Когда шериф решил, что Скотт проморгался и может сесть за руль своего пикапа, Брэнском послал подростков в школу. Машина скрылась из виду, мое сердце перестало бешено колотиться, и тогда шериф сказал:

- Мисс Коннелли, я вижу, вы не пользуетесь популярностью в Сарне.

В том, что я не пользовалась популярностью у него, я не сомневалась. Его лицо выражало сдержанную неприязнь.

- Мне жаль, что с вами такое произошло. Скотт сделал это из-за Мэри Нелл. Они с первого класса в одной школе.

В моих ногах до сих пор гудел адреналин.

- И он проявляет свои чувства тем, что избивает другую женщину?

- Нет, этот идиот считает, что должен защитить мою племянницу от того, кто, по его понятиям, собирается причинить ей зло, - ответил Брэнском

Он прислонился к своей машине. Сейчас он выглядел старше своих лет.

- Наши люди не могут понять ни вас, ни того, чем вы занимаетесь, мисс Коннелли. Вы нашли Тини, но мы по-прежнему не знаем, кто ее убил, до сих пор нет доказательств, что это сделал не Делл. И, получается, Тини нельзя было искать, потому что после этого убили и Хелен. Мы будем хоронить Тини и ее мать одновременно, на том участке, где уже лежит Салли. Судя по тому, что вы сказали Холлису, три члена одной семьи были убиты. Жаль, что молния не ударила вас чуть покрепче. Может, тогда вы бы увидели побольше.

«Или, - подумала я, догадываясь о его мыслях, - меня бы убило, и теперь у них не было бы проблем». Меня поразило такое недоверие.

- В вашем распоряжении было много месяцев. Достаточно для того, чтобы разгадать загадку смерти Делла и исчезновения Тини, - сказала я почти шепотом, потому что мне хотелось кричать. - В вашем распоряжении штат полицейских, криминалистическая лаборатория. Вы можете расследовать убийство Хелен. А я просто женщина, которая умеет находить трупы. Больше я ни на что не претендую. Не смейте обвинять меня в том, что у вас происходит.

За машиной шерифа остановился еще один патрульный автомобиль, из него в тяжелой, поскрипывающей полицейской амуниции вышел Холлис.

- С вами все в порядке? - спросил он, взяв меня за плечо.

Он наклонился и заглянул мне в лицо. То, что он увидел, заставило его рассердиться.

- Возле школы я задержал Бриско за превышение скорости. Он так плохо выглядел, что я спросил, что с ним случилось. Он мне все рассказал и не понял, почему я не аплодирую.

Я почувствовала себя старухой. В спортивном костюме, на ветру, я совсем замерзла. Единственным теплым местом в мире было мое плечо под рукой Холлиса.

- Со мной все в порядке, - ровным голосом проговорила я. - Сейчас закончу пробежку и вернусь в мотель.

- Где ваш брат? Может, заехать за ним и привезти сюда?

Неожиданно голова моя стала легкой, как воздушный шар. Я поняла, что это вызвано противоречивыми ощущениями - сначала дикий страх, а потом такое же сильное чувство облегчения заставили меня оцепенеть. К тому же меня поразило, что у Холлиса хватило интуиции предложить то, чего не хотелось больше всего на свете… Но я не собиралась просить его привезти Толливера.

- Я ценю ваше участие, - сказала я очень тихо. - Но сейчас мне нужно бежать.

Не знаю, понял он меня или нет, но, надеюсь, уловил мою искренность. Поскольку мы находились в публичном месте, я его не обняла. Но даже если б мы были одни, не уверена, что я обняла бы его. С трудом растянув губы в улыбке, я пустилась бегом. Бежала я очень медленно, потому что мой организм был полностью сбит с толку: мышцы не знали, охладились они от бездействия или, наоборот, разогрелись от адреналина. Мысли разбегались в разные стороны, однако я сосредоточилась на одном: надо закончить пробежку, чтобы не потерять лицо.

К мотелю я вернулась без приключений, одолев дистанцию, которую сама для себя установила. Я остывала, расхаживая по стоянке возле своего номера, и пыталась стряхнуть с себя остатки страха. Ну что я за дура! Дура, дура!

Появился брат, заканчивавший свою пробежку. Я поспешно подошла к двери и вставила в замок пластиковую карту.

- Ну уж нет! - крикнул он. - Ты останешься здесь.

Черт! Я не обернулась.

Толливер развернул меня за плечо и осмотрел с ног до головы.

- Ты в порядке? - спросил он.

Должно быть, повстречался с кем-то из полицейских.

- Да, - ответила я, стараясь не говорить сердито. - Со мной все хорошо. А кто тебе сказал?

- Я видел Холлиса Бокслейтнера. Так вот где ты была сегодня ночью?

Я кивнула, стараясь не смотреть Толливеру в глаза.

- Нам надо поскорее уехать отсюда, - заявил он. - Хоть бы они нашли того, кто это сделал.

- Может, мне следует посмотреть на тело Хелен? Я бы что-нибудь обнаружила.

- Холлис сказал, что после того, как утром мы уехали от нее, ей позвонили. Пол Эдвардс.

- О чем они говорили?

- Холлис не сказал. Ночью, как я понимаю, он тебе об этом не говорил?

- Нет.

Мое лицо вспыхнуло.

- Но шериф не хочет, чтобы мы уезжали, - сказал Толливер. - Он считает, что мы что-то знаем.

- Мы могли бы попросту взять и уехать. Нет такого закона, который запретил бы нам сделать это.

- Я так не думаю, - произнес Толливер.

Он наконец отпустил мои руки, которые сжимал так крепко, что теперь их защипало, когда к ним снова прилила кровь.

- Ты ведь знаешь: одно плохое слово от силовых структур - и мы потеряем клиентов.

Он был прав. Как-то раз мной остался недоволен шеф полиции. Он был убежден, что мне известно местоположение тела и что я знаю убийцу. Он сделал так, что у меня полгода не было заработка. Тогда нам пришлось туго. Я не хотела, чтобы это повторилось.

- Твой дружок даст нам хорошую характеристику, - поддразнил меня Толливер.

Он старался поднять мне настроение.

Я не стала возражать против слова «дружок», зная: брат не верит, что Холлис что-то для меня значит. Как обычно, он был одновременно и прав и не прав.

Глава восьмая

Морг «Глисон и сыновья», находившийся в старинном здании викторианского стиля, удивлял обилием тяжелых ковров. Стены были выкрашены в спокойный голубой цвет, окна с витражами, должно быть, обошлись хозяевам в целое состояние. В здании имелись две смотровые комнаты и офис, где семьи усопших могли заплатить за гробы и заказать другие услуги. В кухне постоянно варился кофе. Его пили родственники покойных. С задней стороны здания помещались более мрачные комнаты, в которых совершалась необходимая подготовка к погребению.

Элия Глисон, невысокий полный человек лет сорока, с гладкими густыми черными волосами и широким тонкогубым ртом, показал нам сначала парадную часть дома. Он принадлежал к третьему поколению Глисонов, занимавшихся похоронным бизнесом, и было видно, что он гордится своими достижениями. Я почувствовала к нему уважение.