Наверное, этот город в свое время представлял собой довольно впечатляющую картину – если, конечно, это когда-то было именно городом. Эти руины практически ничем не напоминали ни одно из индейских селений, которые ему приходилось видеть прежде. Майк шел между развалинами. Прямо перед ним, в земле, зияла давно пересохшая каменная чаша небольшого водоема – футов десять в диаметре. В одной из стенок водоема имелся вывод довольно внушительных размеров, по которому, вероятно, подавалась вода, некогда наполнявшая этот резервуар.

Майк обошел вокруг ближайшей постройки и прямо перед собой увидел дверь, вернее, высокий и узкий проем в стене. Он подошел поближе, пригляделся. Что там внутри? Он сделал еще шаг, другой… И остановился. Ладно, с этим успеется. Прежде всего надо исследовать все, что находится снаружи. Он отошел от двери и пошел дальше. И почему-то почувствовал при этом огромное облегчение. И все же несколько раз он оглянулся.

Но что же все-таки с ним происходит? Отчего он не захотел зайти внутрь? В конце концов – эта мысль пришла совершенно неожиданно и показалась ему едва ли не откровением, – у него при себе имеется фонарик. Фонарик не больше дюйма в диаметре и всего дюймов десять в длину, чрезвычайно мощный, и свет его, подобно клинку острого меча, с легкостью прорезал бы тьму.

Майк упрямо шагал вперед, то и дело перешагивая через поваленные колонны и обходя стороной каменные глыбы. Несколько построек дали большую усадку, но большинство строений сохранились неплохо. К сожалению, декоративные элементы кладки в наибольшей степени подвергались воздействию времени – подобного ему не приходилось видеть ни в Греции, ни в Египте, ни даже на руинах хеттов, что в Турции. Чем бы ни оказались эти постройки, одно не вызывало сомнений, они наверняка были старше любого из ныне известных памятников древних цивилизаций. Майк подошел к проходу между постройками, и тут его глазам открылся еще один зияющий чернотой дверной проем. Покосившаяся колонна с одной стороны двери частично загораживала вход. И все же при желании проникнуть внутрь не составило бы особого труда – можно было запросто проползти под колонной или перелезть через нее. Постройка была довольно внушительных размеров, и эта дверь, по всей видимости, служила чем-то вроде черного хода. Внутри, как и в предыдущем доме, царила кромешная тьма, и разглядеть что-либо было невозможно. Майк медленно подошел к проему. Уж на сей раз он обязательно узнает, что там, внутри. Если, конечно, там есть на что смотреть.

Он сделал еще несколько шагов и заглянул внутрь. Прямо перед собой увидел ширму, установленную таким образом, что входящему в дом нужно было повернуть либо налево, либо направо, чтобы обойти ее. Нечто подобное он видел в Азии. Дело в том, что у тех народов бытовало поверье, будто злые духи могут передвигаться только напрямик, а значит, им не удастся проникнуть за ширму. Вспомнив об этом древнем суеверии, Майк усмехнулся и уже было собрался протиснуться в щель под покосившейся колонной, как вдруг услышал чей-то голос:

– Я бы на твоем месте не стал этого делать.

Глава 34

Голос донесся откуда-то сзади. А ведь всего несколько секунд назад, когда он осматривал местность, поблизости никого не было. Майк медленно выпрямился и обернулся.

Примерно в двадцати футах от него стоял высокий старик со спадающими на плечи длинными седыми волосами, худым узким лицом и аккуратно подстриженными усами и бородой. Голубые глаза смотрели внимательно, пытливо. На нем была тщательно подогнанная одежда из шкур и мокасины.

– Вы Джонни? – спросил Майк.

– А ты что же, знаешь меня? Хотя вообще-то обознаться здесь невозможно. Выбор невелик. Ну да, Джонни. А вот ты кто такой?

– Раглан. Майк Раглан. Я пришел, чтобы разыскать друга и вытащить его отсюда.

– Пришел по доброй воле? – Джонни покачал головой. – Ты, наверное, совсем того, в смысле придурок. А этот твой друг… Ты хоть знаешь, где его искать?

– Он в Запретной Крепости. Его похитили.

– Похитили? Наверное, он им зачем-то понадобился. Вообще-то они никого не затаскивают к себе насильно. А пути назад нет. Я, между прочим, сколько здесь живу, так только тем и занимаюсь, что ищу выход обратно. Уж счет годам потерял…

– Я найду друга, и мы вместе вернемся обратно. Тебя тоже можем прихватить, если ты мне поможешь.

– А ты знаешь дорогу назад?

– Пока нет, но я знаю, где искать ее. Только нужно действовать быстро. Времени нет. – И Раглан рассказал Джонни все то, о чем сам недавно узнал от Каваси.

– Это я знаю. Ведь потому я и застрял здесь. То же самое произошло, как только я перешел сюда. Я пытался выбраться обратно. Но ничего не получилось. – Он склонил голову к плечу. – А ты что, знаком с Каваси?

– Да, и я хочу взять ее к себе.

– Я тебя понимаю. Милая девочка. Умная. Очень смышленая.

Раглан указал на темневший в стене проем, в который он только что собирался войти.

– Я ищу место, где хранится золото. Там должна находиться карта, по всей видимости, выгравированная на золотом блюде.

Старик присел на большой камень.

– А ты откуда знаешь? Сам я никогда никому об этом не рассказывал, а вон те, – он кивнул в сторону оставшегося где-то среди гор селения, – они никогда не заходили сюда. Никогда.

Раглан рассказал о старом ковбое из Флагстаффа и о его золоте. Когда он закончил свой рассказ, Джонни усмехнулся:

– Сообразительный малый, ничего не скажешь! Ведь хватило же у человека ума взять столько, сколько мог унести, и больше сюда не показываться. Мне кажется, что все вот это, – он сделал широкий жест, – было выстроено лет, наверное, с тысячу тому назад. Тех, кто жил здесь, давно уже нет. Я думаю, они были совсем другими, совсем не похожими на тех, кто обитает сейчас поблизости. И у них было золото, очень много золота. Я на глазок прикинул… Полагаю, его так несколько тонн. И ту карту, о которой ты говоришь, я тоже видел, хотя… хотя я никогда не считал ее картой. Мне всегда казалось, что это какой-то план.

Раглан был озадачен. Немного помолчав, он спросил:

– А это твоя одежда? Она сшита как будто специально на тебя.

– Так оно и есть. Сам шил. Сам для себя. Давно, когда я был еще совсем мальчишкой, отец отдал меня в учение к портному. Хотел, чтобы я выучился ремеслу. У портного я прожил три года – с двенадцати и почти до шестнадцати. А потом удрал из дому и подался на Запад. А тут ведь… совсем ничего нет, а времени в избытке. Вот я и справил себе одежонку. – Он пригладил ладонью усы. – Подстригаюсь тоже регулярно. Помнится, слышал я одну историю об англичанах, которые оказались в джунглях. О том, как они всегда одевались к обеду, хотя вокруг – ни души. У них это называлось «моральным фактором». Так вот и я так же. Иначе здесь запросто свихнуться можно. Я и в жилищах своих поддерживаю порядок.

– В жилищах?