— Она же раскаленная! — воскликнул жирный. — Они, блядь, дождутся коллективного иска в защиту потребителя!
Тени очень хотелось его ударить. Ему хотелось ударить этого парня с тех самых пор, когда тот натравливал на него своих горилл, тогда, в лимузине, после похорон Лоры. Он усилием воли отогнал от себя эту мысль.
— Может быть, вы просто выдадите нам тело Среды, и мы уедем отсюда? — спросил он.
— В полночь, — в один голос ответили мистер Нанси и жирный молодой человек.
— Такого рода вещи нужно делать по правилам, — сказал Чернобог.
— Ну да, конечно, — сказал Тень. — Вот только никто не потрудился объяснить мне эти правила. Вы все только и знаете, что твердить об этих сраных правилах, а я даже не знаю, в какую игру вы тут играете.
— Это все равно, что разместить объявление на витрине, а потом не соблюдать указанные сроки, — сказала Медиа. — Ну, сам понимаешь. Объявили распродажу, люди пришли, а никакой распродажи нет.
Градд сказал:
— По мне, так вообще все это херня полная. Но если они так тащатся от этих своих правил, то и мое агентство тоже от них тащится, и всем остальным советует. — Он отхлебнул колы. — Ровно в полночь. Вы забираете тело и сваливаете. Мы изображаем скорбно-блядь-умильные чувства и машем на прощание ручкой. А потом опять открываем охоту на крыс, которыми вы, собственно, и являетесь.
— Да, кстати, — сказал Тени жирный молодой человек. — Это мне кое о чем напомнило. Я велел тебе передать твоему бывшему боссу, что его дело прошлое. Ты передал?
— Передал, — ответил Тень. — И знаешь, что он сказал в ответ? Он велел передать этому вшивому сопляку, если я еще когда-нибудь его увижу, чтобы тот не забывал: сегодня — будущее, а назавтра уже прошлое.
Среда никогда ничего подобного не говорил. Но эта публика, судя по всему, обожает штампованные фразы. Черные очки сверкнули на него отраженными огоньками свечей — совсем как настоящие глаза.
Жирный молодой человек сказал:
— Такая, блядь, сырость здесь! И электричества нет. И вне доступа. А если ты ни к чему не можешь подключиться, это полная труба — хуже чем в каменном веке.
Он высосал через соломинку остатки колы, небрежно уронил стакан на стол и пошел прочь, к себе в комнату.
Тень протянул руку, собрал оставленный жирным мусор и сложил его в большой бумажный пакет.
— Пойду погляжу на центр Америки, — сказал он так, чтобы его слышали все, после чего встал и вышел. Мистер Нанси двинулся за ним следом. Они прошли через маленький парк и не сказали ни слова, пока не дошли до каменного памятника. Ветер явно играл с ними, налетая то с одной, то с другой стороны.
— Ну, — сказал Тень, — и что дальше?
Высоко в небе висела мертвенно-бледная половинка луны.
— А дальше, — ответил ему Нанси, — ты пойдешь к себе в комнату. Запрешь дверь. И постараешься немного поспать. В полночь они выдадут нам тело. А потом мы свалим отсюда к едрене фене. В центре у кого хочешь могут нервы сдать.
— Как скажете.
Мистер Нанси затянулся сигаркой.
— Ничего этого вообще не должно было произойти, — сказал он. — Ничего подобного. Существа, подобные нам, мы же… — он обвел сигаркой вокруг себя, словно выслеживая в темноте нужное слово, а потом резко ткнул тлеющим кончиком вперед, — …уникальны, каждый сам по себе. Мы не любим общаться. Даже я этого не выношу. Даже Вакх. По крайней мере долгого общения. Мы гуляем сами по себе или живем маленькими замкнутыми группами. У нас все эти игры с другими не очень-то получаются. Нам нравится, когда нас чтят, и уважают, и приносят подношения — лично мне нравится, когда про меня рассказывают истории, байки, в которых речь идет о том, какой я умный. Я понимаю, что это мой недостаток, слабость, но такой уж я появился на свет. Нам нравится быть великими. А теперь настали иные времена, и мы народ маленький. Новые боги восстают, и умирают, и восстают снова. Но это не та страна, которая терпит богов подолгу. Брама созидает, Вишну сохраняет, Шива разрушает и освобождает землю, дабы Брама снова мог созидать.
— Что вы, собственно, хотите этим сказать? — спросил Тень. — Что война окончена? Битва уже состоялась?
Мистер Нанси хрюкнул.
— Ты что, умом двинулся? Они убили Среду. Они убили его и похваляются этим. Они раструбили об этом на всю страну. Они показали это по всем каналам, чтобы каждый, у кого есть глаза, узрел и понял. Нет, Тень. Все только начинается.
Он нагнулся к подножию каменного монумента, загасил сигарку и оставил ее там, словно приношение.
— Раньше все у вас было с шуточками и прибауточками, — сказал Тень. — А теперь стало совсем всерьез.
— Трудно раскрутить себя на хорошую шутку в такие времена. Среда мертв. Ты в дом идешь?
— Немного погодя.
Нанси ушел в сторону мотеля. Тень вытянул руку и дотронулся до каменной поверхности памятника. Потом провел массивной ладонью по холодной бронзовой табличке. А потом развернулся и вошел в крохотную белую часовенку, прямо в незапертую дверь, в полную темноту. Он сел на ближайшую скамью, закрыл глаза, опустил голову и стал думать про Лору, и про Среду, и про то, что это вообще значит — быть живым.
Сзади раздался тихий щелчок и шорох подошвы о землю. Тень выпрямился и обернулся. В дверном проеме кто-то стоял, темный силуэт на фоне звездного неба. Луна сверкнула на каком-то металлическом предмете.
— Что, стрелять в меня будешь? — спросил Тень.
— О, господи — да я бы с радостью, — сказал мистер Градд. — Хотя бы в порядке самообороны. Ты что тут, молишься? Они и тебя на божественный лад настроили? Никакие они не боги.
— Я и не молился вовсе, — ответил Тень. — Так, решил подумать в одиночестве.
— Насколько я себе все это представляю, — продолжил Градд, — они нечто вроде мутантов. Кое-какие способности к гипнозу, еще там всякая фигня, и на´ тебе, люди уже готовы поверить во что угодно. В общем, не о чем письмо домой написать. Вот и все дела. По крайней мере, умирают они точно так же, как люди.
— Они всегда были смертны, — сказал Тень.
Он встал, и Градд тут же сделал шаг назад. Тень вышел из часовенки. Градд держался на почтительном расстоянии.
— Слушай, — спросил Тень, — а ты не в курсе, кто такая была Луиз Брукс?
— Это что, подружка твоя?
— Да нет. Киноактриса. Родилась в этом городишке, к югу отсюда.
Градд помолчал немного.
— Может, она имя сменила, и стала, там, Лиз Тейлор или Шэрон Стоун, или еще кем-нибудь, — беспомощно сказал он.
— Может, оно и так. — Тень двинулся обратно к мотелю. Градд шел параллельным курсом.
— Тебе в тюряге самое место, — сказал мистер Градд. — Самое место и есть — причем в камере смертников.