Не способный во время ожидания решительно ни о чем думать, он попытался читать газету, но очень скоро потерялся в лабиринте фьючерсов на зерно и сообщениях о том, как резиновая компания продавала что-то там без покрытия (хотя, что это могло бы быть за покрытие, он так и не понял), бросил чтение и стал смотреть в пол.
Он ждал уже почти десять минут, когда к стойке протолкался невысокий деловитый человечек и, пытливо оглядевшись по сторонам, направился прямо к столику Питера и без приглашения сел.
– Кембл. – Он протянул руку. – Бертон Кембл из «Душитель и Палач». Я слышал, у вас есть для нас работа.
На душегуба он был совсем не похож. Питер ему так и сказал.
– Ах ты боже мой, ну конечно, нет. Я не из собственно штата. Я из отдела продаж.
Питер кивнул. Разумеется, это только логично.
– Тут… э… можно говорить свободно?
– Конечно. Никто нами не заинтересуется. К делу, от скольких лиц вы бы хотели избавиться с нашей помощью?
– Только от одного. Его зовут Арчи Джиббонс и он работает в бухгалтерии «Клеймеджес». Его адрес…
– Если вы не против, сэр, – прервал его Кембл, – деталями мы займемся позднее. Давайте сразу перейдем к финансовой стороне. Во-первых, контракт обойдется вам в пятьсот фунтов…
Питер кивнул. Эту сумму он мог себе позволить и, правду сказать, ожидал чуть большей.
– … хотя всегда есть специальное предложение, – вкрадчиво завершил Кембл.
У Питера загорелись глаза. Как я уже упоминал, он обожал выгодные сделки и зачастую покупал на распродажах или по специальному предложению вещи, для которых потом не мог найти применения. Помимо единственной этой слабости (которая есть у столь многих из нас), он был исключительно умеренным молодым человеком.
– Специальное предложение?
– Двое по цене одного, сэр.
М-м-м. Питер задумался. Выходило всего по двести пятьдесят фунтов на каждого, что, как ни крути, не так уж плохо. Была лишь одна загвоздка.
– Боюсь, у меня нет больше никого, кому я бы желал смерти.
Вид у Кембла сделался разочарованный.
– Какая жалость, сэр. За двоих мы могли бы даже сбросить цену до… ну, скажем, четырехсот пятидесяти фунтов за обоих.
– Правда?
– Это дает работу нашим агентам, сэр. Если вам непременно хочется знать, – тут он понизил голос, – сейчас в данной области работы вечно не хватает. Не то что в старые времена. Разве нет хотя бы одного другого лица, от которого вам бы хотелось избавиться?
Питер погрузился в раздумья. Он ненавидел упускать скидки, но никак не мог придумать кого-нибудь еще. Он любил людей. Но скидка есть скидка…
– Послушайте, – сказал Питер, – можно мне подумать и встретиться с вами завтра вечером?
Коммивояжер радостно улыбнулся.
– Ну конечно, сэр, – сказал он. – Уверен, вы сможете кого-нибудь подыскать.
Ответ, очевидный ответ осенил Питера, когда он уже отходил в тот вечер ко сну. Рывком сев в кровати, он нашарил выключатель лампы и записал имя на обороте конверта на тот случай, если забудет. Правду сказать, он не думал, что сможет его забыть, ведь оно было болезненно очевидным, но с полночными мыслями никогда не знаешь наверняка.
Имя на обороте конверта он написал такое: Гвендолин Торп.
Выключив свет, он перекатился на бок и вскоре заснул, и видел мирные и в высшей степени недушегубские сны.
Когда в воскресенье вечером он появился в «Грязном осле», Кембл уже его ждал. Взяв шанди, Питер сел за его столик.
– Я принимаю ваше специальное предложение, – сказал он вместо приветствия.
Кембл энергично закивал.
– Очень мудрое решение. Простите мне такие слова, сэр.
Питер Пинтер скромно улыбнулся, как улыбается человек, который прочел «Файнэншл тайме» и принял мудрое деловое решение.
– Полагаю, это будет четыреста пятьдесят фунтов?
– Разве я сказал четыреста пятьдесят фунтов, сэр? Господи помилуй, примите мои нижайшие извинения. Прошу меня простить, я думал про наши мелкооптовые расценки. За два лица это будет четыреста семьдесят пять фунтов.
На мягком моложавом лице Пинтера отразилось смешанное с алчностью разочарование. Получается лишних двадцать пять фунтов. Однако кое-что в словах Кембла привлекло его внимание.
– Мелкооптовые расценки.
– Разумеется, но сомневаюсь, что сэра это заинтересует.
– Да что вы, мне интересно. Расскажите.
– Прекрасно, сэр. Мелкооптовая ставка четыреста пятьдесят фунтов предусмотрена на крупный заказ. Десять человек.
Питер спросил себя, не ослышался ли он.
– Десять человек? Но это всего по сорок пять фунтов за каждого.
– Да, сэр. Именно большой заказ делает предложение столь выгодным.
– Понимаю, – сказал Питер, а потом сказал: – Гм, – а потом: – Не могли бы мы встретиться в то же время завтра вечером?
– Разумеется, сэр.
По возвращении домой Питер нашел листок бумаги и ручку. Написав на одной стороне в столбик цифры от единицы до десяти, колонку рядом с ними он заполнил так:
1… Арчи Г.
2… Гвенни
3… и так далее.
Написав первые два имени, он посидел, посасывая кончик ручки и вспоминая, кто чем его обидел, а еще людей, без которых мир стал бы лучше.
Он выкурил сигарету. Он походил по комнате.
Ага! Учитель физики в школе получал особую радость от того, что превращал его жизнь в ад. Как же его звали? Да и вообще жив ли он? Наверняка Питер не знал, но рядом с номером три написал: «Учитель физики, средняя школа на Эббот-стрит». Со следующим было легче: начальник его отдела пару месяцев назад отказался повысить ему зарплату – что зарплату в конце концов повысили, было несущественно. «Мистер Хантерсон» пошел под номером четыре.
Когда ему было пять лет, мальчик по имени Саймон Эллис вылил ему на голову краску, пока другой мальчик по имени Джеймс Какой-то-там придавливал его к земле, а девочка по имени Шэрон Хартшейд смеялась. Они стали соответственно номерами с пятого по седьмой. Кто еще?
Один диктор на телевидении читал новости, гадко подхихикивая. Он тоже попал в список. А как насчет женщины из квартиры напротив с маленькой тявкающей шавкой, которая гадит в коридоре? Она и ее шавка пошли под номером девять. С десятым было труднее всего. Почесав в затылке, он сходил на кухню за чашкой кофе, потом вдруг метнулся назад и на десятой строчке написал «Мой двоюродный дедушка Мервин». Ходили слухи, что старик довольно состоятелен, и была вероятность (хотя и очень малая), что он мог бы оставить кое-что Питеру.
Удовлетворенный проделанной за вечер работой, он отправился спать.