- Да.
Он самодовольно кивнул. Я завела мотор и включила обогреватель. Выехав на дорогу, посмотрела в зеркало заднего вида. Помощник шерифа Бледсо следовал за мной по пятам. Я подумала, что нужно завернуть в мотель, прежде чем я отправлюсь к Толливеру, если я не хочу, чтобы у брата тоже случился сердечный приступ. На моей щеке засохла кровь, несколько капель попали на куртку.
К этому времени я уже ненавидела мотель, но (поскольку на сей раз никто не выскочил на меня из комнаты) вынуждена была признать, что здесь безопаснее, чем на улицах. Сарн начинал превращаться для меня в большую опасную зону.
Я заперла дверь на засов и на цепочку, вымыла лицо, подкрасилась, покрыла губы яркой помадой. Я не хотела выглядеть как привидение, когда пойду к Толливеру. Пришлось, однако, наложить на порез пластырь. Запачканную куртку и перчатку я сунула в ванну с холодной водой, после чего надела черную кожаную куртку.
По пути в тюрьму я поймала себя на том, что каждые несколько секунд осматриваюсь по сторонам. «Не будь смешной, - говорила я себе. - Никто не убьет тебя в оживленном городе среди белого дня». Но, с другой стороны, я недавно считала Скотта безобидным подростком, чье наказание вполне можно доверить тренеру его футбольной команды. Ха!
Мне и раньше доводилось посещать тюрьмы. Когда меня обыскали и заставили отдать надзирателю сумку, я ничуть не удивилась, хотя, само собой, в этом не было ничего приятного. Пока я ползала по кладбищу, снова дали знать о себе ушибы, полученные накануне. Я просто превратилась в развалину и ненавидела себя за это.
Толливер вошел в комнату в оранжевой тюремной робе. Когда надзиратель его привел, я невольно прикрыла рот рукой. Вместе с ним в комнате появились два других арестанта (Скотта не было) и разошлись к своим посетителям, сидевшим за маленькими столами. Тюремные правила Сарна гласили: держать руки на столе, чтобы они все время были на виду. Ничего не передавать арестантам, если это заранее не оговорено с администрацией. Говорить тихо, не подниматься резко со стула, пока арестанты не покинут помещение.
Толливер взял меня за руки. Некоторое время мы смотрели друг на друга.
- Ты ранена, - наконец сказал он.
- Да.
Лицо его затвердело.
- Твое лицо. Кто-то тебя ударил?
- Нет, нет.
Я не приготовилась заранее к тому, что ему расскажу. Глупо было бы скрывать, что случилось со мной после его ареста. Лгать я не хотела, даже ради спокойствия Толливера.
- Кто-то стрелял в меня из леса, - сказала я без утайки. - Раны нет, просто царапина. Больше одна я на кладбище не пойду.
- Что происходит в этом городе? - Толливер с трудом сдерживался. - Что за люди здесь такие?
- Ты видел Скотта? - спросила я, пытаясь придать своему голосу немного жизнерадостности.
- Скотта? Подростка?
- Да.
- Вчера кого-то привезли, я еще не видел - кого. А что он натворил?
- Вчера он был в моем номере. Холлис довез меня до мотеля, и он…
У Толливера сделалось такое лицо, что я замолчала.
- Успокойся, пожалуйста, - сказала я очень тихо и настойчиво, схватившись за его руки, словно утопающая - за спасательные канаты. - Ты должен успокоиться. Просто обязан. Устраивать скандал здесь нельзя, иначе тебя не выпустят. Послушай, со мной все будет хорошо. Я позвонила адвокатам. Завтра из Литтл-Рока приедет Филлис Фоллиетт. Она будет тебя защищать. Эта женщина - подруга Арта, значит, она настоящий профессионал. Тебя выпустят, и все будет хорошо.
Я чуть подвинулась на жестком стуле и постаралась не вздрогнуть.
- Этот Скотт - подлый крысеныш, - с обманчивым спокойствием произнес Толливер.
- Да, - ответила я, фыркнув. - Он таков, что правда, то правда. Но я думаю, кто-то заплатил ему за то, чтобы он стал еще более подлым.
Я рассказала Толливеру о смерти Дика Тига и о том, что Салли нанимали убирать кабинет. По всей видимости, она увидела что-то на столе Дика, и это до такой степени возбудило ее любопытство, что она пришла домой, достала школьный учебник и записала такие буквы: «СО, МО, ДА, НО». Толливер, как и я, ничего не понял.
- Может, это анаграмма? - спросил он.
- Мне не удалось составить из этих букв ни одного слова, - сказала я. - И это не совпадает ни с чьими инициалами. Я пыталась писать буквы задом наперед. Подставляла к ним порядковые номера алфавита. Вряд ли Салли Бокслейтнер использовала какой-то сложный код.
Толливер поразмыслил минуту. Я чувствовала под своими пальцами его пульс, ровный и сильный.
- А что было на столе? - спросил Толливер.
- Страховые документы.
- Чьи?
- По словам Сибил, он просматривали полисы семьи за текущий год.
- У него в самом деле был сердечный приступ?
- Да, я проверила это на кладбище. Похоже, это наследственное: отец Дика тоже умер от инфаркта довольно рано, хотя не так рано, как Дик.
- Я подумаю об этом, все равно мне здесь больше нечем заняться, - грустно сказал Толливер.
Я откашлялась.
- Я принесла одну из твоих книг. Они проверяют ее на предмет скрытых посланий. Тебе ее передадут, когда вернешься в камеру.
- О, спасибо.
Наступила пауза - Толливер боролся с собой, стараясь промолчать, но проиграл.
- Знаешь, пока я здесь, я не могу помешать людям обидеть тебя.
- Знаю.
- Еще никогда в жизни я так не злился.
- Догадываюсь.
- Но мы должны узнать, кому понадобилось меня сюда засадить.
- Это… Это вполне может быть Джей Хопкинс.
- Почему ты так решила?
- Марв Бледсо - закадычный друг Джея Хопкинса. И Марв - двоюродный брат Пола Эдвардса. А может, сам Харви, шериф, приказал Марву тебя арестовать.
- Из этой троицы на эту роль больше всего годится Джей Хопкинс.
Я кивнула. Джей был самым слабым из троих.
- Свидание закончено, - сказал надзиратель, и два других посетителя встали.
Мы с Толливером посмотрели друг на друга. Я постаралась принять уверенный вид. Подозреваю, Толливер делал то же самое.
- Встретимся завтра в суде, - сказал он, увидев, что надзиратель выказывает признаки нетерпения.
Я выпустила его руки и откинулась на спинку стула.
Спустя пять минут я стояла под холодным ярким солнцем, думала, что же теперь делать, и никак не могла избавиться от беспокойства. Казалось, за мной кто-то следит, и у этого человека в руках оружие. Интересно, доживу ли я до возвращения Толливера.
Я презирала себя за страх. В конце концов, я на свободе, в то время как мой брат в тюрьме. Там не менее опасно, чем здесь, если выяснится, что наш враг - шериф.