения людей. Ни Хатчинс, ни Лабарж раньше не имели проблем с громилами, и никоим образом не затрагивали их интересы, и ни у того, ни у другого не было врагов среди местных жителей. Готовящееся нападение последовало непосредственно за разговором с бароном Зинновием. Да, было произнесено всего несколько слов, Но у Жана было предчувствие, что у барона были другие причины. Допустим, Зинновий, по каким-то, одному ему ведомым обстоятельствам, не хотел, чтобы пшеница была доставлена на Аляску? Или он не хотел, чтобы ее доставил Жан Лабарж?
Когда Жан отошел от здания, Фрил повернулся. Двое других стали подходить поближе: Жан услышал скрип обуви в темноте.
Чтение истории Греции может показаться скучным занятием, но там можно найти аксиому, которая вошла в анналы военной науки: «разделяй и властвуй». Хорошая мысль... Жан направился к перекрестку, и когда Фрил двинулся за ним, Жан быстро повернулся лицом к бандиту, схватив его за левый лацкан пиджака.
— Ищешь меня, Фрил? Меня зовут Лабарж. Жан Лабарж.
Фрил помедлил. Чего эти идиоты медлят?
— А что, если да?
— Кто тебя послал Фрил?
Бартлетт Фрил был худощавым, вспыльчивым человеком, грубым даже в компании лучших друзей, но умнее, чем большинство его собратьев. Он завидовал Лабаржу и не любил его.
— Ты никогда не узнаешь, — сказал Фрил, — никогда не узнаешь. Ты стал больно важным...
Можно было дать ему выговориться, но двое других быстро приближались. Левая рука Лабаржа сжимала ворот Фрила, и когда он ударил, он ударил Фрила в лицо именно левой. Жан почувствовал, как ломается под его рукой нос, но прежде чем бандит успел пошатнуться, Жан провел удар правой.
Остальные двое быстро подбегали. Схватив Фрила, который почти потерял сознание, Жан повернулся и швырнул его в подбегавших. Ближайший споткнулся и упал, и Жан ударил его ногой в голову, а второй, держащий нож в низко опущенной руке, воспользовался моментом, чтобы двинуться вперед. Жан быстро ударил его по руке дулом револьвера, который успел выхватить, и попал по запястью. Нож зазвенел по причалу, а человек схватился за сломанную руку.
Человек, которого он ударил ногой, уже вскочил, но Жан остановил его нацеленным револьвером.
— Плавать можешь? — приятным голосом спросил он.
— А?
— Надеюсь, что можешь, — продолжал Лабарж, — потому что тебе предстоит прыгнуть в воду.
— Да будь я проклят, если...
— Прыгай, — сказал Лабарж спокойно. — Если не умеешь плавать, можешь утонуть, но не пытайся выбраться обратно на причал, или я расчешу тебе волосы пулей.
— Тебе это просто так не пройдет! — Человек не помнил себя от ярости. — Янки...
— Прыгай... я сам поговорю с Янки.
— Он размажет тебя по стенке! — прокричал человек с края пирса. — Он выколет тебе глаза! Он разможжит твою дурацкую башку! Он...
Револьвер поднялся вровень с головой человека. Вода будет холодной, но могила еще холоднее. Как только рука Жана вытянулась, человек прыгнул.
Раздался всплеск, а затем — барахтанье неумалого пловца. Жан Лабарж повернулся и зашагал к остальным. Фрил сидел, пытаясь остановить кровь, хлещущую из носа. Другой сидел зажав сломанное запятье, тихо постанывая.
— Янки не стоило посылать детей, чтобы выполнить мужскую работу, — сказал он, и, ухватив Фрила за лацканы, поднял его. Развернув громилу, Жан обыскал его карманы. Фрил хотел отодвинуться, но Жан пригрозил ему дулом рпевольвера.
— Можешь стоять, или валяться на причале с развороченным черепом. Решай.
— Я постою, — хрипло сказал Фрил.
В его карманах нашлось несколько золотых монет, все они оказались русскими. Жан положил их в карман, затем подошел к человеку со сломанным запястьем.
— Теперь ты.
— У меня ничего нет! — запротестовал тот. — Они не собирались мне платить.
— Встань!
Человек, трясясь, встал на ноги. В его кармане лежало три золотых монеты. Он начал с чувством ругаться.
— Вы не сделали свою работу, — сказал им Лабарж. — Я возвращу их Янки.
— Хотел бы я посмотреть! — с горечью произнес Фрил. — Жаль, что у тебя не хватит смелости.
В Сан-Франциско 1850-х и 1860-х годов территория за Кларкс Пойнт была чертовым скопищем забегаловок и борделей. Ограбления здесь случались так часто, что не стоило их упоминать, а убийства происходили ещенощно. Чтобы пройти здесь и не оказаться в опасности, человек должен был быть либо сутенером, либо проституткой, либо вором, а по таким улицам, как Пэсифик, Джексон, Вашингтон, Дэйвис, Драм, Фронт, Бэттери и Ист Эмбаркадеро [10] ) ходили самые отъявленные головорезы, которых пока не успели повесить. Самым крупным предприятием здесь было похищение матросов, которым занималось по меньшей мере двадцать банд, работающих в тесном сотрудничестве с содержателями борделей и салунов.
Другой тесно связанной с ними бандой была та, которая специализировалась на грабеже свободных участков в городе. Отсутствующий владелец участка земли мог возвратиться и найти, что его участог перешел к грабителю, который подтверждал свое право револьвером. Судебное разбирательство было долгим, и чаще всего суд решал дело в пользу последнего владельца. Все это Жан Лабарж знал, и, как все жители, воспринимал, как нечто обычное в портовом районе города, на окраинах которого искали золото. До сей поры ему удавалось избегать неприятностей и они тоже обходили его стороной.
Фрил и его люди действовали, несомненно, по указанию Янки Салливана. Теперь пришло время раз и навсегда дать урок крутым парням из Сидней-тауна, показать им, что действия, направленные против него или Хатчинса, повлекут за собой немедленный ответ. Единственное проявление слабости — и их с капитаном разденут до нитки. Он мог наказать Дэнни О'Брайена, но такое наказание не шло ни в какое сравнение с тем, если бы он встретился с самим Салливаном.
Янки Салливан, урожденный Джеймс Эмброуз, чьей родиной было графство Корк в Ирландии, вырос в трущобах Ист Лондона. Молодой ирландец с крепкими кулаками заслужил репутацию бойца, победив Джима Сайкса, Тома Брейди и парня по имени Шарплесс в жестоких кулачных боях на профессиональном ринге. В коротком турне по Соединенным Штатам он победил Пэта Коннора, затем вернулся в Англию, чтобы одержать победу над великим Хаммером Лейном в девятнадцати изнурительных раундах. Он нарушил закон и после суда был сослан в Автралию, бежал оттуда и появился в Нью Йорке, где победил Ника Хэммонда за пятнадцать минут, бился с Биллом Сектором и уложил его на шестьдесят седьмом раунде на Стейт-айленде. Он выиграл еще четыре встречи, а затем был избит Томом Хайером, сыном бывшего чемпиона в тяжелом весе. Это, однако, была обычная драка, не больше, и неудовлетворенный Салливан встретился с Томом Хайером на ринге в Рок Пойнт, штат Мэриленд, поставив на себя у букмекеров десять тысяч долларов, и снова проиграл. Позже, он проиграл на тридцать седьмом раунде Джону Моррисси, восходящей звезде в тяжелом весе.