— Ты еще можешь уехать, Боб. После драки кулаками не машут.
Он в бешенстве уставился на меня.
— Да что ты себе позволяешь, сопляк! Я в шесть лет управлялся с револьвером лучше, чем ты сейчас!
— Рис, я думаю, выживет, — как бы не слыша, продолжал я, — у него хороший врач. Он пьет много молока и вроде поправляется. И Руби я видел — уже после того, как ты бросил ее. Она теперь кухарка у станционного смотрителя.
— Руби? Кухарка?
— Точно. И…
Он схватился за револьвер, и это был конец.
Мой кольт легко скользнул мне в ладонь. В моих движениях не было ни торопливости, ни страха. Наступил миг, к которому я готовился очень долго — многие месяцы моей погони.
Боб опустил руку на левое бедро, я увидел его револьвер и выстрелил ему в живот — три раза подряд быстро спустил курок, и три выстрела слились в один.
Хеселтайн успел выстрелить только один раз — в пол.
Он упал на колени, хотел подняться, но рухнул лицом вниз. И лишь через несколько долгих минут я поверил, что он мертв.
В дверях показался человек с шерифским значком.
— Он вернулся, — пробормотал я. — Он все же вернулся.
— Я так и думал, — сказал шериф.
Возница просунул голову в дверь и объявил:
— Дилижанс отходит. Все отъезжающие поспешите на посадку.
— Пойдемте, — сказал я Вашти и ее отцу. — Садитесь в дилижанс. Я поеду рядом.
Вот так я и вернулся в Калифорнию.