Капитан Махони недоверчиво покачал головой:
— Маловероятно, Зум. Боюсь, все это слишком мудрено.
А Сильвестр громко расхохотался:
— Да, доводилось мне выслушивать фантастические версии, но такого!.. Ну ты даешь, Зум.
Сидни Зум был невозмутим и, казалось, даже доволен. Он продолжал курить свою сигарету. Подождав несколько секунд, капитан Махони задал ему ряд коротких вопросов.
— Что привело тебя к таким выводам, Сидни?
— Несколько вещей, — охотно ответил Зум. — Таскать туда-сюда настоящий труп крайне неудобно, а главное — рискованно. Кроме того, тот факт, что седан припаркован именно там, где его мог опознать практически один-единственный человек, не показался мне простым совпадением.
— А откуда уверенность насчет наркотиков?
— Все просто. Преступник готовил почву для исчезновения Стэнвуда. Поэтому и оставил на видном месте записку с предупреждением, что Стэнвуда накачают наркотиками и похитят, если не будет выплачен выкуп.
— Ты знаешь, кто этот человек? — прямо спросил капитан Махони.
Зум отрицательно покачал головой.
— Есть конкретные подозрения?
— Только в общем плане, — подумав, ответил Зум.
— Это кто-нибудь из тех, кто живет в доме и пользуется доверием Стэнвуда? — высказал предположение капитан.
Зум утвердительно кивнул.
— И ты сможешь доказать его вину, если твои предположения верны?
Сидни пожал плечами:
Разве что заставить его совершить еще одно убийство.
— Но кого он должен будет убить? — спросил Сильвестр.
— Меня, — с улыбкой ответил Зум. — Правда, не совсем меня. Для сокрытия своего преступления он использовал одну куклу, а я, чтобы поймать его, воспользуюсь другой…
— Тебе будет грозить какая-нибудь реальная опасность? — поинтересовался капитан Махони.
— Возможно.
— И, полагаешь, тебе удастся раскрыть это преступление?
— Думаю, да, — с уверенностью сказал Сидни Зум.
— Что же для этого надо?
— Коричневая свеча и микроскоп.
В кабинете раздался оглушительный хохот лейтенанта Сильвестра.
— Нужно будет внедриться в дом Стэнвуда под видом полицейского эксперта, участвующего в расследовании, — невозмутимо продолжал Сидни.
— Ну, Зум, такого я не ожидал даже от тебя! — давясь от смеха, проговорил лейтенант. — Мало того, что нелепее версии не придумаешь, так тебе еще нужны почему-то коричневая свеча и микроскопы. Ты просто неподражаем! Случаем, крыша у тебя не поехала? Надо же, встает на защиту этой шлюшки!
Капитан заставил его замолчать повелительным жестом.
— Лейтенант, — строго сказал он, — проследите, чтобы у Сидни Зума было все, что ему потребуется для расследования этого преступления. — И, кивнув Зуму, капитан Махони неторопливо вышел из кабинета. Хохот Сильвестра застрял у него в глотке. Сидни Зума официально представили всем как полицейского эксперта по делу об убийстве коллекционера Стэнвуда. В доме Гаррисона ему выделили отдельную комнату, и он тут же начал ходить по коридорам с сантиметром и крупной лупой в руках. Раза два соскреб пыль с разных мест. Затем с показным старанием долго рассматривал ее под бинокулярным микроскопом, выданным ему под расписку в полиции. Обитатели дома следили за его деятельностью с различной степенью заинтересованности. Чарльз Уэлтер, секретарь покойного Стэнвуда, нервозно наблюдал за каждым его шагом. Слуга-японец Хасинто Синахара проявлял услужливое безразличие, хотя за его почтительностью угадывалось некоторое недоумение.
Оскар Рабб, помощник Стэнвуда, всячески старался заслужить расположение «детектива», бродившего по дому. Фил Бантлер двигался словно во сне, с опущенной головой и безразличным взглядом. Казалось, он ничего не замечал вокруг. Однако время от времени его взоры теряли свою отрешенность и глаза напряженно впивались в Сидни Зума.
Так прошла вся вторая половина дня. Затем Зум удалился в отведенную ему комнату в дальнем конце коридора, улегся на кровать и углубился в чтение книг. При этом он не забывал поглядывать на часы и внимательно прислушивался к тому, что происходило в доме. Фиксировал, как один за другим его обитатели расходились по своим комнатам.
Прошло еще полчаса.
В полночь, точнее без тринадцати минут час ночи, прихватив с собой нож и коричневую свечу, он прошелся по всему коридору. При этом, словно карандаш, обстругивал свечу на пол, оставив после себя по всему коридору стеариновые стружки. Вернувшись к себе в комнату, Сидни достал из сумки тяжелый револьвер, выключил свет и открыл окно. Затем с интервалами сделал три выстрела в воздух. Звуки стрельбы разорвали волшебную тишину ночи.
Проделав все это, «эксперт» растянулся на полу. Широко раскинув руки и ноги, он положил рядом револьвер и закрыл глаза.
В коридоре уже раздавался беспорядочный топот ног и возбужденные голоса. Забарабанили в запертую дверь, попытались ее открыть…
Сидни Зум довольно улыбнулся.
Удары усилились, в коридоре стоял сплошной грохот. Дверь затрещала под напором навалившихся тел.
Зум понял, что у его комнаты собрались все обитатели дома. Именно это ему и было нужно. Наконец замки не выдержали. Дверь с треском распахнулась. Свет из коридора упал на распростертую фигуру Сидни Зума.
— Убит! — произнес чей-то испуганный голос.
— Господи, самоубийство! — воскликнул Чарльз Уэлтер.
— Как ужасно! — пробормотал Оскар Рабб. Хасинто Синахара не произнес ни слова, крадучись, по кошачьи, он быстро шагнул вперед и протянул руку… И тут вдруг Сидни Зум сел. Широкой улыбкой он как бы приветствовал всех вокруг…
— Это был всего лишь небольшой тест, который я приготовил специально для вас, ребята, — дружелюбно сказал он.
Собравшиеся у порога комнаты Зума обитатели дома разом отшатнулись.
— Ну это уж слишком! — возмущенно закричал Уэлтер.
Оскар Рабб, помощник пропавшего коллекционера, нервно засуетился.
— Теперь я ни за что не усну!
Слуга-японец, засияв блестящей белозубой улыбкой, довольно закивал.
— Очень, очень хорошо, — шептал он.
Филипп Бантлер сосредоточенно уставился на пол.
— Неглупо задумано. Совсем неглупо, — заметил он. — Если потребуется моя помощь, мистер Зум, буду очень рад. Разбудить людей среди ночи, показать им «убитого» человека и посмотреть на их реакцию… Это, безусловно, ценный психологический тест. Если, скажем, одного из нас подозревают в убийстве моего доброго друга Стэнвуда, — продолжал рассуждать Бантлер, — то опытный психолог, несомненно, заметит в нашем поведении какие-нибудь улики. — Филип бросил торжествующий взгляд на озадаченные лица присутствовавших. — А вы опытный психолог, мистер Зум?