— Если нам удастся выйти из этой истории живыми, я извинюсь перед своей матерью, — сообщила я, накладывая повязку. — А еще поблагодарю ее.
— За что?
— Вот за это. — Я вытащила из кармана незадействованную светящуюся палочку. — Она прислала ее мне в последней посылке.
Антонио убрал в карман спички и резко согнул палочку. Послышался хруст, и она засветилась.
— Я тоже скажу ей спасибо.
— Каковы наши планы? — спросила я.
Даже в сложившейся ситуации моя натура противилась перспективе плутать в пещерном лабиринте.
Антонио шел впереди, я следовала за ним, стараясь не отрывать взгляда от светящейся палочки в его руке. И говорила себе: «Я не погружаюсь в темноту, не спускаюсь в наводящие ужас пещеры и совсем не борюсь за жизнь. Мне десять лет, сейчас — Хеллоуин, и я просто соревнуюсь со старшими детьми за самые вкусные конфеты».
— Мы должны найти способ перехитрить вампиров, не обнаружив себя.
— И надеяться на то, что они схватят других вместо нас, верно?
— Вряд ли нам так повезет.
— Это почему же? — удивилась я.
Антонио молчал. Потом, когда он заговорил, в его голосе чувствовалось напряжение:
— Есть кое-что, о чем я, наверное, должен был сказать тебе раньше.
Ага, значит, не только у меня есть тайны! Его откровение придало мне сил и заставило отвлечься от наблюдения за стенами пещеры, которые, судя по всему, шли на сближение.
— И что это?
— Вампиры знают меня, многие из них стали моими врагами.
Я ждала продолжения. Ничего из сказанного пока не стало для меня откровением. Наше обоюдное молчание затягивалось. В конце концов он заговорил:
— Я думаю, они постараются отыскать нас, прежде чем погонятся за остальными.
Он явно чего-то недоговаривал. Я было подумала прямо сказать ему об этом, но ведь и у меня совесть ныла из-за постыдной тайны. Где сейчас Джек? Столкнемся ли мы с ним в ближайшее время?
Внезапно впереди что-то зашелестело, и это заставило нас инстинктивно замереть на месте. Я обхватила пальцами руку Антонио и почувствовала, как напряглись его мускулы. Он слегка повернулся, так чтобы можно было прижаться спиной к стене пещеры. То же самое сделала и я. При этом мое сердце учащенно забилось: не хочется вступать в схватку и умирать не хочется. Здесь тесно, как в могиле. Нет никакого желания превратить это место в свою собственную могилу.
Я мотнула головой, чтобы избавиться от тягостных мыслей. «Сосредоточься, сосредоточься, сосредоточься!» Послышался негромкий свистящий звук, и совсем близко пролетела летучая мышь, задев крылом кончик моего носа. Я отпрянула назад и больно стукнулась головой о стену пещеры. Вдруг все сказки о вампирах из далекого детства разом всплыли в моей памяти.
— Вампир! — выпалила я сдавленным голосом. Антонио негромко рассмеялся, и его тихий, но раскатистый смех пронзил и уничтожил мой страх.
— Ты же знаешь, что вампиры не могут превращаться в летучих мышей.
Он был прав. Я действительно это знала. В последние два года я внимательно изучала вампиров, и не сказочных, а самых настоящих, таких, которые убивают сразу, как только соблазнят или охмурят.
Мы снова двинулись вперед, на сей раз чуть быстрее, и это улучшило мое состояние, так как теперь я концентрировалась на том, чтобы не оступиться и не подвернуть ногу. Нам пришлось пробираться через несколько туннелей, разветвлявшихся на более узкие проходы. Вскоре я поняла, что уже никогда не смогу отыскать путь назад.
— Ты знаешь, что я люблю тебя, — вдруг сказал Антонио, нарушив повисшее молчание.
Я не знала, как реагировать на его слова. Ведь это было утверждение, а не вопрос, словно не могло быть никаких сомнений в том, что мне известно о его любви. В течение двух месяцев я удачно избегала этой темы. Пока я соображала, как проделать то же самое сейчас, мне в голову пришла парочка мыслей. Во-первых, лучше говорить об этом, чем думать о пещерах, через которые мы пробираемся. Во-вторых, один из нас или мы оба, скорее всего, не доживем до утра. Поэтому я решила, что продолжить разговор о наших чувствах — не самая плохая идея.
— Я не уверена, что действительно знала об этом, — ответила я, непроизвольно поморщившись, и порадовалась, что Антонио не может видеть мое лицо.
Хотелось все спустить на тормозах. Но вместе с тем какая-то часть моего «я» была совсем не прочь услышать только что произнесенные слова признания.
— Не знаю, можно ли выразиться яснее. Я люблю тебя, Дженн.
Все девушки мечтают о парне, произносящем слова любви. Когда я была помоложе, проводила долгие часы, воображая, что слышу их, и представляя себе облик парня, обстановку и свои впечатления. Однако даже в самых безумных мечтаниях я не могла вообразить, что услышу их от Антонио. И хотя по меньшей мере раз или два я подумывала о возможности получить такое признание именно в канун Нового года, мне не приходило в голову, что оно будет сделано посреди пещеры и во время схватки с вампирами. И уж точно не думала, какие смешанные чувства вызовет подобное сообщение.
Когда Антонио произнес эти слова, я поняла, что все еще испытываю к нему нежные чувства. А мне так хотелось сохранить свое сердце закрытым, быть беспристрастной и отстраненной, но, увы, не получилось.
— Я не позволяла себе увлечься тобой, поскольку считала, что у меня нет никаких шансов, — призналась я.
— Для меня… было важно… оставаться сосредоточенным на всем том, ради чего мы здесь.
— Я знаю, что вампиры уничтожили твою семью. И я думала, что отмщение — единственное, к чему ты стремишься.
Он снова рассмеялся, но теперь его смех был жестким и горьким, не таким, как в прошлый раз.
— Да, ты права. Отомстить было моим главным желанием.
— А сейчас?
— Я же сказал, что люблю тебя.
— По-моему… Я думаю, что влюблена в Джека. — Вот, я сказала об этом. Созналась. И, затаив дыхание, со страхом ждала, как он отреагирует на мои слова.
— Нет, ты не влюблена в него, — произнес он так тихо, что я едва услышала его.
Это была неожиданная реакция.
— Почему ты так говоришь?
— Он — вампир.
— Но это не значит, что я не могу его полюбить.
— Я не говорю, что ты вообще не можешь полюбить вампира. Я говорю, что ты не любишь именно этого.
— Что-то я тебя не понимаю, — сказала я, разочарованная.
— Он приворожил тебя.
Я замерла на месте. Антонио сделал еще несколько шагов, потом обернулся. Свет от палочки создавал вокруг причудливые тени, и они плясали на его лице. Я хотела сказать ему, что он ошибается, что это неправда.